В СЕВЕРОДВИНСКЕ ЧУЖИХ МЕТКО ЗАМЕТИЛИ

СТРАНА УГОЛКОВ

Вроде бы город как город, а попал туда — и как в капсуле. Однажды — никто толком не помнит когда — застыв, жизнь здесь меняться не хочет. И за этот порядок вещей местный люд — от начальников до пенсионеров — готов биться до смерти...

Вроде бы город как город, а попал туда — и как в капсуле. Однажды — никто толком не помнит когда — застыв, жизнь здесь меняться не хочет. И за этот порядок вещей местный люд — от начальников до пенсионеров — готов биться до смерти (предпочтительно до чужой).

От архангельского вокзала до Северодвинска около 40 километров. Маршрутке, чтобы преодолеть этот путь, понадобился целый час: ремонт дорог — это одна из главных и постоянных расходных статей местного бюджета.

Въезжаем в Северодвинск. Сталинский ампир в центре, ближе к окраинам — обшарпанные пятиэтажки. Муниципального жилья здесь, как и в большинстве российских городов, почти не строят. Недвижимость дорожает: однокомнатная квартира стоит примерно 45 тысяч долларов. Цены на провиант и промтовары сопоставимы со столичными, чего не скажешь о зарплатах. В среднем работающий житель получает 15 тысяч рублей.

Когда-то двухсоттысячный Северодвинск был оборонным городом. Это подразумевало: КПП на въезде, московский ассортимент в магазинах и уверенность в завтрашнем дне (большинство советских атомных подлодок было построено на северодвинских верфях). Цензура бдительно следила за тем, чтобы слова «судостроение» и «Северодвинск» не упоминались рядом, а «кукурузники», выполнявшие местные авиарейсы, облетали город, чтобы никто не сфотографировал.

В начале 90-х государство перестало нуждаться в субмаринах. Гигантские заводы остались без заказов, а большинство горожан — без денег. Северодвинск начал пустеть. Одни уехали на заработки, другие (их меньшинство), устав ждать зарплату, пошли в предприниматели. Остальное большинство стало добиваться возвращения городу привычного «закрытого» статуса: чтобы город отсутствовал на карте, его так же облетали самолеты, а взамен — московский ассортимент и ясные ориентиры на будущее.

Однако правительство оставило все как есть, ограничившись присвоением Северодвинску звания «Государственный центр атомного судостроения России». И общественная жизнь так и не пробудилась — как прежде, тиха и непримечательна.

Выходят, кроме рекламных листков, несколько газет. Но отношения СМИ и властей почти патриархальны. Одного из редакторов неизвестные недавно избили арматурой за то, что критиковал главного городского милиционера. Неизвестные так и остались неизвестными.

Горожане знают друг друга по имени-отчеству, гаишники часто отпускают пьяных водителей с миром, а лифты в домах работают до 23.00 — и все уверены: так и должно быть, потому что незачем позже приличному человеку шляться по улицам.

Бывший градоначальник умер во время суда по делу о хищении. А последующие выборы проходили незаметно даже для местных жителей. На прошлых претендентами на пост мэра были три представителя «Единой России». Горожане выбрали из них Александра Беляева. Понять можно: он управляет Северодвинском уже десять лет. Хотя при этом нельзя сказать, что горожане сильно любят Александра Николаевича (то собирают подписи под требованием уйти в отставку, то митингуют). Но, видимо, очень к нему привыкли.

Ветви северодвинской власти тесно переплелись. Судите сами: дочь Александра Беляева — работник городской прокуратуры, его невестка трудится в горадминистрации. Жена пресс-секретаря мэрии возглавляет городское управление культуры. Отец человека, распоряжающегося муниципальным имуществом, сам является крупным чиновником. Супруга председателя горсуда и жена начальника криминальной милиции трудятся в той же горадминистрации.

