Сирота со скелетом в шкафу в фильме "Кука"

Премьера кино

Вышедший в прокат фильм "Кука" о шестилетней беспризорнице преподносится как первый в России благотворительный кинопроект: с каждого купленного билета производящая кинокомпания обязуется перечислять средства в фонд помощи конкретным детям и информировать общественность на своем сайте об успехах. Как всякая попытка совместить пиар и благотворительность, фильм-акция произвел на ЛИДИЮ Ъ-МАСЛОВУ двойственное впечатление.

Премьера "Куки" в кинотеатре "Октябрь" сопровождалась знакомыми коллективными ритуалами: раскладыванием по креслам игрушечных медвежат с призывом вывернуть их наизнанку и получить таким образом сердцевидную подушечку, а также раздачей желтых лент для развешивания на автомобильных антеннах в знак сострадания к обездоленным детям — и все это способно вызвать отторжение гораздо больше, чем сама картина. Первоначальные подозрения, которые могут возникнуть у людей несентиментальных, когда их так активно приглашают выразить сочувствие, "Кука" не оправдывает — фильм режиссера-дебютанта Ярослава Чеважевского можно спокойно смотреть, не мучаясь угрызениями, что все старания авторов тебя растрогать вызывают обратную реакцию своей навязчивостью. "Кука" никого чересчур не жалобит, а если и подступают иногда к горлу автора жалостливые комочки, то он, как правило, успевает их мужественно сглотнуть и найти над чем бы пошутить, придерживаясь заявленного жанра комедийной мелодрамы.

Когда говорят чувства, то логика, понятное дело, хромает, и в этом плане не слишком изобретателен использованный авторами предлог отправить благополучную московскую барышню под сорок, которую играет Дина Корзун, одухотворяться в Петербург. Когда отца героини со скандалом снимают с какой-то выдающейся должности, то мать опасливо говорит дочери: "Может, тебе лучше пока пожить в моей петербургской квартире?" — как будто на дворе 1937 год. Так же слабо мотивировано, почему, поселившись в Петербурге, героиня вдруг решительно идет работать в собес,— ну отправили б ее сначала по музеям что ли, или Достоевского какого-нибудь дали внимательно перечитать, чтобы хоть какой-то присутствовал намек, что же послужило стимулом для такой внезапно пробудившейся тяги к самопожертвованию и помощи посторонним людям. А то получается, что девушка переродилась из-за того, что ее папу с работы поперли, и в его просторный кабинет теперь самым циничным образом въехал ее же давний бойфренд, коварно папу подсидевший. Хотя, возможно, эта некрасивая предыстория с самой выгодной стороны высвечивает героиню — другая бы, может, на ее месте, наоборот, обозлилась и потеряла веру в человечество, а ее потянуло на подвижничество и гуманизм.

Но путь нравственного самосовершенствования непрост. Начальник собеса (ироничный, как всегда, Александр Половцев), не без оснований полагая, что к нему пришла какая-то психопатка, дразнит ее "матерью Терезой" и попрекает слишком дорогим мобильником. Героиня не находит более наглядного способа доказать искренность и основательность своих намерений, чем тут же сорвать трубку с шеи и подарить ее одному из гопников, которые на социальной службе косят от армии. Надо сказать, что эти гопники-дебилы получились, возможно, самыми убедительными персонажами в "Куке", и хочется поздравить артистов Юрия Колокольникова и Павла Деревянко, наконец нашедших себе идеальное амплуа. Отдельную комическую линию составляет переписка одного из юных коллег героини с ее давним обожателем (Дмитрий Дюжев), не подозревающим, что телефон сменил владельца, и к концу фильма приобретающим причудливое представление о ее питерской личной жизни.

Жизнь эта между тем сосредоточена вокруг загадочной девочки, которую героиня мимолетно встречает в сберкассе и решает ее непременно найти. Один из удачных моментов в "Куке" — что к исполнительнице заглавной роли Насте Добрыниной претензий нет: девочка подобрана так, чтобы ее не жалели, а скорее уважали, и по ее суровому личику чувствуется, что в свои шесть лет ребенок пожил и повидал кой-чего. Такая девочка, наверное, действительно смогла бы некоторое время прожить даже не в квартире, а в какой-то сторожке с мертвой бабушкой, получая за нее пенсию и понимая, что обнаружение "скелетированного трупа", как выражаются в "Куке" милиционеры, немедленно повлечет ее отправку в детдом.

Долго это вряд ли бы продолжалось, но тут как раз везучей Куке очень кстати сваливается на голову героиня Дины Корзун, которая, включив старые папины связи, быстро сматывается в Москву и на следующий день возвращается с бумагой об удочерении. Это торжество материнского инстинкта над бюрократией тоже выглядит амбивалентно: с одной стороны, хорошо, что в данной истории все так быстро пришло к хеппи-энду, но с другой-то выходит, что беспризорницу не глядя отдали в первые попавшиеся руки. И эта хроническая невозможность совместить в одном пространстве милосердие и закон немного омрачает финальную идиллию, когда все потерявшая и опустошенная в начале героиня, сделав всего лишь пару звонков из телефона-автомата, к концу обзаводится и ребенком, и собакой, и преданным мужем, и душевным равновесием.

Трупное детство