Галина Кожевникова. Радикальный национализм в России и противодействие ему в 2008 году

Под ред. Александра Верховского

Резюме

Проявления радикального национализма : Насилие : Вандализм : Деятельность праворадикальных организаций : Экспансия национализма в общественную жизнь

Противодействие радикальному национализму : Международный уровень : Законодательство и структурные изменения государственных органов : Уголовное преследование : Федеральные списки экстремистских организаций и материалов : Иное

Приложения. Статистика преступлений и наказаний

РЕЗЮМЕ

2008 год стал одним из наиболее насыщенных событиями в сфере проявлений радикального национализма и противодействия ему со стороны государства и общества [1].

По-прежнему высоким остается рост расистски и неонацистски мотивированного насилия. Однако общество явно теряет заинтересованность в информации о подобных преступлениях, политические власти по-прежнему не заинтересованы в доступности этой информации, а сами ультраправые активисты делают все для того, чтобы посторонний наблюдатель не мог идентифицировать их деятельность.

Очевидно видоизменение расистских нападений: все чаще мы сталкиваемся с применением взрывчатки и огнестрельного оружия, сами преступления маскируются под бытовые. Ужесточается религиозно и идеологически мотивированный вандализм — от рисования оскорбительных граффити нападающие все чаще переходят к поджогам и взрывам. Все более активно и разнообразно используются различные провокации для нагнетания ксенофобной истерии в обществе и провоцирования дискриминационных действий властей.

В настоящее время с полной уверенностью можно говорить о существовании широкой сети неонацистских групп, способной к скоординированным действиям, по крайней мере в крупнейших городах России. Изменился имидж ультраправой среды в глазах не вовлеченной в нее молодежи: она становится не только привлекательной эстетически, но и воспринимается как механизм социальной реализации.

Растет количество бытового ксенофобно мотивированного насилия и массовых конфликтов, перерастающих (или угрожающих перерасти) в этнические погромы.

Несколько активнее, чем в 2007 году, действовали недавно появившиеся радикально-националистические группы представителей меньшинств, объединенные по региональному признаку ("Кавказ"). И хотя уже к середине лета их активность стала малозаметна, этот феномен вызывает большую тревогу, не только из-за насильственных преступлений как таковых, но и потому, что само наличие таких групп способствует оправданию действий наци-скинхедов в общественном мнении.

Серьезные трансформации произошли в идеологических ультраправых группах. Раскол в Движении против нелегальной иммиграции (ДПНИ) и целый ряд менее крупных конфликтов повлекли за собой кризис в ультраправом идеологическом сегменте, о преодолении которого говорить пока рано.

Мы продолжаем фиксировать ксенофобные высказывания представителей государства. Количество их не растет, и это особенно отрадно на фоне войны в Южной Осетии. Зато во второй половине 2008 года резко активизировались прокремлевские молодежные движения, фактически вступившие в прямую конкуренцию с ультраправыми идеологическими группами на поле нагнетания антимигрантской (а иногда и открыто расисткой) истерии.

Мы констатируем существенное качественное и количественное улучшение уголовного преследования насильственных преступлений и стремительный рост уголовного преследования за ксенофобную пропаганду. Анализ правоприменительной практики развенчивает целый ряд мифов, в частности, о гипотетическом расизме присяжных и отсутствии законодательной базы для преследования пропаганды ненависти в интернете. И то и другое не соответствует действительности. Однако, во-первых, в деле преследования пропаганды в целом очевидно наблюдается смещение фокуса на малозначимые преступления, а во-вторых, нынешний прирост количества дел, связанных с преследованием расистов (в том числе и за насильственные преступления), все равно катастрофически отстает от масштабов противозаконной активности ультраправых и пока явно не способен заметным образом на эту активность повлиять.

ПРОЯВЛЕНИЯ РАДИКАЛЬНОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Насилие

В 2008 году количество жертв расистского и ксенофобно мотивированного насилия составило не менее 525 человек, 97 из которых погибли. Это лишь минимальная оценка насилия, из которой полностью исключены инциденты, происходящие в северо-кавказских республиках [2], массовые драки, нападения с корыстным мотивом и с применением огнестрельного оружия (кроме случаев, где расистский мотив признан правоохранительными органами) и прочие спорные случаи. Кроме того, в число пострадавших мы традиционно не включаем бездомных, ставших жертвами неонацистов, поскольку в случаях нападений на них мотивацию определить крайне сложно. Однако известно, что как минимум в семи убийствах и в одном избиении бездомных подозревается или вменяется мотив ненависти.

Всего в 2008 году расистские и неонацистски мотивированные нападения были зафиксированы в 44 регионах России. Основными центрами насилия по-прежнему являются Московский (57 погибших и 196 раненых) и Петербургский (15 погибших и 38 раненых) регионы. После двухлетнего перерыва неонацисты активизировались в Воронеже (2 погибших и 18 раненых), который вновь вышел на третье место в этом печальном рейтинге. Традиционно активны наци-скинхеды в Свердловской и Нижегородской областях. Новым очагом активности в ушедшем году стала Пенза (14 раненых). Ранее в этом регионе нападения либо не фиксировались вообще, либо были единичны.

Основными жертвами ксенофобной агрессии становятся уроженцы Центральной Азии (49 погибших, 108 раненых) и Кавказа (23 погибших, 72 раненых). Однако от расистов не застрахован практически ни один человек с неславянскими чертами лица, а также представители левых молодежных движений и альтернативных наци-скинхедам молодежных субкультур (панки, готы, эмо и др.), которых неонацисты считают "предателями идей белой расы".

Для сравнения, в 2007 году погибло 85 и было ранено 605 человек. Однако вряд ли можно говорить о снижении размаха насилия: нет никаких сомнений в том, что это результат отсутствия информации, а не отсутствия самих нападений. Дефицит информации связан с политическими мотивами властей, отрицающих проблему ксенофобии, с "привыканием" СМИ к этой проблематике, с реально растущей сложностью идентификации подобных преступлений мониторами.

Говоря о "политических" сложностях получения информации, нужно отметить, что, например, периоды "отсутствия" преступлений ненависти зачастую прямо следуют за заявлениями высокопоставленных чиновников об отсутствии самой проблемы или ее проявлений в сфере их ответственности. Наиболее ярким примером подобной информационной блокады является более чем трехмесячное отсутствие сообщений о расистских происшествиях в Петербурге после того, как губернатор В. Матвиенко публично заявила, что "за первое полугодие этого года нет ни одного случая преступлений экстремистской направленности", в то время как незадолго до этого были опубликованы официальный данные городской прокуратуры о количестве подобных инцидентов.

Есть и менее прозрачные примеры. Например, в 2008 году зафиксировано лишь одно расистское нападение в традиционно неблагополучном Краснодарском крае [3], и вряд ли это можно объяснить чем-то, кроме заботы местных властей об имидже региона в перспективе проведения Олимпиады.

Помимо политики, можно отметить еще и чисто психологическую причину: в 2008 году, особенно в его начале, было так много расистских убийств, что прочие нападения уже перестали рассматриваться как медиа-повод: растет привыкание общества к обыденности насилия подобного рода, это, в свою очередь, провоцирует неонацистов на "показательные" акции, которые призваны затмить менее демонстративные, хотя и не менее жестокие нападения.

Изменением отношения к активности уличных неонацистов можно объяснить существенное сокращение информации о нападениях на представителей левых молодежных движений и альтернативных наци-скинхедам субкультур (ранее эта категория жертв составляла от четверти до трети общего количества пострадавших, теперь же она не превышает 16%). Однако трудно представить, что неонацисты стали меньше нападать на "неформалов", скорее происходит другое. Антифашистская молодежь, втянутая в подобные стычки, очевидно разочарована в эффективности антинацистской деятельности государства и начинает рассматривать драки с наци-скинхедами лишь как эпизоды давно идущей уличной войны, в которой ни одна из сторон не заинтересована в разглашении собственных потерь. Поэтому подавляющее большинство жертв этой категории, о которых становится известно, — это жертвы случайные: не антифашисты, а поклонники музыкальных групп, популярных в антифа-среде. И жертвами они становятся именно потому, что не рассматривают посещение концерта как действие, для которого необходимо предпринимать меры предосторожности. Так, например, в Москве погиб Алексей Крылов, не бывший антифашистом и шедший на концерт в небольшой кампании, в то время как близким к антифашистским кругам людям было известно о возможном неонацистском нападении. Именно на зрителей концертов, не занимающихся антифашистской деятельностью, была совершена целая серия нападений в сентябре-октябре в Ижевске, Екатеринбурге, Владивостоке и других городах.

Но самой главной причиной сокращения информации о расистских инцидентах, безусловно, стало видоизменение самих нападений. Они все чаще и старательнее маскируются под бытовые: "защита девушки от хулигана" (есть основания полагать, что в ряде случаев этот сценарий разыгрывается сознательно), грабеж, разбой и т.п. Видимо, неонацисты осознали, что их скорее не будут искать в случае "бытового" нападения, нежели нападения, которое изначально можно квалифицировать как расистское.

Изменилась схема поведения в случае задержания: если раньше при задержании неонацисты отрицали мотив ненависти, сводя все к "хулиганству", то теперь все чаще прямо заявляют о расистском характере своих действий и даже — в некоторых случаях — стараются "взять" на себя больше, чем ими было совершено на самом деле.

Изменение поведения при задержании, как нам кажется, стало результатом изменений, произошедших как в самой ультраправой среде, так и в ее имидже в последние годы. Она воспринимается как альтернативная и в значительной степени автономная среда с собственной инфраструктурой (собственные предприятия, финансовые и интеллектуальные ресурсы, возможность юридической поддержки подозреваемых в преступлениях), способной обеспечить потребности своих членов, и отчасти является таковой. Потребности удовлетворяются самые разнообразные — от трудоустройства до обеспечения юридической поддержкой и контактами в местах заключения в случае преследования. Именно из-за автономности этой среды можно говорить о том, что внешние факторы (такие как экономический кризис, начавшийся осенью 2008 года) не могут повлиять на уровень расистских нападений со стороны "системных" наци-скинхедов.