Те из родственников отцов города, кто не работает в муниципалитете, занимаются бизнесом. И вполне закономерно, что успех предприятия во многом зависит от отношений с властью, а как же иначе? Чиновники помогают получить «достойному» человеку землю для строительства или приличную льготу при аренде муниципального магазина.

«Достойным» человеком стать в принципе легко. Механизм известен не только в Северодвинске. Знал о нем и предприниматель Алексей Прокофьев. Пока он был сосредоточен исключительно на проблемах бизнеса (сеть магазинов бытовой техники с годовым оборотом более 500 млн рублей) и на собственной персоне, то процветал. Но полтора года назад что-то с ним произошло (может быть, амбиции) — Прокофьев принялся искать новую сферу приложения сил. И стал политиком — депутатом северодвинского горсовета. Обитатель «еврозоны» (квартира, джип и контора), Алексей Прокофьев никогда не мечтал о социальной справедливости, но ему не нравились городские трассы, не всегда посильные даже для «Лендровера».

Вскоре знакомые начали замечать за бизнесменом Прокофьевым странности. Он перестал платить чиновникам взятки, посещать сауну и предложил своим сотрудникам сделаться совладельцами компании. Алексей Прокофьев стал задумчив; часто друзья заставали его с книгой по политической теории. Даже пошел учиться: посещал архангельский филиал Школы публичной политики. Обеспокоенные друзья выяснили: Прокофьев задумал строительство капитализма с человеческим лицом в отдельно взятом Северодвинске.

В горсовет под лозунгом «Мы заработали деньги для себя и намерены заработать их для горожан» вместе с ним прошли еще несколько предпринимателей, образовавших влиятельную фракцию. Прокофьев проводил вечера за бумагами, разбирался в финансовых схемах, с калькулятором в руках проверял расчеты.

Потом Алексей Прокофьев пришел к мысли, что мэр Беляев, заморозив (и, правда, тем самым сохранив в трудные времена) инфраструктуру города, не способен предложить проект развития. И предложил сам: власть должна принадлежать менеджерам. Если городским имуществом управлять эффективнее, а тратить деньги разумно, то всем в конце концов станет немного лучше. Со временем город сможет отказаться от бюджетных дотаций областного центра и Москвы. Кощунственная идея…

В итоге решения, которые инициировал депутат, задели интересы многих чиновников, имеющих отношение к муниципальному имуществу и финансам, а попутно к саунам и родственникам. Например, изменился порядок передачи в аренду муниципальной собственности (раньше — одним росчерком пера, теперь — по конкурсу), появились аукционы, началось открытое распределение городских земель.

Простые горожане, оторвавшись от добывания хлеба насущного, с интересом взглянули на Прокофьева, а «лучшие люди» Северодвинска начали «сигнализировать». Сначала неизвестные расстреляли витрину прокофьевского магазина, потом сожгли дачу, принадлежащую его двоюродному брату (тоже депутату горсовета и совладельцу торговой сети) Илье Березину.

12 июля этого года Алексея Прокофьева убили. На похороны депутата пришли около тысячи человек. Мэр Беляев в прессе потребовал поймать и примерно наказать убийц. Главная версия — политическая. Но версия эта пришла в голову следователям прокуратуры Архангельской области, куда в итоге забрали дело. Причем (небывалый случай) прокуратура сопроводила решение специальным заявлением для СМИ, в котором выразила сомнение, что городская прокуратура сможет убийцу найти.

Убийство наделало в городе много шума: местные СМИ кричали об этом целых полторы недели. Потом в городе снова стало тихо.

Бизнес Алексея Прокофьева перешел к его двоюродному брату. Депутаты-предприниматели растеряны: по их словам, они готовы продолжить в том же духе, но опасаются. Притихли и чиновники: на всякий случай от комментариев отказываются.

Город с тревогой ждет. Что скажут там — в области и выше. А там, может быть, ничего и не скажут. И это, как почему-то кажется, город вполне устроит.