"Золото. Металл богов и царь металлов" в ГИМе

выставка история

В Государственном историческом музее открылась выставка "Золото. Металл богов и царь металлов". Посетителя она приятно впечатляет открытием того факта, что Исторический музей не только хранит у себя массу совершенно удивительных изделий из пресловутого металла, но и способен сделать на этом непростом материале неожиданно интересную экспозицию. Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.

В общественном сознании роль главной московской сокровищницы прочно закреплена за музеями Кремля, а находящийся вне Кремлевской стены ГИМ, казалось бы, должен драгоценности экспонировать скупо и с сугубым беспристрастием — как исторический артефакт, не более того. На первый взгляд выставка задалась целью опровергнуть этот стереотип, демонстрируя золотые кладовые ГИМа с размахом, декоративностью и пышностью. Даже при том факте, что во многих витринах "царь металлов" присутствует только в виде позолоты, три отведенных выставке зала действительно выглядят почти гиперболической картиной какого-то ликующего богатства — богатства внекультурного, внестилевого, даже внеисторического, хотя каждый предмет в отдельности историческим артефактом быть, конечно, не перестает.

Если сравнивать с обычной сдержанностью ГИМовских выставок, это настолько неожиданное ощущение, что поневоле хочется разобраться в том, как этот эффект достигнут. Пожалуй, сильный дизайн: точный градус полумрака, точная освещенность предметов, да и то, что фоном в витринах служат не какие-нибудь бархаты, а дымчатые зеркала, совсем не раздражает. В самой композиции вроде бы ну совсем ничего необычного. Первый зал — обрядовая утварь (в подавляющем большинстве, конечно, православная, но и католическая, магометанская, иудейская и буддистская). Второй — золото как символ власти, тоже вроде бы все просто. Ну а третий зал — нечто совсем уж само собой разумеющееся: золото как символ частного богатства.

Первый ("религиозный") зал при этом едва ли не наиболее "научен": быстро справившись с чисто физическим впечатлением от квадратных метров и килограммов богато изукрашенного золота, норовишь обратить внимание на что-то партикулярное. Например, на причудливые изменения "дизайна" напрестольных дарохранительниц, откликавшегося на сменявшие друг друга архитектурные моды; вот вычурное позднее барокко в немного аляповатом провинциальном варианте, вот классицизм, а вот и вовсе неоготика. Затем отдаешь должное экзотике: епископская митра и литургическая утварь из Армении, драгоценные футляры для Корана, еврейские ритуальные подсвечники.

А вот во втором зале наступает своего рода перелом. Его, пожалуй, главная тема — награды во всем историческом многообразии их форм: наградная посуда, наградное оружие, наградные табакерки, наградные кольца, ордена. Плюс медали и монеты. И вот здесь-то вместо того, чтобы ранжировать все это изобилие по странам, эпохам, награждателям и награжденным, решились пойти по декоративному пути — наподобие того, как в XVIII веке живопись развешивали "шпалерой", мало заботясь о хронологии. В торжественной композиции из наградного холодного оружия ренессансный клинок может находиться бок о бок с вполне современным наградным мечом. Золотые деньги выставляются словно в барочном мюнцкабинете — вот монеты Нерона, и тут же николаевские рубли. Кубки, стаканы, ковши и чарки стоят в витринах бравым нарядным хороводом, опять же без особенного пиетета к хронологии.

Хоть и с меньшей торжественностью, тему продолжает третий зал, тоже вальяжно перемешивающий сервизы, маникюрные принадлежности и украшения. Когда смотришь на витрину, допустим, с серьгами или кольцами, поначалу испытываешь даже оторопь: здесь и Византия, и Средневековье, и немецкий XVII век, и Фаберже, и напоследок безвестные советские ювелиры, словом, ничего общего, кроме функции и ценности, у этих вещей быть не может. И все же такой метод, странный, в чем-то даже варварский, работает безотказно: отвлекаясь от историко-искусствоведческой поучительности, выставка тем не менее с блеском учит относиться к презренному металлу вежливо.

Сливки золота