Часть этой среды представляет собой организованную сеть небольших групп, способную к скоординированным демонстративным действиям. Об этом с уверенностью стало можно говорить именно с начала 2008 года, когда Москву захлестнула целая серия убийств и нападений — преступления, как правило, совершались именно в тех районах, где накануне задерживались очередные наци-скинхеды.

Однако и организованные акции подполья, и "социальная защищенность" со стороны ультраправых возможны только в случае "встроенности в систему" (исключением может стать разве что обладатель особенно "героического" имиджа, как в случае не являвшейся частью подполья группы Артура Рыно). По всей видимости, притягательность "системы" стала одной из причин умножения "преступлений по инструкции" — нападений, которые совершаются, как правило, подростками, еще не встроенными в ультраправую среду, но симпатизирующими ей и стремящимися стать ее частью. Они устраивают показательные нападения, подчеркнуто точно следуя общим инструкциям или описаниям конкретных нападений, размещенных на праворадикальных сайтах (особенно заметно это было на рубеже августа-сентября, то есть в период возвращения учащихся с каникул). Например, 10 августа в подмосковной электричке нападение на человека с неславянской внешностью было совершено явно "по инструкции": под надуманным предлогом несколько человек затеяли драку, в результате которой были избиты все, кто показался нападавшим "неславянами", а остальным параллельно разъясняли, что это делается "в интересах русского народа". Целая серия преступлений, которая не учтена нами в статистике расистских инцидентов, очень похожа на распространенное 5-6 лет назад "посвящение в скинхеды", когда на человека неславянской внешности без всякой видимой причины нападает одиночка, за которым наблюдают потенциальные "соратники". Для жертвы нападавший — один, и если его случайно не задержит милиция и он открыто не заявит о своем расизме, такое преступление вряд ли будет квалифицировано как преступление ненависти и милицией, и экспертами, занимающимися проблемами расизма.

Явно устойчивой тенденцией является появление агрессивных группировок "потенциальных жертв". В настоящее время это группы кавказской молодежи в Москве. О возможности появления подобных групп эксперты предупреждали еще несколько лет назад: при отсутствии адекватной реакции на преступления ненависти и возможности дискриминационного обращения правоохранительных органов потенциальные жертвы сами начнут проявлять агрессию. Причем это будут действия как одиночек, так и организованных групп. Появление таких групп кавказской молодежи стало очевидным еще в 2007 году, когда в Москве произошло несколько массовых драк. 2008 год продемонстрировал, что эта тенденция если не развивается, то и не исчезает. Из-за некомпетентности СМИ такие группы начали называть "кавказскими скинхедами", однако это принципиально неверно. Эти группы лишь копируют поведение наци-скинхедов: нападают на заведомо более слабого противника, провоцируют агрессию, снимают драки и избиения на видео, которое впоследствии выкладывается в интернете, устраивают микрошествия с криками "Кавказ! Кавказ!". Но, в отличие от наци-скинхедов, они объединены не только расистскими представлениями, но и "комплексом жертвы" — вместо какой-то националистической идеологии. Последнее можно предположить из-за того, что группы солидаризуются не по этническому или вероисповедному, а по региональному принципу — "люди с Кавказа", "кавказцы" — то есть именно так, как неонацисты идентифицируют жертву. Сами же нападения мотивируются как "нападения на скинхедов". В реальности, как правило, жертвы случайны, их только "принимают за скинхедов". Появление таких групп, безусловно, лишь повышает реальный уровень расистского насилия. Кроме того, это ведет к дальнейшему общему росту как кавказофобии, так и оправдания наци-скинхедского насилия против "инородцев" со стороны общества.

Помимо описанных выше новых явлений, проявившихся в 2008 году, сохранились и закрепились практически все тенденции, отмеченные в прошлые годы.

Развивается террористическая практика неонацистов. Оценить количественный рост инцидентов с применением взрывчатых веществ довольно сложно, в частности, и из-за того, что иногда невозможно понять логику "подрывников" [4], но количество подобных эпизодов явно растет. В частности, в 2008 году известно как минимум о 10 взрывах или попытках взрывов в Москве и Московской области, в причастности к которым подозреваются неонацисты [5]. В 2007 году таких инцидентов было отмечено шесть (причем не только в Московском регионе, но и Петербурге). Впервые можно с уверенностью говорить о причастности как минимум к изготовлению взрывчатки активистов ДПНИ. В апреле 2008 года на улице Королева в квартире одного из них прогремел взрыв, в результате которого погибло три человека, включая самого хозяина квартиры. Первоначальной версией трагедии было неосторожное обращение с газовым оборудованием, но к концу года официально было объявлено, что взорвалась именно самодельная бомба.

По-прежнему совершаются демонстративные преступления, целью которых является преодоление информационной блокады. Если в 2007 году таким преступлением стало двойное убийство, снятое на видео и размещенное в интернете, то в 2008 году — убийство таджикского рабочего и последующее распространение писем с угрозами в адрес чиновников и фотографией отрезанной головы убитого человека. В этом же ряду стоит и менее резонансный эпизод. После того как правоохранительные органы Челябинской области заявили, что с уверенностью можно говорить о бытовом характере убийства уроженца Китая, совершенном в конце сентября 2008 года, в интернете был распространен видеоролик этого убийства, совершенного наци-скинхедами, смонтированный как опровержение официальных заявлений прокуратуры.

"Кондопожский сценарий"

Растет количество крупных конфликтов, перерастающих из бытовых в этнически окрашенные. Каждый раз ультраправые группы пытаются использовать их для реализации "кондопожского сценария". В предыдущие годы нам становилось известно о трех подобных конфликтах ежегодно. В 2008 году таких уже было не менее пяти — в Краснодарском и Пермском краях, Московской, Ростовской и Волгоградской областях. Остановимся на трех наиболее крупных инцидентах, в которых участие праворадикалов было наиболее заметным.

В Белореченске (Краснодарский край) в качестве повода для нагнетания напряженности была использована драка на дискотеке между группами русской и армянской молодежи 1 января, в результате которой погиб русский юноша. К конфликту немедленно подключились местное ДПНИ и даже активисты из Адыгеи. В городе начали появляться антикавказские листовки, а местная газета не нашла лучшего способа описать ситуацию, чем перепечатать материал с сайта ДПНИ [6]. Однако надо отметить, что московские активисты ДПНИ подключились к конфликту с большим опозданием — спустя месяц после драки, и, вероятно, не в последнюю роль здесь сыграла близость муниципальных выборов, которым организация Александра Белова уделяла большое внимание (см. ниже). Одновременно стоит отметить, что в конфликте в Белореченске, как и в большинстве таких случаев, главной реакцией местных и краевых властей стало отрицание происходящего. Попытки независимых правозащитных групп разобраться в событиях нужно признать неудачными — наблюдатели были задержаны милицией [7].

В подмосковном поселке Лунево проводом к противостоянию послужила очевидно бытовая драка местных жителей со строителями из Средней Азии в сентябре, в результате которой трое луневцев получили ножевые ранения. Один пострадавший умер сразу, еще один — по дороге в больницу. Несмотря на то что подозреваемые в убийстве были практически сразу задержаны, ситуация в поселке накалилась настолько, что строительные фирмы были вынуждены в целях безопасности эвакуировать на время рабочих со строительных объектов (впрочем, по некоторым данным, несколько рабочих все же пострадали от расистских нападений). К конфликту подключились активисты ДПНИ и Русского общенационального союза (РОНСа), однако из-за принятых мер безопасности (усиление милицейского патрулирования, эвакуация рабочих со строек), развития конфликта удалось избежать.

В Карагае (Пермский край) противостояние началось из-за массовой драки в одном из сельских кафе в августе. Конфликт довольно быстро перерос в массовое побоище между группами чеченских и русских местных жителей. Более того, остановленная было милицией драка продолжилась на станции скорой помощи, куда отвезли пострадавших. В изложении местных СМИ конфликт усугубился лишними "жертвами" за счет произошедшего за несколько дней до этого производственного инцидента, а в качестве способа нагнетания напряженности использовался тот факт, что в карагайской милиции служат и этнические чеченцы, которые якобы не исполняют своих обязанностей. Как и в первых двух случаях, ситуацией немедленно попыталось воспользоваться ДПНИ. Однако в отличие от стандартной ситуации блокирования официальной информации, что приводит к доминированию на информационном поле ультраправой интерпретации событий, о событиях в Карагае мы знаем и из альтернативных источников. В Пермской области сильны неангажированные НПО, которые достаточно быстро подключились к расследованию конфликта и опубликовали результаты анализа ситуации. Отметим и оперативное вмешательство в ситуацию регионального уполномоченного по правам человека Татьяны Марголиной [8]. Особо стоит подчеркнуть, что и власти, и правоохранительные органы очень быстро реагировали на откровенно недостоверную информацию местных СМИ, часть из которых заняло открыто античеченскую (и, шире, антикавказскую) позицию [9]. Поведение властей, опровергающих откровенную ложь недобросовестных журналистов, достаточно редко и заслуживает общественного одобрения.

Угрозы общественным активистам

В 2008 году возобновилась практика публичных угроз общественным активистам, так или иначе связанных с проблемами ксенофобии. Так, в феврале-марте в интернете был размещен очередной список "врагов русского народа". Список этот включал персональные данные не только тех, кого ультраправые (отметим, в некоторых случаях абсолютно необоснованно) считают причастными к антифашистской деятельности, но и членов Общественной палаты, журналистов, высокопоставленных сотрудников прокуратуры и судей Верховного суда России. Подобные списки не раз появлялись в интернете, но персональными данными, включая домашние адреса, они сопровождаются крайне редко. Публикация списка сопровождалась недвусмысленными призывами к насилию. Начиная с лета 2008 года постоянным угрозам, сопровождаемым публикацией домашних адресов, подвергаются активисты правозащитных организаций в Рязани — Александр Бехтольд и София Иванова [10]. Летом же в Нижнем Новгороде было совершено нападение на квартиру председателя Общества российско-чеченской дружбы Станислава Дмитриевского, были разбиты окна, а стены дома, в котором он проживает, были расписаны свастиками и угрозами в его адрес. В ноябре 2008 года в адрес нескольких организаций, включая Центр межнационального сотрудничества, возглавляемый Ашотом Айрапетяном, по почте были направлены письма с угрозами от имени убитого в 2006 году петербургского неонациста Дмитрия Боровикова. И если по факту публикации упомянутого списка заведено уголовное дело, то остальные угрозы остаются без внимания правоохранительных органов.

