Вам плевать, а мне машину мыть

Невероятно, но самые дисциплинированные на пешеходных переходах — владельцы дорогих иномарок

Раньше в нашей стране «пешеходы» тоже были «людьми». Автомобилей было мало, и принадлежали они в основном «власть имущим», поэтому равновесие на дорогах выглядело примерно так: номенклатура на машинах, нормальные люди – на своих двоих....

Раньше в нашей стране «пешеходы» тоже были «людьми». Автомобилей было мало, и принадлежали они в основном «власть имущим», поэтому равновесие на дорогах выглядело примерно так: номенклатура на машинах, нормальные люди – на своих двоих. Возможность свободно приобретать автомобили появилась у наших сограждан резко, с концом Советского Союза. И вот эта-то неожиданность сыграла с нами дурную шутку – уже доступная вроде бы вещь по-прежнему осталась в сознании людей символом «избранности», признаком доминирования над всеми остальными. И до сих пор еще не все автомобилисты доросли до того, чтобы понять: груда железа ничем не отличает сидящего внутри человека от того, кто идет пешком, они по-прежнему верят в свою исключительность. Ну а пешеходы отвечают водителям взаимной и заслуженной неприязнью.

В Европе автомобиль никогда не считался чудом, доставшимся по блату, он был банальным средством передвижения для тех, кому хотелось передвигаться именно на колесах. Потому и не возникает за границей никаких противопоставлений водитель — пешеход. Там все «люди». Привычка уважать друг друга на дорогах проистекает именно из этого простейшего равенства.

Корреспонденты «Новой» понаблюдали за водителями и пешеходами в разных городах страны и пришли примерно к одинаковым выводам.

Красноярск

В Красноярске есть две «зебры», где пешеходов пропускают всегда. У резиденции краевых властей, одна в полусотне метров от другой.

Еще в полусотне метров есть сразу две «зебры», ведущие к комплексу зданий ГУВД и РУ ФСБ. Здесь не так давно вдобавок установили светофоры, так водители пропускают даже пешеходов, неспешно переходящих дорогу на красный свет.

В этих местах постоянно дежурят гаишники, поэтому водители вежливы и предупредительны, у них выработался на эти пешеходные переходы условный рефлекс. Но только на эти — при приближении к прочим «зебрам» рефлекс безмолвствует.

Собственные наблюдения, как и беседы с коллегами по баранке, таковы: самые отмороженные — это тонированные «девятки», второе место — у убитых «Москвичей» и «жигуленков», выпущенных при царе Горохе. Если на «восьмерках»-«девятках» лихачит молодежь, то за рулем старой продукции отечественного автопрома сидят редко выезжающие на дороги пенсионеры или гастарбайтеры-таксисты, которые просто не знают правил. Из иномарок почему-то выделяются любители «Хонд». Они, так складывается, наиболее нервные и вечно спешащие ребята. Вообще участие дорогих машин в ДТП с пешеходами — редкость, обычно на самых дорогих машинах ездят если и не самые предупредительные и дисциплинированные водители, то уверенные в себе и в своей манере вождения, спокойные и довольно осторожные.

Воронеж

Минут сорок я сидел на остановке возле своего дома и пытался понять, как себя ведут старые «копейки», «трешки» и«пятерки», новые советские «десятки», «Калины», «Нивы-Шевроле», старые и новые иномарки. Однако миссия оказалась невыполнима: никаких социальных групп вычленить не удалось. Демократия полная: все оказались равны.

Перекресток небольшой, но на него по утрам стекается множество обитателей спальных кварталов. Светофора здесь нет, а «зебра» есть… Некоторые подходят к дороге и ждут. Но большинство решительно шагают на дорогу и лавируют между машинами.

Самую лютую ненависть вызывают автомобили, особенно дорогие, у медленных стариков, которым тоже с утра очень надо — в аптеку или «в поликлинику». Рассерженные ветераны могут остановиться посреди дороги и долго вспоминать водителю приватизацию, Чубайса, грабителей страны и аморальную молодежь.За сорок минут лишь один водитель притормозил на своей новенькой «Ауди» перед пешеходом. Правда, пешеходом оказалась красивая и очень стройная девушка в мини.

