Колыбельные всех стран, объединяйтесь!

В сегодняшней мировой анимации есть всего два способа делать коммерчески успешные фильмы -- это снимать полнометражные картины или сериалы для телевидения. И то, и другое в российской анимации, знаменитой своим некоммерческим, авторским кино, стали делать совсем недавно. Причем лучшие из новых проектов, такие, как цикл сказок «Гора самоцветов» на студии «Пилот», хоть и задуманы как сериалы, но делаются с качеством и по законам авторского кино. Еще один из масштабных проектов, готовящихся для телепоказа, высоко оцененных профессионалами, -- «Колыбельные мира», снятый на студии «Метроном-фильм» цикл обаятельных трехминутных картин, нарисованных в почти детской, наивной манере, по колыбельным песням разных народов. (Понятно, что прежде всего расчет идет на вечерние детские передачи типа «Спокойной ночи, малыши». Фильмы из «колыбельных» уже имеют множество фестивальных призов, последний из них -- Гран-при в разделе анимационного кино на не так давно завершившемся в Выборге XVI фестивале российского кино «Окно в Европу».) А руководит этим большим и амбициозным проектом совсем юная Елизавета Скворцова, четыре года назад окончившая ВГИК. Сама -- и режиссер, и автор сценария, и художник большинства картин. Дина ГОДЕР решила поговорить с Елизаветой СКВОРЦОВОЙ о том, как складывалась ее биография режиссера анимационного кино

-- Кажется, что все у вас в профессиональной жизни складывается как-то невероятно удачно. Сняли дипломный фильм «Подожди, пожалуй» -- успех повсюду. Тут же продюсер Арсен Готлиб предложил вам большой проект. В «Колыбельных» за два года снято больше двадцати фильмов, и опять успех. Очень редкая судьба для выпускника. Вам всю жизнь все сразу удавалось?

-- Вовсе нет. В детский сад я не ходила, потому что я была дохлый московский ребенок, который все время болеет, а потом я пошла в школу, и это было ужасно. Я была самая маленькая, робкая, меланхоличная, всего боялась, и все мне было всегда плохо. Я все детство ждала, когда же я стану взрослая, и все станет хорошо. Ждала-ждала, и вот наконец я выросла, и все стало хорошо.

-- Когда вы решили, что все уже хорошо?

-- Во ВГИКе. Я заканчивала детскую художественную школу. После школы стала смотреть, куда бы поступить, и везде было ужасно, а во ВГИКе, наоборот, было очень мило, и уходить оттуда не хотелось. Все были добрые, красивые, улыбались, и у всех был такой вид, как будто они никуда не спешат. Я училась в мастерской компьютерной графики и анимации на художественном факультете. Эта мастерская набиралась в первый раз, и ее никто не знал, поэтому все пошли поступать на художников по костюму, художников игрового или анимационного фильма, а сюда никто не пошел, и у них был ужасный конкурс, а у нас нет.

-- Вообще-то, как я знаю, у ВГИКа в анимационном мире репутация не самая лучшая. В том смысле, что режиссеры и художники анимации оттуда выходят не слишком готовые к практической работе. А в чем отличие выпускников вашей мастерской от тех, кого выпускают в мастерской художника анимационного фильма?

-- Они делают эскизы и занимаются художественным решением фильма, а художник из нашей мастерской может и художественное решение сделать, и анимацию, и компьютерную графику и вообще может кино снять. То есть он не только художник, а умеет делать многое.

-- И чем вы занимались во ВГИКе?

-- Пила кофе в основном в столовой.

-- А работы какие-нибудь делали в это время?

-- Одно из первых упражнений, где был сюжет, было упражнение по музыке. На какой-то музыкальный кусочек нужно было сделать анимацию. И я сделала такой мультик «СемьсОрочек» на полторы минуты (от слов «семь сорок», только ласково). С одной стороны, вроде и упражнение, а с другой -- вроде и целый мультик получился. И тогда же я сняла «Дождь». Просто потому, что все мне стали говорить: «Ну, Лиза, ты уже на 3-м курсе, а еще ни одного мультика не сняла, что это за позор?». Я очень хотела, чтобы в титрах «Дождя» вместо слова «Конец» было написано «Спасибо», потому что этот фильм -- благодарность за все чудеса, которые случились со мной перед тем, как я его сделала.

-- А про что в нем была речь?

-- Дождь -- это что-то между небом и землей... Мне сейчас сложно сказать, я сейчас не такая одухотворенная, как тогда.

-- А куда все делось?