Бытовая ксенофобия и ксенофобия в армии

Как и в прошлые годы, мы отмечаем целый ряд нападений, связанных с проявлениями бытовой ксенофобии. Говорить с уверенностью о количественном росте подобных инцидентов нельзя, тем более что подобные случаи отследить еще сложнее, чем нападения идейных неонацистов. Однако о росте числа подобных инцидентов можно судить по косвенным признакам, а именно: в 2008 году нам впервые стали известны уголовные приговоры, связанные с бытовыми ксенофобными угрозами убийством (см. ниже), то есть можно предположить, что количество инцидентов начинает превышать некий уровень, на который правоохранительные органы не могут не реагировать. А самым, пожалуй, известным примером "насилия одиночек" стали события августа в Перми. Там в течение нескольких недель психически нездоровый человек, руководствовавшийся идеями расового превосходства, расстреливал из самодельного ружья прохожих с неславянской внешностью — как минимум один человек был убит, трое были серьезно ранены, и не исключено, что список жертв далеко не полон. Еще одним примером агрессивной бытовой ксенофобии стала серия грабежей в одном из районов Москвы, произошедших в октябре. Задержанные по подозрению в нападениях молодые люди сами заявили о расистских мотивах своего поведения.

Особой проблемной зоной является армия. Нет сомнений, что там существуют расистские конфликты — разговоры об армейских "землячествах" стали уже обыденностью. Однако детальной информации о таких инцидентах у нас практически нет, а значит, проанализировать ситуацию невозможно. Мы можем лишь констатировать, что даже в ситуации сверхзакрытости армии от глаз внешнего наблюдателя случаи расистского насилия все же иногда становятся известны, и мы можем предполагать, что они не являются редкостью. В 2007 году нами был зафиксирован лишь один случай (в Новосибирске призывника из Дагестана осудили за серию криминальных эпизодов, включая и возбуждение ненависти к своим русским сослуживцам). В 2008 году было два громких скандала — в том же Новосибирске и в Красноярском крае произошли самоубийства военнослужащих, в результате которых два человека погибли и еще один получил серьезные увечья. В обоих случаях, как утверждается, мотивом этого шага стали расистские издевательства сослуживцев.

Религиозно мотивированное насилие

Традиционно насилие, основанное на религиозной нетерпимости, в общем количестве инцидентов незначительно и, как правило, не носит систематического характера. 2008 год не стал исключением.

Например, весной было зафиксировано два серьезных инцидента, связанных с нападениями на протестантские молитвенные дома: 21 марта на Чукотке в Дом молитвы христиан веры евангельской во время богослужения вошел нетрезвый человек и открыл стрельбу из пистолета по прихожанам; к счастью, никто не пострадал. А 2 апреля в Кузнецке Пензенской области несколько человек, возглавляемых одним из местных криминальных авторитетов, напали на пастора церкви "Живое слово" и угрожали расправой прихожанам. Можно с большой долей уверенности предполагать, что в обоих случаях стимулом к нападениям послужила драматическая ситуация с пензенскими затворниками, которая обострилась как раз к середине марта 2008 года и спровоцировала поток "антисектантских" выступлений в СМИ, содержавших, в том числе, и прямые призывы к насилию против них [11]. Безусловно, всегда сложно утверждать, насколько подобные высказывания провоцируют насилие, но необходимо отметить, что подавляющее большинство известных нам нападений этого года, очевидно мотивированных религиозной ксенофобией, были зафиксированы именно весной [12] (помимо протестантов пострадали православные в Хабаровске, представители общества сознания Кришны в Нижнем Новгороде и мусульманская девушка в Москве).

Вандализм

Главным видом проявления религиозной ксенофобии остается вандализм в отношении культовых объектов и захоронений. В 2008 году из 86 актов вандализма, имеющих ярко выраженный мотив ненависти, 58 — это действия вандалов в отношении религиозных объектов (в 2007 году было 88 инцидентов, из них 64 — религиозно окрашенных). Инциденты были зафиксированы в 39 российских регионах.

Традиционно лидерами в этом списке являются еврейские объекты (24 инцидента против 30 в 2007 году), затем — православные (19 против 6 в 2007 году) и по 6 инцидентов приходятся на объекты мусульман и протестантов различных деноминаций (по 7 и 16 соответственно в 2007 году). 26 инцидентов — это "идеологические" акты вандализма — осквернение братских могил и мемориалов, посвященных Великой Отечественной войне, памятников Ленину или масштабные скоординированные акции по нанесению неонацистских граффити на стены домов. В 2007 году таких инцидентов было 6.

Уже второй год подряд мы видим сокращение количества антисемитских действий вандалов, а также стабильность в антиисламских проявлениях. Зато в отношении православных и протестантских объектов количество актов вандализма резко колебалось. Так в отношении православных объектов было совершено 12 актов вандализма в 2006 году, 6 — в 2007 и 19 — в 2008 году. И в обратную сторону колебались показатели объектов протестантских деноминаций: 8 актов вандализма в 2006 году, 16 — в 2007 и 6 — в 2008 году. То есть в этих двух случаях говорить о каких-либо тенденциях затруднительно.

Часто активность вандалов, как и активность наци-скинхедских групп, зависит от каких-то субъективных факторов, которые очень сложно и понять, и предсказать. Так, в конце мая — начале июня в Нижнем Новгороде в течение нескольких недель трижды подвергались разрушению могилы на еврейском участке одного из городских кладбищ. Да и в целом в первой половине 2008 года вандалы Нижегородской области были особенно активны: с января по июль в регионе нами было зафиксировано 12 актов вандализма в отношении мусульманских, еврейских и "идеологических" объектов. Волну удалось сбить лишь после поимки одного из вандалов, после чего за оставшиеся 6 месяцев в регионе был зафиксирован лишь один акт вандализма.

Интересно отметить, что зимой 2008 года действия вандалов были отмечены лишь в тех регионах, где наряду с федеральными проходили региональные или местные избирательные кампании (в Ульяновске в организации нападения на местный еврейский общинный центр даже подозревался кандидат в депутаты регионального парламента, лидер местного отделения РОНСа).

Акты вандализма становятся в среднем более опасными. Если ранее подавляющее большинство акций сводилось к рисованию оскорбительных надписей или разрушению могил, а поджоги и битье стекол были единичны, то в 2008 году нами было зафиксировано не менее 19 поджогов, попыток поджогов или взрывов культовых сооружений (в 2007 году — 4). Причем из 6 антипротестантских акций 5 связано именно с поджогами, а шестой случай — с битьем окон в здании [13].

Все более организованный и агрессивный характер приобретают и идеологические акции вандалов, а количество таких инцидентов стремительно возросло именно в прошедшем году (в 2006 году таких инцидентов было 6, в 2007 году — 8, а в 2008 году — 26). Так, например, активизация таких действий наблюдалась накануне празднования годовщины Дня Победы — тогда в течение нескольких дней были осквернены воинские мемориалы в Петербурге, Подмосковье, Нижнем Новгороде, а еще в нескольких городах ультраправые пытались вывесить плакаты и растяжки с неонацистскими символами и лозунгами. В двух из 26 случаев "идеологического" вандализма использовалась взрывчатка.

Наиболее масштабная и длительная акция вандалов координируется через интернет. При этом представлена и устроена она аналогично компьютерным играм: действия усложняются от ступени к ступени: от простого рисования граффити по трафарету к угрозам физической расправы конкретным людям, публикации рецептов взрывчатых веществ и распространению видеозаписей имитаций (как мы надеемся) убийств людей неславянской внешности.

Деятельность праворадикальных организаций

Деятельность праворадикальных групп в 2008 году была достаточно заметна, но ей явно не хватало наступательности предыдущих двух лет. В первой половине года сохранялось, по всей видимости, разочарование в результатах парламентской кампании, а вторая половина прошла под знаком серьезного кризиса внутри движения, последовавшего вслед за расколом наиболее заметной ультраправой организации — ДПНИ.

Праворадикалы и выборы

В результате выборов в Государственную Думу 2 декабря 2007 г. ультраправые группы не только не смогли провести в новый состав парламента своих кандидатов, но и практически полностью утратили уже имевшееся у них парламентское лобби. Из известных ксенофобов в Думу прошло лишь несколько подписантов "Письма пятисот", которые, по всей видимости, не поддерживают отношений с наци-скинхедами [14], и два ЛДПРовца — Иван Мусатов (входивший в Общественный совет "Русского марша — 2006") и Сергей Иванов, ориентированный на Национал-социалистическое общество (НСО), которое к концу 2007 года само было в глубоком кризисе. В результате ультраправые группы встали перед необходимостью поиска новых связей в российском парламенте, которые в крайне незначительном объеме были налажены лишь к концу года (см. ниже). С другой стороны, из-за отсутствия действующих депутатов, резко снизился статус мероприятий, проводившихся национал-радикалами, не говоря уже о том, что была потеряна изобретенная лишь в 2007 году возможность проводить несанкционированные митинги под видом "встреч с избирателями".

Отношение к президентским выборам в ультраправой среде было по преимуществу крайне негативным. Связано это было как с безальтернативностью выборов, так и с дискуссией о якобы еврейском происхождении Дмитрия Медведева. Однако одновременно с выборами президента в целом ряде субъектов Федерации проходили региональные и местные избирательные кампании, в которых активность праворадикалов была традиционно высока. В частности, в районные муниципальные собрания Москвы, в основном при помощи КПРФ, баллотировалось не менее полутора десятков национал-радикалов, из которых избраны были четверо. При этом надо отметить, что та агитация ультраправых активистов, которую нам удалось отследить, практически не содержала в себе ксенофобных лозунгов. На выборах в законодательное собрание Ярославской области список Народного союза, возглавляемый Николаем Курьяновичем, не набрал и одного процента голосов. Неудачу потерпели праворадикалы на местных выборах в Орле и Волгограде.