Казань

«Зебра» у меня под балконом, и я категорически запретил жене переходить по ней сумасшедшую улицу Чистопольскую. «А если тебе вздумается нарушить запрет, — предупредил я ее, — то предварительно свари большую кастрюлю супа, чтобы я хотя бы первые три-четыре дня не сильно ощущал твое отсутствие».Сам перехожу эту улицу только на светофоре, сделав большой крюк, — «зеброй» меня с толку не собьешь.

Сегодня впервые наблюдал за этой «зеброй» по заданию редакции и не увидел ничего нового. За полчаса притормозили три машины. Сначала резко замедлила ход синяя «Калина». Сверху не видно, кто был за рулем, но не исключено — новичок, перепутавший тормоз с газом. Иначе с чего бы ему не ехать, как все? Потом приостановилась серенькая «девятка», но в этом не было никакого смысла, так как остальные ряды машин мчались с прежней скоростью. Ну, и черный джип вдруг плавно притормозил и остановился, чего от него не ждал никто, кроме пассажиров, которых он высадил буквально на «зебре».

Омск

На центральных проспектах при свете дня дорожное хамство умеренней, чем на окраинах. А по вечерам, особенно воскресным, хамят повсеместно — в «Тойотах», «Рено», «Мерседесах», а иногда и в новых «Волгах», когда с уикендов возвращаются.

В такие часы тормозов у них нет — со свистом пролетают на красный свет, с почтением останавливаясь только у перехода напротив здания облправительства (где по соседству — УВД, ФСБ и областная прокуратура). На том переходе и «мерсы», и «Лексусы» — сама любезность: пешеходы могут пройти с чувством собственного достоинства. По остальным, как правило, семенят.

Вообще статус «зебры» зависит от статуса места, по которому она проходит. Скажем, у проспекта Маркса он ниже, чем у главной улицы — Красный путь, поэтому постовые там случаются реже, а у водителей, сказал мне по секрету знакомый владелец тонированного стекла, вырабатывается условный рефлекс: стоит увидеть на каком-нибудь переходе милиционера — автоматически начинают притормаживать.

Санкт-Петербург

Петербург, центр, Большой проспект Петроградской стороны. По обеим сторонам пешеходных переходов стоят, дожидаясь хоть какого-то просвета, представители низшей касты. Как только просвет наметился, люди отчаянно кидаются на дорогу, прорываясь через бурный автомобильный поток на другую сторону улицы.

Пешеходов никто не пропускает. Хотя нет. Вот одна молодая дама в новеньком «Опеле» затормозила, пропуская женщину с коляской. Не тут-то было. По соседним рядам ее стали резво объезжать менее щепетильные автовладельцы — так что дорогу все равно не перейти. Вот поворачивающий направо «Форд Фокус» остановился, пропуская людей, — в спину ему тут же стал отчаянно сигналить «мерс».

Говорить о том, кто из автомобилистов более или менее внимателен, бессмысленно. Некоторые иномарочные автоотморозки порой проявляют прямо-таки звериное хамство. Чудовищный случай произошел три года назад: двое молодых людей, шедших по тротуару, не стали пропускать выскочивший наперерез пешеходам «Хендэ». Авто остановилось. Из него вышли двое с бейсбольными битами и избили пешеходов. Один из них — двадцатидвухлетний Антон Соболев — от побоев скончался. Убийцы так и не были найдены.

Самара

Для наблюдения я выбрала нерегулируемый перекресток на пересечении улиц Маломосковской и Революционной. В основном все пешеходы ведут себя одинаково: предпочитают пропустить машину, даже если она не очень близко.

Пешеходы часто стараются взять числом: когда через дорогу начинает двигаться толпа, машинам приходится останавливаться. Счастье наступает, когда образуется небольшая пробка: пешеходы начинают смело лавировать между стоящими «Лексусами» и чем-нибудь попроще. Виртуозно переходят проезжую часть дворняги: пристраиваются к людям, чутьем выбирая самых спокойных и уверенных.За полчаса сознательно остановились: «ЗИЛок», две грузовых «Газели», две «Шеви-Нивы», неновая «Ауди», две «девятки» (одна новенькая, другая старая, с номерами соседнего региона). Со свистом пролетали через пешеходный переход, несмотря на стоящих людей, «девятки», «десятки», «Калина», милицейская «семерка». Когда я переходила улицу, меня решил сбить голубой «Москвич-412», хотя я начала движение, когда он был еще очень далеко. Но гордый раритет даже не подумал сбрасывать скорость.

