Рады вам, Караджич

В полночь в Сараеве редко бывает тихо: как и во всех южных городах, здесь гуляют допоздна. Но когда в ночь с субботы на воскресенье шум веселящейся толпы перекрыли разнотонные гудки нескольких десятков машин, стало ясно, что случилось что-то необычное. Буквально в ту же секунду корреспонденту Newsweek пришла СМС от знакомого боснийского журналиста: «Подъем! Караджича поймали». Едва мы выбежали на улицу, как небо пополам рассекла молния, загремел гром и на город обрушился жуткий ливень.

По набережной реки Миляцка двигалась кавалькада автомобилей с включенными аварийками. Из окон высовывались молодые ребята и девушки в мокрых футболках и размахивали флагами - сине-желтыми боснийскими и красно-белыми турецкими. В центре колонны оказалась мусорная машина. Активно участвуя во всеобщем веселье, мусорщики не забывали выполнять профессиональный долг - опорожнять стоящие вдоль набережной урны. Из-за этого кавалькада двигалась с частыми остановками.

Пожилой мусорщик спрыгнул с подножки машины возле нас, стоящих прямо на месте, где в 1914 г. террорист Гаврило Принцип застрелил эрцгерцога Франца Фердинанда. Крепко обняв корреспондента Newsweek, он выдал тираду с обильным использованием не нуждающейся в переводе ненормативной панславянской лексики, смысл которой сводился к тому, что мусорный бак его машины был бы идеальным местом, куда следовало бы направить Радована Караджича, бывшего лидера Республики Сербской, ныне составной части конфедеративной Боснии и Герцеговины (БиГ). Собственно, на этом все празднования в Сараеве и закончились. Когда на чемпионате Европы сборная Турции, за которую в пику сербам и хорватам болеет часть бошняков (боснийцев-мусульман), дошла до полуфинала, веселья было несравнимо больше.

С сербской стороны особого шума не было. В Белграде на улицу вышла пара сотен молодых радикалов, а в Баня-Луке, столице Республике Сербской, ареста Караджича будто и не заметили. Караджич появился как призрак из давно ушедшей эпохи. Люди со всех сторон закончившегося в 1995 г. конфликта с любопытством посмотрели на его фотографии в конспиративном образе, вздохнули, вспомнив о пережитом, и отправились дальше по своим делам.

Караджич скрывался от международного правосудия 12 лет: сначала в сербской части Боснии, потом в самой Сербии. Он поседел, отрастил густую, как у Санта-Клауса, бороду и сконструировал образ Драгана «Давида» Дабича, гуру альтернативной психотерапии, решающего сексуальные проблемы с помощью «человеческой квантовой энергии» и продающего в интернете амулеты в форме пуль. 18 июля агенты сербских спецслужб арестовали его в белградском автобусе, но только 21 июля власти объявили об этом во всеуслышание.

Прокуроры Гаагского трибунала обвиняют Караджича в многочисленных преступлениях против человечности (массовое истребление людей, убийства и преследование по этническим и религиозным мотивам, депортации), военных преступлениях (захват заложников, включая миротворцев ООН), нарушениях Женевской конвенции (убийство пленных). Главными эпизодами обвинения станут осада Сараева и расправа над мусульманским населением анклава Сребреница, когда в течение недели было уничтожено 7000 человек.

Урбаницид - геноцид по отношению к городу: этот термин был придуман применительно к блокаде Сараева войсками Республики Сербской, президентом которой был Радован Караджич. Люди всех национальностей жили с 1992-го по 1995 г. в городе, который подвергался ежедневным артиллерийским, минометным и снайперским обстрелам, в условиях жесткого дефицита еды и воды. Журналист Ядранко Катана стал свидетелем обстрела рынка Маркале в феврале 1994 г., когда за несколько секунд 68 человек погибли, а 144 были ранены. «Я не знал, что кровь такая скользкая - как лед, только лед не прилипает к ногам», - вспоминает он. Но с тех пор много воды утекло. «Знаете, поймали бы его через два года после войны, я был бы рад, - говорит Катана, который освещал блокаду изнутри Сараева, - а сейчас мне ни жарко ни холодно». Примерно то же самое мы слышали от всех, с кем говорили в городе.

