Владимир Милов: "От механизмов государственного контроля над предприятиями нужно бежать как от огня"

От механизмов государственного контроля над предприятиями нужно бежать как от огня, заявил на прошедших сегодня «Ходорковских чтениях» президент Института энергетической политики Владимир Милов.

«Разница капитальная частного собственника и государственного состоит в том, что частный собственник, в принципе, стремится повышать эффективность своего предприятия, чтобы производство приносило большую прибыль. А в чем состоит мотивация госменеджера – непонятно. И существует, к сожалению, высокий риск использования госимущества для личного обогащения.

Вообще, как мне кажется, мы не дообсуждали, а что же именно у нас получилась за экономика в результате тех преобразований, которые были проведены в 90-е годы, в результате либерализации и приватизации. Многие даже представители либерально-демократического лагеря довольно легко купились на историю о том, что раз приватизация в 90-е годы, особенно приватизация крупной промышленности, была проведена не очень хорошими методами, то, значит, у нас строительство частной капиталистической экономики не получилось, и так или иначе надо ситуацию каким-то образом переигрывать.

Волна, связанная с возвращением государства в экономику, была связана не только с поддержкой традиционных консервативных кругов общества. Многие представители либерального лагеря говорили, что да, булочные и парикмахерские приватизировать надо, а крупная промышленность должна быть под контролем государства. Примерно 70% опрошенных считают, что крупные промышленные активы всегда должны находиться в государственной собственности и не попадать в руки частников.

Важно посмотреть на практические результаты того, как сработала частная экономика. Моя мысль состоит в том, что она очень успешно сработала.

Я не спорю с тем, что приватизация проводилась нечестными методами и подложила мину под долгосрочные перспективы развития тех секторов, которые прошли через приватизацию. Наследие некачественно проведенной приватизации – это, безусловно, проблема, которую надо было решать другими способами.

Мне кажется, важно не зацикливаться на этом. Надо посмотреть что получилось дальше. А дальше в приватизационном секторе – резкий рост эффективности и производительности труда. Важно понимать, что реальные достигнутые в последние годы нашей страной экономические успехи более, чем на 90% - эффект работы частного сектора. Общий вывод и заключается в том, что те реформы, которые проводились в 90-е годы велись сомнительными методами, вызывающими споры до сих пор, но они привели к фантастическим результатам.

Я условно делю российский энергетический сектор на две части:

1. Сектор, где проводились реформы - нефтяная промышленность и угольная промышленность.

2. Сектор, где реформы не проводились – «Газпром» и электроэнергетика.

Там, где произошло реформирование, были достигнуты успехи, появились конкурентоспособные компании.

Нашим олигархам в нефтяной промышленности досталось страшно разбитое хозяйство. Там не было никакого «советского задела нефтяной промышленности», скорее, там было разбитое корыто, изнасилованные меторождения, приведенные в ужасное состояние в 80-е годы из-за злоупотребления так называемым заводнением: закачкой воды в пласт для поддержания давления и некоторого уровня добычи. Этого категорически нельзя было делать на ряде скважин. А делалось это потому, что КПСС нужны были быстро большие объемы добычи, чтобы получать валюту. При этом министры промышленности пытались накладывать какие-то квоты, но им быстро объяснили, что не им это решать.

В результате такого насилия с 87 по 95 год было резкое падение добычи, приход нашей нефтедобывающей области в катастрофическое состояние. Надо сказать, что в середине 90-х не было очереди за покупкой наших нефтяных активов.

Я лично и многие другие переживали очень, когда наши нефтяные активы достались нашим олигархам: ну, думали, сейчас все разворуют и сбегут.

Но фантастическая история, случившаяся за этим, показала, что не разворовали и не сбежали, а наоборот. Даже если смотреть статистику: 80% сверхприбыли, которые с 1999 года в результате роста цен на нефть получили частные компании, они реинвестировали в добычу нефти. Больше 6 млрд долларов в год.

Мы в свое время в своих самых фантастических прогнозах не думали, что даже к 2020 году у нас будет объем добычи более 370 млн тонн нефть в год. Сейчас добываем почти 500. Это все было результатом серьезной работы по реабилитации месторождений и использованием передовых технологий для разработки месторождений, которые были, конечно, недоступны в советское время.

Мне кажется, важно анализировать историю успеха, который был достигнут в результате работы приватизированной экономики. Понимать, что выходить из ситуации не очень хорошо проведенной приватизации надо, и что для этого существуют разные способы. И, в частности, сам действующий президент в своих федеральных посланиях говорил, что должны быть допналоги на частную собственность – мне кажется, это тут путь, по которому надо было идти, путь, которые не привел бы к той экономике, которая у нас складывается сегодня: экономика перманентного вывода активов из госкомпаний, продажа крупнейших активов «Газпрому», «Газпромбанку», в совершенно енепрозрачных условиях: вдруг они оказываются у Ковальчука.

Вот эта экономика перманентного перераспределения и использования госсобственности в целях личного обогащения некоторых людей, которых мы видим сегодня, и приводит к замедлению роста и непонятным перспективам дальнейшего развития».