Сергея Григорьева и Виктора Зарецкого собрали в экспозицию

выставка живопись

В Киевском музее русского искусства открылась выставка "Сергей Григорьев и Виктор Зарецкий — художественное наследие Украины во имя будущего". Несмотря на громкое название, концепции у выставки нет — работы известнейших украинских художников отобраны из двух частных коллекций, поэтому представили, что было.

В случае с двумя такими разными художниками и такими близкими людьми (Виктор Зарецкий был учеником Сергея Григорьева, а потом — мужем его дочери Майи) найти точки соприкосновения легко. Впрочем, искать все же удобно в музейных запасниках, а в случае с частными собраниями остается выставлять то, что есть. В итоге оба автора представлены в основном работами конца 1970-х--1980-х годов, когда они творили, что называется, бок о бок: Виктор Зарецкий часто выезжал в писательский поселок в Конче-Озерной к тестю на совместные пленэры. Для Сергея Григорьева это период заката: народный художник СССР, признанный портретист и автор жанровых зарисовок на темы воспитания советской молодежи (среди них — знаменитое "Обсуждение двойки") писал камерные пейзажи, изредка перемежая их любимыми мотивами "дети на фоне природы".

Для Зарецкого 1980-е — время второго дыхания и страстного увлечения творчеством Густава Климта, которое он изучил по роскошному альбому репродукций. Даже Конча-Озерная у него — это детально выписанный букет цветов, словно выложенный из яркого бисера, и пара живых воздушных пейзажей. О декоративной живописи Зарецкого принято говорить как о возрождении украинского сецессиона. Весьма спорное определение: если быть совсем уж честными, сецессиона в европейском виде в украинской живописи не случилось. Хотя были единичные случаи вроде Всеволода Максимовича с его изумительной графикой в духе поздних прерафаэлитов, Абрама Маневича с его волшебным символизмом и пышного барокко Олексы Новаковского. Впрочем, на их фоне Виктор Зарецкий принципиально неоригинален: его сецессион — чистая стилизация, эклектичный коктейль из Климта и традиционных салонных сюжетов с полуобнаженными барышнями, кошками и чашками. За смешением ингредиентов интересно наблюдать в "Мастере и Маргарите", где булгаковская героиня изображена властной и обнаженной, или на "Портрете Марии", на котором в салонной позе героини нет ни грамма манерности и выглядит она реалистично в своей пышной пестрой юбке.

В то же время аппетитная барышня в костюме снежинки ("Зима", 1989) кажется наивной героиней детского рисунка, и наивность эта одновременно подчеркивает и облегчает трудоемкую декоративность работы. Иногда в канву сецессиона художник вплетает украинскую орнаментику и колористику, при этом намеренно уводя фигуративность в примитивизм. Такова, например, центральная работа всей выставки — многометровое "Первое свидание" — лубочно пестрая и удивительно нежная одновременно, с проступающими сквозь темперу карандашными эскизными линиями.

Рядом с украинским сецессионом Зарецкого вполне органичен его эротический, почти абстрактный модернизм ("Движение"), кислотный символизм ("Земля и небо") и почти психоделический вояж ("Возле озера"). Из общего декоративного ряда выбивается разве что одна вполне реалистичная старушка ("Баба Галя"), которая на фоне всего этого модернизма выглядит очень смело.

Мария Ъ-Хализева

В нужное время с нужным тестем