При этом выборы, видимо, отвлекали все наличные ресурсы национал-радикальных организаций, даже подключение к провоцированию уже упоминавшихся массовых беспорядков в Белореченске, судя по всему, произошло именно с рекламными целями: конфликт на дискотеке произошел 1 января 2008 г., но московское ДПНИ включилось только в феврале, то есть за несколько недель до муниципальных выборов в Белореченском районе.

Массовые акции и провоцирование конфликтов

Активность праворадикалов, не связанная с выборами, стала проявляться лишь к середине апреля.

19 апреля, накануне дня рождения Гитлера, ДПНИ со своими традиционными союзниками — Славянским союзом, Национально-державной партией России (НДПР), Свято-Сергиевским союзом русского народа (Н. Курьяновича и Владимира Осипова), Русским национал-большевистским фронтом (РНБФ Ивана Струкова) и рядом других организаций — предприняло попытку организации всероссийской акции "в поддержку политзаключенных", которая планировалась как повторение успешной всероссийской акции 27 января 2007 г. Однако на этот раз митинги удалось провести лишь в трех российских городах, да и по количеству собранных сторонников они уступали тем, что были проведены годом ранее. 1 мая коалиция во главе с ДПНИ второй год подряд провела первомайское шествие от ВДНХ к Останкинскому телецентру, однако затем в ДПНИ произошел раскол, и до октября массовых акций ни ДПНИ, ни его союзники не проводили, ограничиваясь в основном локальными пикетами, расклейкой стикеров и интернет-пропагандой. Основное же внимание было уделено попыткам минимизировать последствия раскола.

Всплеск активности в октябре был связан с трагедией в Можайском районе Москвы, где в сентябре была изнасилована и убита 15-летняя девочка Анна Бешнова. В совершении преступления изначально подозревался уроженец Средней Азии, что дало возможность ДПНИ развернуть масштабную антимигрантскую кампанию в Москве, фактически поддержанную СМИ и предвосхитившую официозную антимигрантскую пропаганду ноября. В интернете распространялись активные слухи о целой серии аналогичных преступлений, произошедших в этом районе. 12 октября был проведен "народный сход", который завершился шествием ультраправых к районной управе. Акция не была всероссийской, но из-за широкого медийного резонанса действительно стала своеобразной прелюдией к "Русскому маршу", прошедшему 4 ноября в 16 городах России (формально организаторы региональных "маршей" принадлежали к разным группам раскола (см. ниже), однако в целом всероссийский масштаб акции был сохранен). И, безусловно, именно с этой кампанией напрямую связана целая серия жестоких преступлений на почве ненависти. Так, 4 ноября недалеко от управы района "Можайский" были убиты два дворника-узбека, а в начале декабря именно туда же была подброшена отрезанная голова человека, убитого неонацистами в Московской области.

Провокация как способ пропаганды

В 2008 году стало очевидно, что для провоцирования ксенофобных настроений и действий ультраправые группы начинают использовать имитацию агрессии со стороны кавказских и мусульманских групп. Эти провокации очевидно рассчитаны на высокий уровень ксенофобии в обществе, укорененность дискриминационных практик в государственных, прежде всего правоохранительных, органах и непрофессионализм СМИ.

В качестве таких провокаций можно четко идентифицировать как минимум три инцидента ушедшего года.

В сентябре 2008 года в Ачинске (Красноярский край) была осквернена Аллея Славы, посвященная участникам Великой Отечественной войны. Портреты ветеранов и военная техника, экспонировавшиеся там, были разрисованы оскорбительными, в том числе и антирусскими надписями. Через неделю аналогичными надписями были разрисованы несколько общественных зданий в городе. Совершенно очевидно, что вандалы рассчитывали на то, что в совершении этих действий заподозрят жителей города неслявянского (прежде всего кавказского) происхождения. Однако характер граффити не оставлял сомнений в том, что это провокация именно русских националистов (очевидно, очень юных). Поскольку инцидент имел широкий общественный резонанс, отметим активную позицию городских властей, практически в первые же дни заявивших о том, что это не русофобия, а именно попытка возбудить иные ксенофобные настроения.

Другой пример не был столь очевидным. В июле в Ростовской области за возбуждение ненависти был осужден человек, разославший на мобильные телефоны около 400 антирусских sms-сообщений. Поскольку никакие подробности в СМИ не сообщались, инцидент был воспринят как один из очевидных эпизодов проявления русофобии. Однако к концу года, когда стали известны подробности уголовного дела, стало можно говорить о том, что имела место искусная антикавказская провокация [15]: автор этих сообщений рассчитывал, что эти sms вызовут встречную агрессию по отношению к "кавказцам", которых можно было бы заподозрить в причастности к рассылке. Чем была чревата подобная агрессия в регионе, граничащем с Северным Кавказом и два года назад чудом избежавшем кавказских погромов, вполне можно представить.

Уже в январе 2009 года в качестве одного из "рецептов" антикавказских и антимусульманских провокаций в праворадикальном сегменте русскоязычного интернета начали распространяться инструкции, в которых предлагается подбрасывать от имени кавказских и мусульманских групп муляжи взрывных устройств, а буквально через несколько дней стало известно, что подобная акция была осуществлена в 2008 году как минимум один раз — в Невинномысске (Ставропольский край): муляж бомбы подбросили к зданию местного УФСБ.

Коалиции, расколы и конфликты

Единственной серьезной попыткой создания коалиции русских националистических организаций разной степени радикальности стало создание Русского национального движения (РНД) — коалиции ДПНИ (А. Белова), партии "Великая Россия", движения НАРОД и Русского общественного движения (РОД). Объединительная конференция прошла в Москве 8 июня и завершилась принятием ряда совместных документов [16]. С одной стороны, конференция лишь формально оформила коалицию, де-факто существовавшую уже несколько месяцев, с другой — вопреки мнению многих наблюдателей, РНД не только не стало, но и изначально не претендовало на то, чтобы стать неким новым единым движением. Оно лишь декларировало готовность конкретных организаций к совместным политическим действиям по довольно узкому кругу вопросов (главный из которых был определен как совместная борьба с "русофобией во всех ее проявлениях", в частности, предполагалось "противостоять несправедливому применению 282 статьи УК РФ против активистов русского национального движения"). К концу 2008 году об РНД уже мало кто вспоминал.

Несмотря на то что создание РНД не было чем-то экстраординарным, оно, в частности, стало одним из событий, усугубивших и без того серьезный кризис в ДПНИ, да и во всей праворадикальной среде в целом, фактически став лишь звеном в цепи целой череды расколов и конфликтов.

В свою очередь, раскол в ДПНИ повлек за собой серьезное изменение целого ряда союзов. Раскол этот был обозначен в мае 2008 года, когда лидеры организации братья Поткины (Александр Белов и Владимир Басманов) предприняли шаги по преобразованию ДПНИ из сетевой структуры в организацию партийного типа с уставом и жестким вертикальным подчинением. Часть актива под руководством лидера московской организации Алексея Михайлова, получившая название ДПНИ-Моссовет, этой инициативы не поддержала. Вскоре обозначился и третий центр раскола, ДПНИ — Русское гражданское общество (ДПНИ-РГО), который возглавил лидер Брянского ДПНИ ультрарадикал Дмитрий Зубов. Эта группа, выступая за сохранение сетевой структуры, заявляла о намерении максимально радикализовать движение. Кроме того, ни для ДПНИ-Моссовет, ни для ДПНИ-РГО не был приемлем союз ДПНИ с движением НАРОД в рамках РНД: активисты НАРОДа, происходящие из НБП, КПРФ и "Яблока", представляются для большинства националистов слишком либеральными.

Декларации о желании урегулировать конфликт внутри ДПНИ так и оставались декларациями, а оба "объединительных" съезда только закрепили раскол. Идеологические и организационные разногласия усугублялись личностными конфликтами. Первый съезд подготовленный А. Беловым и В. Басмановым, состоялся 12 июня и ознаменовался, помимо формального принятия устава и избрания нового руководства движения [17], демонстративным уходом из зала сторонников раскола. Второй съезд, проведенный 13 сентября сторонниками А. Михайлова, был проигнорирован как сторонниками Белова, так и сторонниками Зубова. Его единственным результатом, помимо окончательного закрепления раскола, стало переименование ДПНИ-Моссовет в Русское ДПНИ.

Уже вскоре после сентябрьского съезда из Русского ДПНИ ушел инициатор раскола Алексей Михайлов, заявивший о создании своего проекта "Русское гражданское общество" (которое никак не связано с РГО Д. Зубова).

Раскол в ДПНИ вынудил традиционных союзников движения вырабатывать собственное отношение к центрам раскола. Задача усложнялась тем, что осень — это период подготовки "Русского марша", за бренд которого развернулась острая борьба (см. ниже).

К ноябрю стало очевидным, что борьбу за бренд ДПНИ выиграла группа Белова-Басманова, союзниками которой остались СС, Нацонально-патриотический фронт (НПФ) "Память", РОД, "Русский порядок", НАРОД и РНБФ.

Русское ДПНИ поддержали НДПР и Партия защиты российской конституции (ПЗРК) "Русь". Кроме того, к нему же примкнули некоторые анонимные ультраправые группы. В результате 1 ноября 2008 г. в рамках подготовки одного из "Русских маршей" было объявлено о создании Руссовета — коалиции "русских" организаций [18], как новой формы самоорганизации общества (фактически этнического варианта дореволюционных Советов). Марш, организованный Руссоветом, фактически провалился, и это вызвало разочарование в проекте наиболее известного члена коалиции, лидера НДПР Александра Севастьянова, который заявил о выходе НДПР из Русссовета. Позже позиция была скорректирована: было объявлено, что из Руссовета, а также из НДПР уходит лично А. Севастьянов, разочаровавшийся в политической деятельности, а НДПР свое членство в коалиции не прекращает.