Осталось ощущение, что водители старых российских моделей считают, что несправедливая жизнь их обидела больше, поэтому они заслуживают сатисфакции: нечего всяким стоять (идти) на их пути!

Саратов

В Саратове пешеход — опасная профессия. После 22.00, когда на дороге остаются в основном «отдыхающие», не поможет даже светофор. Промчаться на красный со скоростью 200 километров в час, сигналить и материть окружающих — это круто. Те, кто не может выжать 200 по техническим причинам, компенсируют недостаток оригинальностью выражений.

Как известно, на дороге нужно смотреть не на марку машины, а в глаза водителя. Весной выезжают «убитые» «копейки», «пятерки», «шестерки» и т.п. с очень юными гражданами за рулем. «Копейками» («Москвичами-412», «Запорожцами», «Победами») пользуются также почтенные отцы семейств, прозванные «подснежниками». Их коняги на протяжении двадцати-тридцати лет оживают только для того, чтобы отвезти домочадцев на дачу. Из-за длительных перерывов патриархи, конечно, с трудом ориентируются в городе, но для пешеходов безвредны.

Ничего хорошего не стоит ждать от владельцев новых моделей «ВАЗ» и старых иномарок. Заработать на нормальную машину пока не получилось, но самооценка уже «сносит планку». Впрочем, в отличие от юных коллег, они избегают крайностей по отношению к пешеходам — руководствуются принципом разумного эгоизма: «вам-то по фигу, а мне машину мыть».

Наиболее дисциплинированны хозяева дорогих иномарок. Неожиданную предупредительность проявляют даже джипы самого авторитетного вида. Великодушие нарастает вместе с дорожным стажем. По моим наблюдениям, пугать пешеходов надоедает на пятом-шестом году. Если автовладелец добился чего-то не только за рулем, уже не хочется самоутверждаться таким способом.

Москва

На Алексеевской я нашла подходящую улицу для наблюдения — пересечение проспекта Мира и улицы Бочкова. Рядом — ресторанчики и магазинчики: тут и людей ходит много, и машин ездит предостаточно. И светофора нет.

Как известно, чтобы покорить транспортный поток, люди собираются стайками. Нужен один смелый, который сделает первый шаг и поведет за собой толпу, — и только тогда машины остановятся, испуганные упрямством пешеходов. Первой такой испуганной машиной на моем посту стал какой-то буржуйский микроавтобус старой модели. Он притормозил в сомнениях на переходе, дав шанс стайке человечков перейти улицу.

На тротуаре стоит старушка. Она стоит уже минуты три, не рискуя перебегать дорогу, — для нее это слишком экстремально. И тут — о, чудо — джип «Мерседес», похожий на огромный черный холодильник на колесах, благородно останавливается перед ней. И еще большее чудо! — глядя на «Мерседес», на другой стороне дороги останавливается вишневая «девятка», потрепанная жизнью и дорогами. Старушка осторожно ковыляет по белым полоскам.

Водитель, сидящий за рулем 112-й вазовской модели, не пропускает барышню с ребенком. Зато благородно останавливается «Лексус».

Вообще в этих остановках крутых автомобилей, стоящих как средняя квартира по России, есть свой шарм. Просто водители таких машин знают, что они круче. Им не нужно давить пешеходов, чтобы это доказать. Вот они и разглядывают задумчиво, разговаривая по телефону, пешеходов, таких маленьких по сравнению с их машинами, и так спешащих перейти скорее на ту часть улицы, где обитают такие же бесколесые существа.Брюссель

Соотечественников часто узнаю в Брюсселе по метаниям у пешеходной «зебры». Там, где нет светофора, они стоят, как спринтеры на старте, дожидаясь разрыва в потоке машин.

Нет бы, как местные жители, сделать спокойный и решительный шаг с тротуара и перейти.

– Знаю, но никогда не привыкну, — сказал приятель, который часто бывает в Европе. — И тебе не советую привыкать, если в Москве хочешь живым остаться.

Европейские отношения между автомобилем и пешеходом исторически складывались так, что изначально пешеход был главным в городе, а автомобиль приспосабливался. Для быстрой езды ему строили отдельные магистрали, на которых нет пешехода. Наверное, сыграла роль и разница в том, как в Европе и у нас развивались отношения между гражданами и властью. В России почти с самого начала автомобильной эры машина олицетворяла государство, власть. А они всегда «главней»…