Юлия Идлис: Московская оборона

Эта история начинается с пролога. Пролог состоит в том, что несколько месяцев назад, когда в Москве вдруг ввели дополнительные правила для ввоза грузинских продуктов, потом – для ввоза самих грузин, а потом и для импорта любых иностранных работников, я сидела в своем любимом ресторане, который, слава богу, не хвастается никакой этнической кухней.

Слава богу – потому что один из владельцев этого ресторана рассказывал мне трагическую историю о попытках сотен московских рестораторов легально оформить в свои узбекские, китайские и японские рестораны поваров-узбеков, поваров-китайцев и поваров-японцев. Все эти попытки, как и в случае с грузинами, а еще раньше – в случае с акцизными марками, разбились о порог регистрирующей организации, которая не получила инструкций по регистрации справок от работодателей для работников-иммигрантов и, соответственно, не регистрировала их.

Видимо, в рамках дальнейшей борьбы с приезжими в Московском государственном университете ужесточили правила приема на работу лиц, не имеющих прописки в столице или в Московской области. С 1 октября этого года иногородние преподаватели, даже имея временную регистрацию, смогут устроиться в МГУ только на правах совместителя или почасовика, т.е. трудовую книжку им придется положить в любую другую организацию, которая и будет считаться их основным местом работы.

Эту новость мне рассказала иногородняя преподавательница с нашей кафедры, которой теперь придется искать фирму, согласную взять к себе трудовую книжку человека, занятого в университете по 8 часов 6 дней в неделю. Если такая фирма не найдется, эта преподавательница останется без своей работы в МГУ, а ее поток из 200 студентов – без лектора и без зачетов.

Почувствовав себя молодым преподавателем, который по независящим от него обстоятельствам московской пропиской обладает, я начала разбираться. Все мои знакомые из других вузов – от преподавателей до проректоров – в один голос сказали, что так было всегда: с 1980-х годов иногородние могли работать в московских вузах только как совместители, отсюда лимитная прописка и прочие радости, а в МГУ, видимо, были какие-то льготы, которые сейчас и отменили.

В МГУ мне сказали, что это не ректорский произвол, а российское законодательство, которое, впрочем, все всегда обходили, но вот теперь – кранты. Потому что раньше иногородних брали на основную работу в МГУ на срок их временной регистрации, а потом продлевали. Теперь же их можно будет взять только на место постоянного сотрудника (читай москвича), который уехал в командировку или ушел в декрет. А вообще – да, мол, пусть ищут себе основные работы и снимают квартиры за пределами студенческого городка.

Юристы, к которым я обратилась за разъяснениями, сначала фыркали и говорили, что это нонсенс. Потом они снова фыркали и говорили, что это, видимо, какие-то наши вузовские локальные акты, которые, в принципе, можно оспорить в суде, так как они противоречат тому и сему. Потом они фыркали еще больше и говорили, что отсутствие прописки при наличии регистрации не может служить причиной отказа при возобновлении контракта с работником, потому что ему есть где жить, а значит, на работу он приезжать сможет. А потом я представила, как иногородний преподаватель, у которого 5 пар в день, пойдет в отдел кадров требовать письменные отказы, причины и подтверждения, и понесет это в суд, и станет ждать, что его примут обратно в МГУ с распростертыми объятиями.

Получается, как всегда, что есть мировая практика – а есть особый путь России. А внутри России есть нормальные люди, а есть вузовские преподаватели. А внутри вуза, опять-таки, есть москвичи, а есть которые понаехали. Среди понаехавших есть и уже работающие преподаватели, которые – сюрприз! – за несколько лет работы в МГУ не смогли накопить себе на московскую квартиру; есть иногородние аспиранты, которых кафедры готовят для себя; есть иногородние студенты, мечтающие преподавать в МГУ, потому что это круто. Все эти преподаватели, действующие и потенциальные, теперь вынуждены искать халтуру для трудовой книжки и халтурить там, даже если не хотят.

В результате качество образования и престиж МГУ падают, как и качество халтуры. Зато стоимость прописки, в том числе фиктивной, резко возрастает. Очистные сооружения вокруг МГУ в виде приказов и актов, запрещающих оформлять на основную работу иногородних, фильтруют прежде всего молодых, которые решают: остаться в вузе преподавать любимый предмет, по которому защитился, или пойти секретарем-референтом в место, где тебе не будут искательно заглядывать в паспорт. Сами вузы так и подталкивают своих иногородних студентов: мол, несите свои трудовые книжки куда глаза глядят, а нам здесь не очень-то и хотелось.

И вот я, человек с московской пропиской и без особого желания соглашаться на МГУ как на основное место работы, искренне недоумеваю: от каких таких доходных супермест мы швабрами отгоняем иногородних? Тех самых, которые почти единственные стремятся после учебы работать в МГУ, так как это престижно?

Получается, что первый вуз страны для подавляющего большинства граждан этой страны закрыт. Вуз, созданный выходцем из деревни Мишанинская, что под Архангельском, предназначен только для москвичей. Российское образование, самое образованное образование в мире, стало московским образованием, которое иногородние получают от прописанных в столице, с тем чтобы потом уехать на свою Пинегу или Северную Двину. Вам все еще удивительно, что за МКАДом нас не любят?

И вот что я думаю. Если человек готов ехать в Москву, платить за временную регистрацию каждому второму менту на улице, давиться в метро в час пик или стоять в многочасовых пробках на каждом из трех колец, тратить на поездку в поликлинику столько же времени, сколько уходит на перелет Москва – Рига, и платить за аренду комнаты в Алтуфьево половину своей зарплаты преподавателя, – почему бы не дать ему возможность стать этим самым преподавателем? Или мы бережем эти исключительно хлебные места для своих?

И еще я думаю, что следующим шагом надо будет запретить москвичам заключать браки с лицами, не имеющими московской прописки. Тогда мы – прописанные здесь 9 миллионов – переразмножаемся между собой и поколению к четвертому скоренько выведем новую породу москвошвеев, из каковых самые передовые уже вывелись, размножились и выбились в люди, подписывающие всевозможные приказы.