РОНС никак не может определиться в своем отношении к расколу ДПНИ. Его символики не было ни на одном из московских "Русских маршей", хотя активисты якобы принимали участие в трех московских шествиях. А немногочисленная группа Зубова так и не смогла приобрести сторонников, и уже к ноябрю практически потеряла активность.

На фоне столь крупного раскола малозаметны оказались другие изменения в ультраправом секторе, хотя они также оказывают серьезное влияние и на конфигурацию группировок, и на их публичную активность. Так, весной 2008 года очередной раскол пережила Партия свободы Юрия Беляева. Фактически прекратило существование в публичной сфере НСО после того, как в апреле 2008 года его лидер Дмитрий Румянцев, за несколько дней до вынесения ему приговора, объявил об уходе из организации. Вскоре он возглавил некую "Лигу 301", которая к концу года также, по всей видимости, перестала существовать. А перед самыми новогодними праздниками раскол пережило карликовая, но крайне агрессивная группа "Северное братство". Если в первых двух случаях в обоснование расколов выдвигались политические разногласия, то в последнем причиной прямо был назван финансовый конфликт — соратники обвинили лидера и идеолога группы Петра Хомякова в финансовой нечистоплотности.

Конец года ознаменовался и исчезновением с политической сцены России единственной официально зарегистрированной политической партии русских националистов (не считая аполитичной ЛДПР) — Народного союза (НС) Сергея Бабурина. НС, успешно прошедший перерегистрацию в начале 2007 года, объявил об отказе от статуса политической партии на внезапно созванном 13 декабря Х внеочередном партийном съезде. При полном сохранении руководства деятельность организации было решено продолжить в рамках Российского общенародного союза (РОС, из которого партия и выросла), очевидно, сохранившего свою регистрацию. Официально объявленными причинами этого преобразования были разочарование в участии в выборах при существующем режиме и намерение создать более широкую коалицию сил для "возврата общества к соборным решениям любых вопросов" [19]. Решение это не было поддержано целым рядом региональных организаций, от имени которых в интернете появилось заявление о незаконности решения съезда, однако руководство НС назвало это заявление провокацией, заявив, что большинства региональных отделений от имени которых подписан документ, давно не существует.

"Русский марш" на фоне раскола

На фоне раскола "Русский марш" в Москве носил несколько анекдотичный характер. На бренд одновременно претендовало сразу несколько ультраправых коалиций. Некоторые группы, традиционно поддерживавшие отношения с основными участниками конфликта 2008 года, предусмотрительно не выражали поддержку ни одному из мероприятий, заявив впоследствии, что их активисты участвовали одновременно в большинстве акций "союзных" им групп (как, например, это сделал РОНС).

В результате, на 4 ноября в Москве было запланировано три мероприятия под названием "Русский марш": официально разрешенное шествие на набережной Тараса Шевченко, организованное Народным союзом С. Бабурина, не разрешенные "Русский марш на Кремль" (ДПНИ Белова-Басманова и его союзников) и "Русский марш в метро" Русского ДПНИ. Кроме того, планировался крестный ход православно-монархических организаций по бульварному кольцу Москвы под эгидой Народного собора Олега Кассина.

Акция, запланированная в метро, откровенно провалилась из-за плохой организации: место проведения так и не было согласовано, в результате чего даже сами лидеры Русского ДПНИ Юрий Горский и Алексей Канурин приехали на разные станции, и все свелось к разворачиванию нескольких малопонятных пассажирам метро плакатов и выкрикиванию лозунгов Ю. Горским.

Шествие на набережной Шевченко собрало не более 800 человек из не менее чем 12 организаций [20]. Основную массу составляли наци-скинхеды, безусловно, привлеченные "Русским образом" и личными связями экс-лидера ДПНИ-Моссовет А. Михайлова. На митинге звучали откровенно погромные призывы, однако из-за возрастной и мировоззренческой разницы между основной массой участников и ораторами (подавляющее большинство которых были ветеранами национал-патриотического движения еще советского и "ельцинского" призывов), большого энтузиазма митинг не вызвал.

"Марш на Кремль" собрал не менее 500 человек. В нем приняли участие, как минимум, ДПНИ, РОД, НАРОД, НПФ "Память", РНБФ и, очевидно, ряд не выступающих публично наци-скинхедских групп. В результате марш превратился в шествие неонацистов по Старому Арбату, закончившееся чрезмерно жестким разгоном и задержанием множества его участников ОМОНом. Поскольку мероприятие изначально носило провокационный характер, целый ряд ультраправых активистов выражал сомнение по поводу целесообразности участия в нем. Но расчет организаторов, имевших возможность сравнить эмоциональную реакцию на марши 2006 года (запрещенный) и 2007 года (разрешенный), был понятен. Запрет и показательное неподчинение властям (вплоть до отказа от собственных первоначальных деклараций [21]) должны были не только оправдать гораздо меньшее, чем на предыдущем марше, количество участников. Они должны были придать новый эмоциональный импульс акции после явного разочарования "маршем-2007". Однако, судя по последующей реакции в праворадикальном интернете, преодолеть апатию и разочарование в самой идее марша не удалось.

Многие участники как шествия на набережной, так и шествия на Арбате успели присоединиться и к участникам крестного хода по бульварному кольцу, который в результате собрал до 300-350 человек. Однако шествие также не состоялось: оно было остановлено ОМОНом посреди Тверского бульвара [22], и после более чем часового противостояния (ОМОН цепью перекрыл бульвар, верующие коленопреклоненно молились и пели псалмы) основная масса людей разошлась. Группа в несколько десятков человек, продолжившая шествие, была частично задержана в районе Кремлевской набережной, а частично рассеяна милицией.

В целом же надо отметить, что "Русский марш" и сопутствующие ему акции лишний раз проиллюстрировали кризис в ультраправом движении, но, несмотря на различные ухищрения организаторов, не смогли, по всей видимости, преодолеть определенное разочарование в мероприятии, возникшее в 2007 году.

Впечатление кризиса усилил фактический провал марша в Петербурге, где коалиция из 75 (!) организаций, во-первых, не смогла провести единого шествия, а во-вторых, два альтернативных марша были крайне малочисленны и не собрали в общей сложности и 200 человек. К этому добавился конфликт в Перми, где (видимо, из-за некомпетентности чиновников) из всех заявок на проведение "Русского марша" разрешение было выдано наиболее радикальному и практически не имеющему влияния Евдокиму Князеву (ДПНИ Д. Зубова). Результатом стало то, что и в Перми марш практически провалился.

Экспансия национализма в общественную жизнь

Ксенофобия от имени государства

В отличие от предыдущих лет, открытых дискриминационных кампаний, аналогичных антигрузинской (2006) и антиэстонской (2007), не случалось. Более того, информационное обеспечение войны в Южной Осетии в августе и в первые месяцы после него велось подчеркнуто корректно, апеллируя только к политическим, но не к этническим аспектам ситуации. Впрочем, это не означает, что антигрузинских проявлений в этот период вовсе не было. Как и в 2006 году, информация о нападениях на этнических грузин и других антигрузинских инцидентах явно отсутствовала, хотя инциденты такие были [23]. Кроме того, в исследованиях языка вражды Центр "СОВА" неоднократно подчеркивал, что уровень ксенофобии в России на сегодняшний день таков, что и политическая риторика зачастую воспринимается как этнически окрашенная, особенно если учесть, что последствия кампании 2006 года еще не преодолены.

С октября часть российских СМИ отказалась от политической риторики, вновь вернувшись к проблематике "грузинской преступности", "грузинского терроризма" и "российских денег", заработанных гражданами России грузинского происхождения и пересланных родственникам в Грузию. Показательно, что одна из наиболее агрессивных статей была опубликована в правительственной "Российской газете" [24].

Впрочем, вскоре антигрузинская риторика СМИ была полностью поглощена риторикой антимигрантской. Ее пафос сводился к тому, что мигранты, потерявшие в связи с экономическим кризисом работу, вместо того, чтобы уехать или искать новую работу, едва ли не в полном составе пополнят криминальные ряды. Эта кампания, начавшаяся с середины октября 2008 года [25] и не закончившаяся до сих пор, ведется не только СМИ. Она была поддержана государственными чиновниками самого разного уровня (наиболее заметным, вероятно, стало заявление депутата Госдумы от "Единой России" Андрея Исаева, смысл которого сводился к тому что, приглашая трудовых мигрантов, мы должны быть готовы к тому, что, когда их выбросят на улицу, либо мы сами, либо наши родственники получат кирпичом по голове [26]).

Панические настроения усугубили гибель Анны Бешневой и связанные с этим события, а также традиционные заявления правоохранительных органов о том, что "за данный период времени мигрантами совершено преступлений больше, чем против них". Особенно неуместны были такие заявления в связи с нотой протеста правительства Таджикистана после зверского убийства и обезглавливания таджикского рабочего в декабре 2008 года. Некоторое изменение риторики представителей милиции наметилось только в начале 2009 года, однако вряд ли даже полный отказ правоохранителей рассуждать на тему "этнической" преступности (которого мы пока не наблюдаем) сможет быстро нивелировать негативные последствия осенне-зимней антимигрантской истерии, которая милицией же и поддерживалась.

На фоне антимигрантской кампании ультраправым наконец удалось установить прочные контакты с одним из депутатов Государственной Думы — единороссом, лидером "России молодой" (Румола) Максимом Мищенко. Именно он теперь воспринимается целым рядом ультраправых групп круга "Русского образа" как главный лоббист их интересов вместо потерявшего депутатский мандат Н. Курьяновича. По крайней мере, именно через Мищенко они пытаются продвигать свои законодательные предложения, носящие откровенно дискриминационный характер (вплоть до введения "специального субъекта преступления: мигрант"). А 27 декабря 2008 г. в интернете начало распространяться открытое письмо к властям Москвы и спецслужбам России, подписанное ультраправыми активистами А. Михайловым (экс-ДПНИ), Ильей Горячевым ("Русский образ") и... все тем же М. Мищенко. Письмо содержало требование "в новогоднюю ночь ограничить доступ иммигрантов на Красную Площадь и прилегающие территории".