-- Как куда? Живу по-другому, значит, и сама изменилась. Эти два фильма пошли по всем фестивалям, и я много стала путешествовать. И немного деградировала. А потом уже надо было делать диплом... На художественном отделении надо делать эскизы, а у нас надо делать мультик -- это все же веселее. У меня был сценарий о любви, где было много сюжетных линий, которые потом сходились, но мне сказали, что лучше взять что-нибудь попроще. Мастер предложил делать по мотивам «Девушки и смерти» Горького. Сценарий менялся, художественное решение менялось сто раз, и вообще все стало не получаться. Как бывает: в жизни все не вяжется, и тут все разваливается. И я вообще поняла, что ничего не могу делать, взяла на год академический отпуск, но меня, на счастье, отправили на два месяца в Германию, на мультимедиа-стажировку.

-- А там в чем состояла учеба?

-- Никакого мультимедиа там не было -- меня там посадили делать прорисовку, то есть все, что в черновую нарисовано, чистенько так обводить (clean-up это называется). Я этого делать совсем не умею, у меня руки дрожат. И вот я сидела и два месяца прорисовывала гномиков, и за это время у меня мозги как-то прочистились. А потом вернулась в Москву и подумала: раз у меня все плохо и я не могу ничем заниматься, значит, настал момент плюнуть на все и делать то, что мне хочется. И пошла танцевать фламенко. И сразу у меня все наладилось, и я влюбилась. А как у меня пошла любовь, то я сразу и сделала кино про любовь -- «Подожди, пожалуй». Это было в 2002 году.

-- После института сразу начались «Колыбельные»?

-- Пока я была беременная, я немножко поработала на сериале «Дятловы» на РЕН-TВ. Он многим не нравится, но меня это не смущает. Я же туда пришла после того, как три года занималась смертью, а там -- сплошной смех, все хихоньки да хахоньки. Меня это развеяло. Работали в трехмере, с использованием motion capture, это когда у актера на теле датчики, он делает движение, и оно автоматически передается персонажу. Это чтобы простые движения не анимировать. Там было несколько моментов, которые я с радостью сочинила, прямо удовольствие получила. Но я только на одной серии была режиссером, проработала всего пару месяцев. Когда я туда пришла в большом свитере, никто не заметил, что я беременна, они это поняли только во время работы. И когда я свою серию закончила, мне осталась одна неделя до родов. Но с другой стороны -- я же все сделала и они даже были довольны... Отдала работу и пошла рожать.

-- А идею делать «Колыбельные» предложил продюсер?

-- Идеи же носятся в воздухе. У меня есть хороший знакомый художник Яша Каждан, который спел мне еврейскую колыбельную и рассказал ее перевод. Там такая хорошая история про маму, мальчика и дерево. И я подумала -- вот по ней можно сделать кино.

-- Вы окончили институт, пусть с препонами, ребенка родили. Мог бы быть перерыв, и вдруг, откуда ни возьмись, становитесь главой целого огромного проекта. Я не слышала, чтобы у других все складывалось таким образом.

-- Просто Готлибу очень «Подожди, пожалуй» понравился. И он такой человек широкий, что может взять и запустить такой проект, за это совсем не всякий продюсер возьмется. У него была идея всю серию сделать в духе «Подожди, пожалуй». Поэтому в нем есть некоторое единство, хотя художники на разных фильмах разные.

-- Работа над этим проектом, вероятно, будет еще долго длиться (запланировано больше 50 серий, а сделано около 20), но она же когда-то закончится. К тому же, как бы ни были эти фильмы разнообразны, захочется, наверное, и что-то новое придумывать.

-- Пока все хорошо идет, что об этом думать? Я стараюсь в этой работе находить какие-то новые возможности и делать ее интересной. В ней ведь все начинается с музыки. А музыка -- это такая глубокая вещь, в ней есть уже и красота, и ритм, и часто есть какая-то история. Ну и другая культура, когда в нее залезаешь, это интересно. А вообще, я бы хотела и дальше делать что-то связанное с музыкой.

-- Вам сейчас случается ездить на фестивали -- нервничаете, ждете призов?

-- В первый раз, конечно, мне это было очень важно и приятно. А теперь все равно. Уже получилось какое-то признание, вижу, что есть люди, которым нравится то, что я делаю, и я ужасно от этого счастлива. А так -- что призы, что экзамены -- одна фигня. Вот, например, во ВГИКе на экзаменах художники развешивают свои картины. Какой-то картине поставят тройку, четверку или пятерку, а я могу стоять перед ней и думать, что это гениально, просто могу стоять и плакать. И что стоят тогда эти отметки, эти призы?