ПОЭТИЧНЫЙ ПОДЖИГАТЕЛЬ

«Что я думаю о Караджиче? Ужасный поэт, но мы с ним были добрые приятели, кофе вместе пили, пиво и чего покрепче», - говорит директор Молодежного театра Сараева Нермин Тулич, прикованный к инвалидной коляске. Однажды вечером через месяц после начала осады он с трудом отбился от коллег, предлагавших немного выпить после работы, он вышел из театра, торопясь домой к беременной жене. Граната взорвалась в двух шагах от него, ему сразу оторвало одну ногу. Другую ампутировали в госпитале из-за гангрены. «Слава богу, это произошло в начале осады, когда в больнице были лекарства, а то бы не выжил», - улыбается он. Потом он признался нам - единственное, что позволило ему выжить психологически, было рождение ребенка.

Всем бедам, которые свалились на Сараево, предшествовал «золотой век» титовской Югославии. В 1984 г. в Сараеве прошла зимняя Олимпиада, в которую вложили огромные деньги. Но еще в конце 1960-х город стал богемной столицей Югославии и федеральной кузницей талантов: актер Тулич и поэт-психиатр Караджич (в рабочее время настраивал на победу футболистов ФК «Сараево», а на досуге писал стихи) варились в одном культурном котле с музыкантом Гораном Бреговичем и режиссером Эмиром Кустурицей.

Никаких страхов по поводу политических взглядов Караджича у его бошнякского приятеля Тулича не было, да тот и не давал повода - примкнул к Партии «зеленых», а однажды даже публично заявил, что «большевизм, конечно, ужасно, но хуже национализма нет ничего». Перемена произошла довольно внезапно. В 1991 г., когда парламент Боснии обсуждал декларацию о суверенитете - примерно такую, которую в России приняла Татария,- Караджич вышел и, обращаясь к автономистам, сказал: «Задумываетесь ли вы о том, что ведете мусульманский народ к уничтожению, ведь мусульмане не способны защитить себя, когда начнется война?» Туличу, до сих пор особо не обращавшему внимание на свое мусульманское происхождение, пришлось задуматься. Тем более что в итоге Караджич оказался прав: по данным Сараевского центра расследований и документации, проводившего самое полное на сегодня исследование последствий войны, из трех общин Боснии на мусульманскую пришлось 84% жертв среди мирного населения.

Председатель президиума БиГ, действующий глава конфедерации Харис Силайджич в телефонном интервью Newsweek вспоминал Караджича исключительно в прошедшем времени: «Он был хорошим актером и умелым лжецом. Он постоянно позировал». По мнению президента, на аресте Караджича успокаиваться не надо: «Пусть он арестован, но проект Караджича–Милошевича [создание Великой Сербии] живет». Противник президента, лидер оппозиции и бывший премьер-министр Златко Лагумджия уточняет: «В последние 18 лет над нами довлели националистические силы, которые пытались, когда получалось, истреблять чужих, а когда не получалось - грабили своих». Антикоррупционная и антинационалистическая риторика, которую использует Лагумджия в своей оппозиционной борьбе, заставляет предположить, что Босния находится на второй из перечисленных стадий.

Лидер боснийской оппозиции говорит, что считать Караджича националистическим фанатиком неправильно: «Он оппортунист-прагматик: мог бы стать Папой Римским, а мог бы - аятоллой». Лагумджия, Караджич и первый лидер независимой Боснии-Герцеговины Алия Изетбегович жили в предвоенном Сараеве на расстоянии 200 м друг от друга. В начале войны Лагумджия был тяжело ранен при обстреле и потом в течение долгого времени находился на грани жизни и смерти.

При входе в офис Социал-демократической партии Боснии, которую возглавляет Лагумджия, над головой охранника висит портрет Иосипа Броз Тито. «Мусульмане были последними, кто поставил крест на Югославии», - считает лидер партии. Им было чего терять, объясняет он: «При коммунистах мусульмане получили доступ к образованию, появилась интеллигенция. За эти 50 лет мечетей в Боснии было построено больше, чем за 150 лет Оттоманского владычества».

Мечетей в Сараеве действительно много (тут же рядом стоят католические и православные соборы), но на толпы молодых боснийцев, пьющих пиво в многочисленных уличных кафе, призыв муэдзина не производит никакого впечатления. В городе периодически попадаются на глаза женщины в традиционной одежде и платках, но девушек в почти что пляжных костюмах в жаркий день на улицах в сотни раз больше.