Помимо действий общефедерального масштаба, в 2008 году громкий скандал вызвала инициатива департамента образования Краснодарского края, предложившего в качестве "антиэкстремистской" меры провести перепись детей-"кавказцев" (перепись должна была осуществляться по фенотипу и/или фамилии учащегося). Подобные инициативы — не новинка в российских дискриминационных практиках, однако раньше они исходили из спецслужб. Впрочем, после того, как разразился скандал, краснодарские власти опровергли информацию о существовании подобных распоряжений.

Деятельность проправительственных молодежных организаций

Не менее заметной, чем ксенофобия со стороны представителей государства, была и ксенофобная активность проправительственных молодежных организаций.

Мало кто обратил внимание на "Пасхальный сербский марш", проведенный по набережной Шевченко 27 апреля 2008 г. [27], вероятно из-за того, что официальным организатором шествия был Евразийский союз молодежи (ЕСМ) — ультраправая организация, лояльная В. Путину и главной целью декларирующая "борьбу с оранжевой революцией". Между тем этот марш был первым, хотя и не единственным в 2008 году массовым мероприятием, в котором приняли совместное участие ЕСМ, наци-скинхеды и активисты проправительственной "России молодой" во главе со своим лидером, уже упоминавшимся выше думцем Максимом Мищенко.

Летом очередную расистскую акцию провело движение "Местные", фактически повторив акцию лета 2007 года под слегка видоизмененными лозунгами. Формально активисты протестовали против "нелегальных" частных извозчиков, однако вся рекламная кампания, сопровождавшая акцию, подчеркивала, что "Местные" призывают отказываться от услуг водителей-неславян. Как и год назад, реакции правоохранительных органов на действия молодежных активистов, действующих под патронатом губернатора Подмосковья Бориса Громова, не последовало.

Ситуация усугубилась после того, как к антимигрантской кампании присоединилась "Молодая гвардия :Единой России;" (МГЕР), самая официальная из прокремлевских "молодежек". В конце октября МГЕР начало осуществлять всероссийскую акцию "Наши деньги — нашим людям", формально сводившуюся к требованию приоритетного предоставления рабочих мест гражданам России, а не трудовым мигрантам из-за рубежа. На практике основным лозунгом акции был лозунг "Чемодан — вокзал — домой!" (без труда ассоциирующийся с лозунгом, родившимся еще в 1990-е годы, "Чемодан — вокзал — Баку!").

Если первоначально МГЕР пыталось придерживаться строго социальной протекционистской риторики, то уже через несколько дней было подписано соглашение о совместных антимигрантских акциях между МГЕР и "Местными" (последние одновременно заявили о готовности сотрудничать с теми осколками ДПНИ, которые остались не подконтрольны А. Белову), а в декабре на сайте МГЕР появилась программная статья об акции, не оставлявшая сомнений в этнической подоплеке действий "молодогвардейцев" [28].

Таким образом, де-факто в публичном пространстве прокремлевские движения вступают в прямую конкуренцию с ультраправыми группами, легализуя этнически окрашенные антимигрантские настроения и дискриминационные практики.

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ РАДИКАЛЬНОМУ НАЦИОНАЛИЗМУ

Международный уровень

В июле-августе 2008 года Россия представила Комитету ООН по противодействию расовой дискриминации периодический доклад о выполнении Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Одновременно в Комитет был представлен альтернативный доклад российских НПО, поддержанный 33 российскими организациями. Комитет очень критично отнесся к представленному Россией документу, что нашло отражение в опубликованных 20 августа рекомендациях. В них Комитет, в частности, предлагал провести независимое расследование антигрузинской кампании 2006 года, систематически наказывать чиновников и иных лиц, непосредственно причастных к дискриминации, улучшить учет расистских преступлений и т.д.

Впервые в известной нам практике на международном уровне был признан расизм российских футбольных фанатов: в июне 2008 года Контрольно-дисциплинарный комитет УЕФА оштрафовал футбольный клуб "Зенит" на 60 тысяч швейцарских франков именно за расистские выходки болельщиков во время кубкового матча с марсельским "Олимпиком" 12 марта 2008 г. [29]

Законодательство и структурные изменения государственных органов

В отличие от предвыборного 2007 года, в 2008 году законодательная антиэкстремистская активность была не столь велика, и большинство законопроектов было отозвано или отклонено [30].

Фактически стоит отметить лишь один закон. Он был принят весной 2008 года и 6 мая вступил в силу. Закон носил технический характер, связанный с функциями Росрегистрации (ФРС). По нему в несколько действующих законов были внесены изменения, которые позволили осуществлять ряд функций не "органу юстиции" (Минюсту), как это ранее было закреплено законами, а "федеральному органу государственной регистрации" (Росрегистрации). Только вследствие принятия этого закона ФРС получила, в частности, функции, предусмотренные законом "О противодействии экстремистской деятельности", то есть обязанность вести список экстремистских организаций и обязанность контролировать любые организации на предмет наличия в их деятельности признаков экстремизма, включая право ФРС выносить предупреждения и подавать иски об их ликвидации или запрете. Таким образом, была окончательно ликвидирована техническая ошибка, существовавшая с 2004 года, о которой мы неоднократно писали. Напомним, коллизия заключалась в том, что при реорганизации системы федеральных органов исполнительной власти 2004 года при разработке нормативных актов Министерство юстиции утратило функции ведения федеральных списков экстремистских материалов и организаций, а Росрегистрация их не приобрела. Функция ведения реестра экстремистских материалов была возложена на ФРС указом президента в мае 2006 года, про реестр же экстремистских организаций вновь забыли. Эту лакуну и восполнил вступивший в силу майский закон. Курьез, однако, заключается в том, что фактически действовал он всего лишь неделю. Уже 12 мая 2008 г. Дмитрий Медведев подписал указ, утвердивший очередные изменения в структуре федеральных органов исполнительной власти. По нему, в частности, функции, связанные с регистрацией политических, общественных и прочих некоммерческих организаций (а по нынешней логике закона — и функции ведения реестров экстремистских организаций и материалов), были возвращены Минюсту.

Надо отметить, что, вопреки ожиданиям, пауза в деятельности, связанной с ведением списков (когда Росрегистрация ее уже прекратила, а Минюст еще не начал), длилась относительно недолго — с середины мая до начала июля.

Зато безусловно важными стали структурные изменения, осуществленные в системе МВД осенью 2008 года.

6 сентября был подписан и вступил в силу Указ Президента "О некоторых вопросах Министерства внутренних дел Российской Федерации", в котором среди прочего был уточнен ряд функций, связанных с преступлениями экстремистской направленности. В системе МВД от низовых структур до центрального аппарата были расформированы структуры по борьбе с организованной преступностью, а на их базе созданы подразделения по противодействию экстремизму и по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите [31].

Если абстрагироваться от неопределенности понятия "экстремизм" в российском законодательстве, эту реорганизацию можно расценить как исключительно позитивное функциональное преобразование. Оно не просто закрепляет сложившуюся практику (напомним, и ранее преступления неонацистов часто расследовали УБОПы), но и развивает ее в сторону выделения "экстремистских" преступлений в особый вид преступности, требующий специализированного подхода и специальных навыков в их расследовании. Можно ожидать, что в среднем качество следствия по делам о преступлениях по мотиву ненависти возрастет. Но пока, через несколько месяцев после начала реорганизации, об этом рано судить.

Функции по обеспечению безопасности участников судопроизводства по контексту Указа не рассматриваются как "антиэкстремистская" деятельность, что вполне логично — ведь опасности могут подвергаться участники процессов по совершенно разным делам. Но, во-первых, важен сам факт выделения такого специализированного вида деятельности. А во-вторых, для расистских, неонацистских преступлений эта функция также важна, так как при нынешнем размахе активности и взаимосвязях праворадикальных, неонацистских группировок безопасность участников процессов над ультраправыми находится под угрозой (достаточно вспомнить убийство Николая Гиренко и нападения на экспертов Дмитрия Дубровского и Валентину Узунову в Петербурге).

Уголовное преследование

Преследование за насилие

В 2008 году за преступления, связанные с расистским насилием, было вынесено не менее 33 обвинительных приговоров, в которых был учтен мотив ненависти (в 2007 году таких приговоров было 23). В результате этих процессов в 19 регионах страны было осуждено 114 человек [32].

Наказания распределились следующим образом:

• условные сроки получили 28 человек;

• исправительными работами отделались 2 осужденных;

• на срок до 2 лет лишения свободы было осуждено 13 человек;

• до 5 лет — 22 человека;

• до 10 лет — 33 человека [33];

• до 15 лет — 6 человек;

• до 20 лет — 6 человек.

• Пожизненные сроки получили 4 человека.

Кроме того, трое были освобождены от ответственности, так как на момент совершения преступления им еще не исполнилось 14 лет.

33 обвинительных приговора за расистское насилие за год — это максимальное количество за все время применения уголовного законодательства, учитывающего мотив ненависти (столько же было вынесено в 2006 году). Одновременно со столь видимой активизацией преследования расистов мы видим и явное улучшение качества юридической квалификации обвинения.

Во-первых, обвинение в насильственных преступлениях перестало ориентироваться на всем известную пресловутую ст. 282, предназначенную скорее для преследования пропагандистов. Так, из 33 обвинительных приговоров лишь в семи случаях для обозначения расистского мотива нападения была использована ст. 282 (то есть 22% приговоров), в остальных случаях использовались другие статьи УК. В предыдущие годы количество приговоров по насильственным преступлениям, где использовалась ст. 282, колебалось от 30 до 50% от общего количества обвинительных приговоров). Квалифицирующий признак ненависти использовался в 2008 году в обвинениях, связанных с убийством (ст. 105), нанесении тяжких (ст. 111), средних (ст. 112) и легких (ст. 115) телесных повреждений, побоями (ст. 116), истязаниями (ст. 117), хулиганстве (ст. 213) и угрозами убийством (ст. 119).

