Простые грузины не понимают, чего хочет Россия

Наталья АЛЯКРИНСКАЯ

На безмятежный утренний Тбилиси с вершины Святой горы покровительственно смотрит огромная статуя—«Мать-Грузия», по-грузински «Картлис Деда». В одной руке—пиала с вином, в другой—обнаженный меч.

—Нравится?—раздается голос вслед за щелчком моего фотоаппарата. Мужчина лет 60, улыбаясь, с любопытством наблюдает за мной.—Вы откуда?

—Из Москвы.

Мой собеседник заметно меняется в лице.

—Что же это Россия делает?—вдруг начинает он, будто только и ждал этого момента.—Зачем она сбила самолеты? Это же провокация! Россия хочет войны. Но Грузия—маленькая страна, как она будет воевать?

—Поэтому хотите в НАТО?—добавляю масла в огонь.

—Хотим, потому что боимся. Вы сами нас туда толкаете. А иначе зачем бы нам Америка? Ты веди такую политику, чтобы к тебе пришли, а не сепаратистам помогай. Если бы мы поддерживали чеченцев, когда вы воевали в Чечне, это было бы красиво? Не вмешивайся Россия, Абхазия и Осетия к нам пришли бы. Точно вам говорю.

Неподалеку останавливается солидный седовласый мужчина. Он прислушивается к разговору, потом не выдерживает:

—Это Россия сбила самолеты. Я генерал, работал в ГРУ, знаю точно. Откуда у абхазов такая техника? Ваши политики хотят захватывать новые земли. Посмотрите, какая маленькая была Россия 300 лет назад! А пришел к власти Петр I—и каждый день по 90 квадратных километров стал прибавлять к России. Думаю, война в Абхазии будет—99,9 процента. Россия уже подтягивает танки. В XIII веке сюда пришел шах Джелал ад-Дин, страшный враг Грузии. Он разрушал церкви и приказывал грузинам топтать иконы. Ни один этого не сделал, все предпочли умереть. Так Россия сегодня хуже делает для грузинского народа, чем мусульмане.

—Вы бы послали своего сына воевать?—мой вопрос не вызывает у генерала и тени замешательства.

—Это моя родина, это Абхазия. Я пойду, и сына пошлю, если надо для родины. Абхазия—такое же название грузинской территории, как Имерети, Аджария, Менгрелия.

—Если Россия насильно зайдет, мы все пойдем воевать,—горячо добавляет первый собеседник.—Мне 63 года, сына нет, но я сам винтовку возьму и пойду в партизаны. Будет война хуже, чем в Чечне.

—Но война не нужна ни русским, ни грузинам,—поправляет генерал.—Мы очень любим русских, не сомневайтесь.

ВЫСТРЕЛ В НЕБО

В течение всего пребывания в Грузии корреспонденту «Огонька» искренне и горячо жали руку и, будто извиняясь, добавляли: «Вы тут ни при чем. Это все политика. Мы по-прежнему любим русских». Недавно социологи спросили грузинских школьников, как те относятся к России. Большинство ответило негативно. Но вопрос «Как вы относитесь к русским?» вызвал совсем другую реакцию: «Положительно!» Сколько продлится такая благожелательность, сказать трудно. Со страницы свежей тбилисской газеты уже смотрит страшный медведь с разверстой пастью и в каске с надписью «МС» («миротворческие силы»). Грузинские СМИ, как и российские, сегодня с азартом культивируют образ врага. Прибавьте к этому обиду и недоумение, посеянные введением визового режима, запретом грузинских вин, отменой авиарейсов.

—Видите печать?—Михаил Кобиашвили, летный директор грузинской авиакомпании Vip-Avia, демонстрирует мне свой паспорт, «украшенный» печатью Deport («Депортировать»). Год назад ее поставили сочинские пограничники всему грузинскому экипажу его самолета. За 37 лет стажа и 15 тысяч часов налета такого с ним не случалось никогда.

—Летный состав по международным конвенциям имеет право 72 часа находиться на территории любой страны. Мы в Америке были, в Европе были, никто нас не выдворял. Мне скоро 60 лет, и я не представляю своей жизни без России, без русских. Да, я бы хотел, чтобы Абхазия была в составе Грузии и мы свободно проезжали через нее. Но я ни разу не выстрелил бы даже в воздух, чтобы вернуть Абхазию. Потому что за одним выстрелом пойдет другой. Моему сыну 28 лет, у него маленькая дочь. Я не хочу, чтобы он воевал.

Слова о необходимости сохранить мир сопровождали нас в Грузии повсюду.

С ВИДОМ НА СУХУМИ

Даже противники Саакашвили признают: страна стала другой. Здесь уже забыли о временах, когда жили без электричества, а дороги местами получше российских. На месте гостиницы «Иверия» на проспекте Руставели, в свое время приютившей абхазских беженцев и пугавшей приезжих жутким фасадом, строится шикарный «Рэдиссон». Большинство беженцев получили квартиры (что дает повод для недовольства части коренных жителей).

Все это, завоеванное большими усилиями в последние годы, Грузия очень боится потерять. И потому президент Саакашвили посвящает три часа общению с российскими журналистами в китайском ресторане. Узнать в этом кротком человеке привычного по телекартинке несдержанного политика довольно трудно.

—Я люблю Россию, русскую культуру, я воспитывался на ней. Говорят, что Саакашвили агент ЦРУ. Это неправда. Русские нам гораздо ближе, чем американцы. Никогда у Грузии не будет большего потенциального друга и союзника, чем Россия. Поэтому мы будем делать все возможное, чтобы наладить прямой диалог. Мы не должны общаться через Вашингтон или Брюссель.

В продолжение всего разговора Саакашвили уравновешен и даже вопрос о том, не стягивает ли Грузия войска к абхазской границе, встречает спокойно:

—Предлагаю сесть на машины и поехать в Менгрелию или Кодори—посмотреть, какие там войска. Их там нет. С тех пор как я стал президентом, каждые две недели объявляют, что Грузия нападает то на Южную Осетию, то на Абхазию.

Конечно, политики часто лукавят и нередко говорят то, что от них ждут. Но когда в воздухе повисает вопрос о войне, хочется верить, что их слова—правда.

Грузия-мать зовет