Возрожденный в современной Боснии австро-венгерский этноним «бошняки» снимает множество вопросов: этнос, который Тито постановил называть мусульманским (по этой логике сербов нужно было бы называть православными, а хорватов - католиками), до ислама сначала придерживался православного вероисповедания, потом подпал под влияние богомильской ереси и лишь затем принял ислам. Достаточно одного приглашения на ракию, чтобы понять, какая из двух компонент преобладает в «бошняках» - славянская или мусульманская.

ОТ ПЕРЕМЕНЫ МЕСТ

Через два дня после объявления об аресте Караджича на площади перед католическим собором 15 молодых людей с плакатами снова пытаются отметить радостное событие. На них никто не обращает внимания, зато в нескольких сотнях метров оттуда вокруг питейного заведения City Pub собралась огромная толпа, запрудившая улицу Зеленых беретов, названную так в честь первого подразделения боснийской армии.

Богемного вида хозяин паба по прозвищу Зука - бывший генерал той самой армии. У него в гостях сараевская легенда - группа «Забрано пушенье» («Курить запрещено»). Ее бывший бас-гитарист Эмир Кустурица стал великим режиссером и сколотил собственную группу под названием No Smoking Orchestra, которая играет цыганскую разлюли-малину. Будучи этническим мусульманином, он по загадочным причинам стал сторонником Слободана Милошевича и уехал в Сербию, где недавно принял православие.

Лидер старой группы Давор Сучич по прозвищу Сео остался верен рок-н-роллу, а фанаты на пространстве бывшей Югославии остались верны ему. О Караджиче Сео знает не понаслышке: тот был его преподавателем в университете. Сео считает Караджича хорошим поэтом. Хорват по происхождению, он прожил почти всю блокаду в Сараеве, организуя представления уличного «военного театра». Тоже был ранен, но легко. «Для меня загадка, почему Караджич стал тем, кем он стал, - говорит Сео. - Мне кажется, что, приехав из черногорской деревни, он боялся города, особенно городских женщин. Это - одна из главных тем его поэзии».

О том, как он хочет овладеть большим городом, очистив его от всех несербов, Караджич говорил в камеру Би-би-си, обозревая Сараево с горы в компании Эдуарда Лимонова. Знаменитые в Боснии кадры заканчиваются тем, что Лимонов наводит на город пулемет и начинает стрелять. Этот фильм был успешно использован в качестве улики на суде над сербскими генералами, которые командовали осадой. Можно не сомневаться, что его покажут и на суде над Караджичем.

ОКО ГААГИ

Сербы, с которыми мы беседовали в Баня-Луке, сочувствия к Караджичу не испытывали - он и так никогда не был объединяющей нацию фигурой, а после того как год назад видеозапись расправы над мусульманами в Сребренице была показана по сербскому телевидению, отношение общества к военным действиям в Боснии сильно переменилось. «Я поразился, что сербские газеты интересуются исключительно тем, как он жил в подполье и с кем спал, как будто он ни в чем не обвиняется», - говорит журналист Слободан Васкович.

Но Гаагскому трибуналу в Республике Сербской не доверяют. «В Гааге ни разу не осудили невиновных, - говорит Васкович, намекая на военных преступников со стороны сербов. - Но несколько раз оправдали явно виновных». Это прежде всего относится к одному из косовских лидеров Рамушу Харадинаю (два ключевых свидетеля обвинения отказались от показаний, а на третьего наехала машина) и боснийскому офицеру Насеру Оричу, оправданным в Гааге. Последний командовал ополчением Сребреницы, которая тоже долгое время находилась в сербской блокаде - ополченцы Орича периодически осуществляли вылазки на сербские деревни.

Работа обвинения осложнялась тем, что сербы выбивали бошняков из захваченных деревень с помощью артиллерии и самолетов, в результате чего уничтожались следы вероятных обвинений. За несколько дней до начала истребления мусульман сербами Орич и его коммандос по непонятной причине были переброшены из Сребреницы на другой фронт, оставив город без защиты. Поэтому отношение к нему среди мусульман - весьма неоднозначное, многие, особенно интеллигенты, считают, что оправдали его зря.