Нетрудно заметить, что часть из перечисленных статей УК — это результат изменений кодекса, вступивших в силу лишь летом 2007 года. Если ранее мы отмечали, что новые нормы, особенно связанные с доказательством расистского мотива, начинают работать крайне медленно — из-за инертности следствия и неумения доказывать этот мотив, то новые нормы начали работать очень быстро. По ряду обновленных статей первые приговоры были вынесены еще в 2007 году, а в 2008 году, похоже, стал использоваться почти весь спектр статей УК, содержащий квалифицирующий признак ненависти. Так, например, новая редакция ст. 119 (угрозы убийством) [34], насколько нам известно, в 2008 году была впервые использована в правоприменительной практике. Стоит отметить и то, что в случаях применения ст. 119 (а в 2008 году их было два) мотив ненависти использовался для обозначения проявлений бытовой ксенофобии, которая крайне редко находит отражение в юридической квалификации преступления. В Самарской области была осуждена женщина, угрожавшая своей односельчанке, этнической башкирке, а в Архангельской области молодой человек угрожал топором водителю-дагестанцу.

Во-вторых, наличие корыстного мотива уже не становится непреодолимым препятствием для квалификации преступления как расистского. Из 33 вынесенных приговоров в 9 случаях среди обвинений присутствовали грабеж (ст. 161) и разбой (ст. 162). Хотя пока рано говорить об устойчивой позитивной тенденции: показатели 2008 года совпадают с показателями 2006 года, но в 2007 году был значительный спад — корыстный мотив был учтен в 3 приговорах из 23.

В-третьих, анализ приговоров в очередной раз подтвердил тезис о том, что представления о гипотетическом расизме присяжных, которые "оправдывают скинхедов", сильно преувеличены и используются для пропагандистского обеспечения выведения из компетенции таких судов, наряду с целым рядом других преступлений, и этой категории дел. Так, из 7 рассмотренных в 2008 году присяжными "расистских" дел лишь в одном случае был вынесен оправдательный вердикт — в деле об убийстве армянского юноши летом 2007 года. Хотя есть основания подозревать присяжных в ксенофобной предвзятости к потерпевшему [35], основной причиной, как обычно, стала недоработка следствия: из двух нападавших был пойман лишь один, а свидетельские показания, судя по описанию процесса в СМИ, давали основания сомневаться в том, что пойман именно тот, кто действительно нанес смертельные удары.

Особенно видны позитивные изменения в преследовании тех, кто замешан в расистском насилии, на примере Москвы. Здесь мы еще в 2007 году отмечали улучшение ситуации. 2008 год подтвердил, что это устойчивая тенденция.

Количественно показатели преследования расистского насилия выросли вдвое (хотя цифры остаются крайне незначительными): в 2008 году приговоров было семь против четырех в 2007 году. Однако даже важнее было качественное улучшение. Если в 2007 году начали расследоваться не только резонансные дела, то теперь был сделан следующий шаг. Ранее дела по расистским нападениям сводились к одному-двум преступным эпизодам, по которым проходили, как правило, по 1-2 обвиняемых, а остальные оставались "неустановленными лицами". В 2008 году обвинительными приговорами закончились дела, связанные с крупными неонацистскими группами, осуществляющими серийные преступления (по несколько десятков эпизодов): группы "черкизовских подрывников", Калиниченко и Рыно-Скачевского.

Приговор группе Николая Королева был вынесен 15 мая. 8 членов группировки обвинялись в целой серии взрывов в Москве, наиболее трагическим из которых стал взрыв на Черкизовском рынке, в результате которого погибло 14 и было ранено более 60 человек. Все участники группы были признаны присяжными виновными и получили сроки от двух лет до пожизненного заключения.

Следующим стал приговоры "группе Калиниченко" (сентябрь) и "группе Рыно-Скачевского" (декабрь), на счету которых в общей сложности было 21 убийство и более трех десятков жестоких нападений. И хотя в обоих случаях общественное мнение осталось недовольно приговором [36], показательны сами факты раскрытия подобных преступлений и ликвидации таких групп. Насколько нам известно, до сих пор в Москве аналогов всем трем делам не было. Некоторый сходный опыт был лишь в Петербурге в связи с процессами "Шульц-88" и "Mad Crowd", однако и там объем предъявленных обвинений был гораздо скромнее.

Среди негативных тенденций, которые связаны с преследованием расистского насилия, следует отметить главную, сохраняющуюся на протяжении многих лет — по-прежнему значительной остается доля условных приговоров, вынесенных за насильственные преступления (не менее четверти от общего количества осужденных). Безусловно, не все расистские преступления должны приводить к лишению свободы, а без сделок со следствием, смягчающим приговор, были бы невозможны крупные антирасистские процессы, однако столь высокий процент условных наказаний все же не может не настораживать.

Еще одна сохраняющаяся проблема связана скорее с доступом к информации. По-прежнему (хотя и гораздо реже, чем в прошлые годы) часть успешных процессов против расистов выпадаеют из сферы внимания СМИ и остается практически не известной. И ни прокуратуры, ни суды не демонстрируют заинтересованности в распространении информации об очередном успешном антирасистском опыте. Так, например, практически ничего не известно о приговоре, вынесенном в Подмосковье в октябре 2008 года, за убийство по мотиву ненависти, кроме того, что он был вынесен. А ведь в Московской области за весь 2008 год прошло лишь два успешных процесса по таким делам.

И конечно, отмечая столь явный прогресс в уголовном преследовании за расистское насилие, мы должны помнить, что количество приговоров все равно, по нашим оценкам, в 20 или более раз отстает от количестве преступлений [37]. И это во многом объясняет тот факт, что подобные суды, пусть даже и проведенные на самом высоком качественном уровне, именно в силу своей малочисленности не являются фактором, сдерживающим расистское насилие.

Преследование за пропаганду

Еще более заметно, чем преследование насилия, активизировалось преследование ксенофобной пропаганды. В 2008 году за нее было вынесено не менее 49 приговоров в 30 регионах России (42 — за возбуждение ненависти (ст. 282) и 7 — за призывы к экстремистской деятельности (ст. 280)), исключая приговоры, которые мы считаем неправомерными. И это — абсолютный максимум за все известное нам время преследования расистов в России (предыдущий максимум — 28 обвинительных приговоров в 2007 году).

Распределение наказаний за расистскую пропаганду выглядит следующим образом. Из 66 осужденных: - 25 получили либо условное наказание без дополнительных санкций либо освобождены от наказания из-за истечения срока давности;

• 2 было запрещено заниматься журналистской деятельностью;

• 10 человек были приговорены к исправительным работам;

• 7 человек — к штрафам;

• 9 человек осуждены на сроки до года лишения свободы;

• 8 человек — на сроки до трех лет лишения свободы;

• 5 человек — от 3,5 до 7 лет лишения свободы.

Отметим, что из 15 обвинительных приговоров, связанных с лишением свободы, лишь в шести случаях мы считаем жесткость наказания необоснованной. В 2007 году необоснованно жесткими были 5 приговоров, но из 9, то есть доля необоснованно жестких приговоров сокращается.

Однако в целом, в отличие от насильственных преступлений, здесь нельзя столь однозначно говорить, что наряду с увеличением количества растет и качество приговоров.

По-прежнему высокой остается доля условных приговоров или освобождения от наказания — 20 приговоров из 48 (то есть 41%) — и это максимальное количество за последние 3 года (в 2007 году доля таких приговоров составляла 29%, в 2006 году — 35%).

По-прежнему крайне редко использование такого вида наказания, как запрет на деятельность, а ведь именно оно, на наш взгляд, является наиболее эффективным для пропагандиста. Из 49 приговоров запрет на профессию использовался в трех делах: в двух — как основное наказание, и еще в одном — как дополняющее основное (лишение свободы).

Совершенно очевидно, что в преследовании расистской пропаганды фокус внимания правоохранительных органов все чаще смещается в сторону незначительных преступлений (рисование свастик на домах, раздача листовок и т.п.), в то время как идеологи ультраправого движения в России, за редким исключением, внимания правоохранительных органов не привлекают (в 2007 году как раз очевидным было усиление давления пусть на региональных, но лидеров националистических организаций). Преследование это продолжается, но не растет. Нам известно о четырех обвинительных приговорах лидерам региональных национал-патриотических организаций: два в Благовещенске (Амурский СРН и ДПНИ), по одному в Ахтубинске ("К Богодержавию") и (пожалуй, самый резонансный) — в Екатеринбурге (ННП).

Надо отметить, что в 2008 году обвинительными приговорами закончились четыре суда против фигур общероссийского масштаба, но двоим из них — лидеру НСО Дмитрию Румянцеву и известному агрессивному антисемиту Борису Миронову наказания избежать удалось (первый получил условный срок, а второй и вовсе был освобожден от наказания из-за истечения срока давности преступления; причем суд над Мироновым явно искусственно затягивался, а исчисление срока давности было весьма сомнительным, особенно учитывая, что Миронов долгое время скрывался от следствия). Юрий Беляев, уже имевший условный приговор за возбуждение ненависти, был осужден лишь на полгода лишения свободы. Фактически для лидеров неонацистского движения серьезным стал лишь один приговор: в феврале один из самых известных российских наци-скинхедов Максим (Тесак) Марцинкевич был осужден на три года лишения свободы за неонацистскую выходку в клубе "Билингва" в 2007 году. Именно в этом приговоре суд продемонстрировал, что к знаковым фигурам российских неонацистов можно подходить не только с точки зрения тяжести совершенного преступления (ясно, что выкрики Марцинкевича могли быть наказаны и более мягко). Суд, похоже, учел, что именно Марцинкевич на своем сайте "Формат-18" ввел моду на создание и распространение в интернете видеороликов с расистскими нападениями или их имитациями, но преследование за эту деятельность так и не было начато [38]. Между тем арест и осуждение Тесака сами по себе повлекли за собой серьезные последствия для неонацистов — студия "Формат-18", которую он возглавлял, перестала существовать, НСО, в котором он занимал лидирующие позиции, раскололось и также перестало существовать как публичный актор. Однако приговор Марцинкевичу явно стоит особняком в общей тенденции преследования активистов ультраправых общефедерального масштаба.

