Виктор Геращенко, председатель совета директоров компании ЮКОС, бывший глава ЦБ РФ:

— Смотря кто судится, ведь у нас закон что дышло. Есть персонажи, которые могут оказывать давление на судей, так что и у государства отсудить что-либо не представляется проблемой. А в целом, если даже Медведев признал наличие правового нигилизма, правду в России искать не стоит.

Николай Богачев, председатель совета директоров, президент международной нефтяной компании YEP, бывший совладелец «Тамбейнефтегаза» и «Ямал СПГ»:

— Теоретически возможно, практически… очень тяжело. У нас министерства издают ненормативные акты и более свободно трактуют закон (за исключением сферы жилья), и подавать на них в суд бесполезно. Если оспаривать их решения, - значит, подвергать сомнению всю систему административного управления. Кстати, в нашем споре с «Газпромбанк-инвест» по поводу перевода лицензии Высший арбитражный суд в итоге в ноябре 2006 года признал нашу правоту. Правда, разошлись мы «полюбовно».

Рубен Варданян, председатель совета директоров компании «Тройка Диалог»:

— Все может быть. По маленьким суммам прецеденты были точно. А что касается больших сумм, то политическая тенденция понемногу приводит к тому, что защита инвесторов крепнет, и в скором времени возмещение подобных убытков войдет в практику.

Сергей Пепеляев, управляющий партнер компании "Пепеляев, Гольцблат и партнеры":

— Тенденция к тому есть. В прошлом году 76% исков налогоплательщиков были удовлетворены, 60% решений земельных органов отменены. Так же немалые цифры и в отношении таможенных органов. А вот решений по возврату потерянных инвестиций я не слышал. Боюсь, таких даже не было.

Сергей Беляев, в 1995 году председатель Госкомимущества:

— Это невозможно. Сейчас власть не защищает и не охраняет частную собственность. И ей безразлично, чья это собственность – гражданина России или иностранца. А если нет уважения к частной собственности своих граждан, то что уже говорить об иностранных.

Юрий Шмидт, адвокат Михаила Ходорковского:

— Российский закон предусматривает и компенсацию прямого ущерба, и возмещение упущенной выгоды. Другой вопрос, что в России реальное положение дел лучше всего описывает известный анекдот: "Я имею право? Да, имеете. Значит, я могу?! Нет, не можете". Безусловно, наш закон позволяет все это сделать, но прецедентов я не припомню. Я снимаю шляпу перед западным правосудием.

Виктор Плескачевский, председатель комитета Госдумы по собственности:

— К сожалению, пока нет. Наша правовая система слишком молода. Нам приходиться не восстанавливать право, как в Европе, а создавать заново, как в малой африканской стране. Поэтому возможны ошибки и просчеты. У судов запада огромный опыт не только по защите прав, но и имущества.

Алекс Коган, владелец компании IPD Capital, выкупивший российские долги у компании Noga:

— Возможно. В начале 90-х Россия подписала международное соглашение о защите иностранных инвестиций. И именно по этому закону после кризиса 1998 года была произведена реструктуризация, и западные банки получили деньги. Думаю, и в России возможно добиться возврата потерянных инвестиций, если в деле замешано государство.

Владимир Гнездилов, гендиректор компании по производству оборудования для космоса «Мир»:

— Теоретически можно, а вот практически – с трудом. Сейчас ни для кого не секрет, что идет передел крупной собственности и рейдерские захваты становятся нормой.

А в России можно вернуть потерянные инвестиции?