Руководство Республики Сербской держало в дни после ареста Караджича круговую оборону от журналистов. Все до единого высокопоставленные чиновники, к которым мы обращались, оказывались вдали от Баня-Луки и не были готовы отвечать нам даже по телефону.

СЕРБИЯ БЕЗ ГРАНИЦ

В самой Сербии тема Караджича воспринимается в одном контексте - вступления в ЕС. Голландский МИД упрямо блокировал подписание первоначального соглашения между Брюсселем и Белградом о начале интеграционного процесса до того, пока Сербия не выдаст Караджича и командующего войсками Республики Сербской Ратко Младича.

«Нет в Сербии правды», - ворчал пожилой человек, покупавший утром во вторник правую газету «Правда», единственную из сербских газет, вышедшую с осуждавшим арест Караджича заголовком: «Сербию предали». В ночь, когда пришло известие, несколько сотен молодых людей устроили акцию протеста возле здания Суда по военным преступлениям и организованной преступности, внутри которого в этот момент находился Караджич. Они скандировали имя бывшего лидера боснийских сербов, проклинали президента Сербии Бориса Тадича, выкрикивая: «Тадич, убей себя!», и жгли флаг Социалистической партии Сербии - бывшей партии Милошевича, которая недавно сформировала коалицию с прозападной партией Тадича.

Впрочем, Соцпартия, чей лидер Слободан Милошевич умер в Гаагской тюрьме, утверждает, что ее министры к аресту Караджича не причастны. Занимающий пост министра внутренних дел лидер партии Ивица Дачич официально заявил, что подчиненные в гаагской охоте не участвовали. Хорошо осведомленный источник сообщил Newsweek, что спикеру парламента Славице Джукич-Деянович, представляющей Соцпартию, в пятницу 18 июля (когда был арестован Караджич) без объяснения причин настоятельно порекомендовали прервать на две недели текущую сессию парламента, в повестке дня которой три важнейших для Сербии вопроса - о ЕС, о Косове и о нефтегазовом соглашении с «Газпромом». Рекомендовавшие не хотели, чтобы националистическая оппозиция использовала трибуну парламента для обвинений правительства в предательстве интересов народа. Спикер полученный «сверху» совет выполнила.

В четверг вечером правительство Сербии заявило о возвращении послов в те страны ЕС, которые признали независимость Косова. «Очевидно, что сербское правительство снимает все существующие барьеры для вступления в ЕС», - считает политолог Душан Павлович.

Впрочем, последний барьер остается - Ратко Младич, который, по слухам, тяжело болен, остается на свободе. После ареста Караджича голландский МИД поспешил заявить, что без Младича Сербия в сторону ЕС не продвинется ни на шаг. Как Сербию наградят за Караджича, пока не ясно. Летом 2001 г., через день после того, как Слободан Милошевич был отправлен в Гаагу, европейские страны - доноры Сербии сразу выделили республике полмиллиарда евро. Пока ни о чем таком речи не идет. «Честно говоря, - заключает аналитик Миса Бркич, - гарантированная европейская перспектива стоит гораздо больше, чем любые донорские вливания».

Милош Милич - редактор телеканала Б-92 (Сербия)

ПОЭТ, ПРЕЗИДЕНТ, ПРЕСТУПНИК

Радован Караджич родился в июне 1945 г. в небольшой горной деревне в Черногории. В 1960 г. Караджичи переехали в Сараево, столицу Боснии и Герцеговины, республики в составе Югославии. Радован закончил здесь школу и медицинский факультет университета, получив специальность психиатра. Работал в одной из больниц Сараева, также состоял штатным психиатром в футбольной команде и публиковал стихи собственного сочинения.

В 1989-м создал и возглавил Сербскую демократическую партию. С начала 90-х выступал за объединение сербов в разных районах бывшей Югославии в рамках единого государства. Весной 1992 г., когда Босния и Герцеговина объявила о независимости и выходе из состава Югославии, боснийские сербы провозгласили создание на своих территориях (почти половина БиГ) Республики Сербской. Президентом боснийских сербов стал Радован Караджич. Последовала кровавая гражданская война 1992–1995 годов, в ходе которой погибло свыше 100 000 человек. Развитие конфликта остановило вмешательство войск стран НАТО и последующее подписание мирного Дейтонского соглашения.