Трансляция против интерпретации

Понравилось. «Личное отношение» (канал «Звезда») -- девять короткометражек девяти режиссеров среднего возраста ко Дню Победы. Разные по качеству, они были объединены одним -- глубоко личным и оттого искренним и трепетным отношением к светлому празднику. Телевизионная природа взяла свое -- никакая режиссура не сравнится с энергетикой прямых эфиров спортивных и музыкальных побед. Именно поэтому был слишком очевиден контраст между красотой игры и победы и качеством спортивного закадрового комментария и обсуждением «Евровидения» (везде). Непринужденность, непредсказуемость, страсть -- это когда телевидение транслирует жизнь. Чванство, ограниченность аргументов, лексическая убогость (Россия «рвет» и «прет»), трескотня -- это когда телевидение ее пытается интерпретировать. Очень обнадежил новый проект «Первого» «Прожекторперисхилтон». Не пошлое, умное, с общественным намеком дуракаваляние экспромтом -- то самое «свеженькое и куражистое», чего так долго не хватало. Осторожная радость по поводу торжества правосудия (дело главы «Интерньюс»/ «Образованные медиа» Мананы Асламазян) смешивается с горечью -- слишком мучительными были эти полтора года.

Не понравилось. Ерничанье, сленг, пошлое зубоскальство, запугивание и агрессивная навязчивость лезут сегодня изо всех телевизионных щелей: кривлянье «фабрикантов» и неделикатная съемка на вечере чествования Николая Караченцова, полумистическая катастрофическая бредовость финальных сюжетов в пристежку к державной аналитике в «Поскриптуме», драчливость подворотни в программе «Судите сами». В «С.С.С.Р.» на РЕН ТВ опять смаковали кошмар: показали кадры, снятые водителем за секунду до собственной гибели, растиражировав в звуке и монтаже предсмертный ужас. Зрелищный аттракцион на потребу -- «Русские сенсации» о Лубянке (НТВ). Вот коридоры мрачного ведомства, вот бывшие камеры, в которых ныне кабинеты сотрудников (!). Ведущий мельтешит и суетится. Прыг-скок, забирается на окно. «Смотрите, -- говорит, -- во дворе самая страшная внутренняя тюрьма страны». Прыг-скок, соскочил с подоконника. Прыг-скок, и с той же вертлявой интонацией взбегает по лестнице -- ее пролеты задраены решетками. «Это чтобы заключенные не кидались», -- бодро сообщает ведущий. Прыг-скок, и этот эпизод позади. А вот и Лев Лещенко напевает слова нового гимна «Лубянка -- сестра Кремля». Стеб, как известно, снижает пафос. Правда, иногда грань между стебом и глумливостью стирается.

Отраженное. В мае летающая над Кремлем телевизионная камера закрепила зрелищный канон государственных ритуалов, придуманных и срежиссированных благодаря телевидению и для телевидения. В них город, люди и танки -- декорация для телевизионных торжеств. Владимир Путин и Дмитрий Медведев вписаны в зрелище. Именно телевизионная картинка расставляла многое по своим местам. Второе пришествие премьера было обставлено таким количеством информационных поводов, что президент волей-неволей оказывался в его тени или под присмотром. К концу мая картинка стала двоиться: бедные телевизионные ведущие начали оговариваться: «президент и премьер-министр Дмитрий Медведев». Ведущих можно понять, от раздвоенности первых лиц действительно зарапортуешься -- то один на хозяйстве, то другой, то один по делам внешним отправляется за рубеж, то другой дает знаковое интервью на выезде. И поздравляют с победами тоже оба. Слава богу, пока в строгой последовательности -- сначала президент, а потом премьер. Но все равно устойчивая речевая конструкция отягощена необходимостью называть сначала должность, имя и фамилию одного, а потом должность, имя и фамилию другого. Можно для удобства уже перейти к лаконичному «президент с премьером».

Анна КАЧКАЕВА, радио "Свобода»