Говоря о том, что фокус внимания правоохранителей смещается в сторону преследования незначительных преступлений, нельзя не обозначить явную тенденцию преследования за высказывания, пусть и расистские, на интернет-форумах. В 2008 году за это было осуждено не менее 5 человек в 4 регионах. Безусловно, пропаганда ненависти в интернете, в том числе и русскоязычном, присутствует в огромном количестве. Тем более присутствует она на интернет-форумах, хотя бы потому, что, в отличие от СМИ это нецензурируемое пространство, в котором может высказаться любой человек, в том числе и ксенофоб. Однако логику преследования тех, кто высказывается на форумах, понять нельзя, скорее всего, выбор подозреваемых/обвиняемых случаен. Насколько эти люди влияют на аудиторию, неясно; скорее всего, общественная опасность их реплик невелика. Если же, как в случае с одним из самарских неонацистов, расистские высказывания оставляются на крайне агрессивном расистском сайте, такое преследование бессмысленно: ведь в этом случае логичнее было бы наказывать организаторов и идеологов сайта или все сообщество, а не единичного их сторонника. В целом же преследование форумчан на фоне активного и практически беспрепятственного функционирования ресурсов ультраправых групп, лидеры которых находятся на свободе и свободно осуществляют свою деятельность, выглядит неэффективно и воспринимается скорее как необоснованные репрессии "для отчетности", нежели как реальная борьба с пропагандой ненависти.

Впрочем, безусловно, были и позитивные примеры преследования интернет-пропагандистов: например, в Липецке ответственность за возбуждение ненависти понес именно создатель неонацистского сайта, а в Новосибирске — идеолог одной из местных неоязыческих групп, ведшей пропаганду в интернете.

Всего же из 49 обвинительных приговоров не менее 11 были вынесены именно за интернет-пропаганду, и это в очередной раз опровергает многочисленные заявления о том, что в России на сегодняшний день недостаточна нормативно-правовая база, позволяющая преследовать за "кибервражду".

Очень важным событием 2008 года стали приговоры за возбуждение ненависти, вынесенные сотрудникам правоохранительных органов. Причем приговоры эти связаны как с ультраправой активностью (милиционер из Ленинградской области, поддерживавший неонацистский блог и интернет-сайт), так и с проявлением бытовой ксенофобии (ставропольский милиционер, не прервавший расистского избиения коллегами официанта-азербайджанца, а оскорбительно комментировавший его). О том, что у ультраправых существуют связи с сотрудниками правоохранительных органов, и о распространенности ксенофобных настроений среди милиционеров говорилось уже давно. Однако до сих пор, насколько нам известно, действующие сотрудники правоохранительных органов к ответственности за ксенофобию не привлекались [39].

Стоит отметить, что практически не развивается правоприменительная практика по наказанию националистически мотивированных вандалов. В 2008 году, насколько нам известно, было вынесено всего два обвинительных приговора за кладбищенский вандализм, совершенный по мотиву ненависти — в Ижевске и Нижнем Новгороде (оба осужденных по этим делам отделались условными сроками без каких-либо дополнительных санкций). Никакой динамики по сравнению с предыдущими годами в применении этих статей УК мы не наблюдаем: в 2007 году таких приговоров было также два, в 2006 году — ни одного, в 2005 году — один.

Федеральные списки экстремистских организаций и материалов

В апреле 2008 году, через шесть лет после того, как в антиэкстремистском законодательстве была закреплена норма о создании Федерального списка экстремистских организаций, этот список был впервые опубликован. Первоначально он включал в себя 6 организаций, запрещенных в 2004-2007 годы. В 2008 году он дважды обновлялся: 10 апреля 2008 г. экстремистским было признано религиозное объединение "Нурджулар", а 17 июля — ахтубинское народное движение "К Богодержавию". К началу 2009 года в списке находилось 8 организаций. В реальности запрещенных экстремистских организаций несколько больше (нам известно еще как минимум о еще трех, запрещенных только в 2003-2008 годы [40]).

Кроме того, к сожалению, нигде на сайте Минюста не объясняется, что помимо списка "экстремистских" организаций, существует список организаций "террористических", которые в контексте закона "О противодействии экстремистской деятельности" равноправны. Список террористических организаций на сайте Минюста даже не опубликован. В этот список к началу 2009 года внесено 18 организаций, большинство из которых, впрочем, на территории России не действует.

Федеральный список экстремистских материалов начал публиковаться в 2007 году. В течение 2008 года он вырос почти в четыре раза: с 79 до 301 пункта. Список рос настолько стремительно, что "Российская газета", уполномоченная публиковать обновления списка зачастую не успевала это делать.

Из 222 материалов, пополнивших список в 2008 году [41], 82 — это исламские материалы, по всей видимости, изъятые у членов "Хизб ут-Тахрир" и у других исламистских групп. Еще около 100 — это материалы ультраправых (в основном неоязыческих) групп, остальные приходятся на исторические произведения и источники, политические памфлеты, материалы меньшинских националистических и сепаратистских групп (чеченских, алтайских, татарских) и новых религиозных движений.

Не рассматривая правомерность запрета целого ряда материалов, которая вызывает у нас большие сомнения [42], остановимся лишь на общих негативных и позитивных тенденциях запрета материалов и составления списка, которые проявились в 2008 году.

Позитивным является то, что суды начали запрещать как экстремистские видеоролики со сценами расистских нападений. Можно надеяться, что это собьет моду на размещение таких материалов в интернете или, по крайней мере, ограничит доступ к ним. И уж без сомнения, признание подобных видеоматериалов экстремистскими позволит избежать их тиражирования общедоступными СМИ, прежде всего российскими телеканалами [43].

Однако претензий к списку гораздо больше, нежели похвал. Стремительное разрастание списка и расширение санкций, связанных с его существованием (см. ниже), выявили целый ряд нормативно-правовых лакун, без заполнения которых список становится в первую очередь репрессивным инструментом, позволяющим наращивать антиэкстремистскую статистику, но не препятствующим распространению действительно общественно опасных материалов.

Во-первых, наибольшее количество нареканий вызывает само качество списка. Мало того, что в нем существуют повторы (на сегодняшний день их не менее 9), а иногда допускаются и явные ошибки [44], но большинство внесенных в него пунктов попросту невозможно идентифицировать. Материалы (по крайней мере, печатные) описываются по внешнему виду, по обложке, по первым и последним фразам, по формату — одним словом, по любым внешним признакам, только не по библиографическому стандарту, который, собственно, и позволяет идентифицировать изданный текст.

Во-вторых, вызывает сомнение признание экстремистскими пусть даже и крайне радикальных, но листовок — то есть листков, зачастую не имеющих выходных данных и доступных только в локальном ареале распространения. Поскольку тексты их неизвестны, а идентификация в лучшем случае идет лишь по первым и последним фразам, ничто не мешает заинтересованным активистам обходить этот запрет. Фактически запрет листовок (а их в официальном списке не меньше 50 [45], то есть шестая часть!) выглядит как откровенная имитация антиэкстремистской активности. Мы не говорим уже о некоторой абсурдности практики признания экстремистскими материалов, де-факто существующих только в уголовных делах. Речь идет о тексте Александра Втулкина с угрозами губернатору Валентине Матвиенко, удаленном из интернета еще в 2006 году, и об интернет-ресурсе Олега Киттера "Алекс-Информ", также не существующие уже более трех лет.

В-третьих, существует целый ряд запретов книг, пусть и ксенофобных, но написанных в начале XX века, работ радикальных политических лидеров современности или религиозных текстов (то есть текстов, являющихся историческими источниками), или исторических исследований. Например, в течение 2008 года были запрещены книга Г. Бутми "Кабала или свобода", написанная в начале ХХ века, книги лидера пензенских затворников П. Кузнецова, "Завещание" аятоллы Хомейни. Все это создает серьезные проблемы для исследователей в целом ряде областей гуманитарного знания (историков, религиоведов, политологов и т.п.).

В-четвертых, по-прежнему остается непроясненным, с какого же момента наступает ответственность за распространение материалов, признанных экстремистскими, — с момента вынесения судебного решения или с момента включения материала в Федеральный список. Результат этой неясности не заставил себя долго ждать. В июле фигурантом уголовного дела, возбужденного двумя месяцами ранее по факту издания книги "Личность мусульманина", стал московский издатель Асламбек Эжаев. Проблема заключается в том, что книга издана осенью 2007 года, то есть как раз в промежутке между вынесением судебного решения (август) и включением книги в Федеральный список экстремистских материалов (29 декабря).

В-пятых, при всей абсурдности целого ряда "экстремистских" запретов, не только не существует, но и, насколько нам известно, пока даже не обсуждался вопрос создания механизма изъятия материала из имеющегося списка, равно как возможности ревизии списка как такового (например, исправления его в соответствии с библиографическими стандартами) [46].

И наконец, по-прежнему остается не урегулированным вопрос порядка хранения и выдачи подобных материалов в библиотеках. Здесь антиэкстремистское законодательство явно вступило в противоречие с законодательством библиотечным. А между тем практика вынесения библиотекам антиэкстремистских предупреждений стремительно развивается. И это означает, что библиотеки несут ответственность за то, что законодатель и исполнительная власть не позаботились о разработке механизма обеспечения исполнения закона. При этом, как и запрет листовок, атака на библиотеки выглядит лишь имитацией антиэкстремистской деятельности.

Иное

Помимо уголовного преследования ксенофобного насилия и пропаганды и запрета материалов и организаций активно развивается практика административного антиэкстремистского преследования. По-прежнему нельзя понять динамики вынесения административных судебных наказаний, поскольку информация об этом появляется очень хаотично, но очевидно, что практика эта есть и она не единична. Так, известно несколько случаев административных наказаний за распространение материалов, признанных экстремистскими, за демонстрацию нацистской символики, за продажу антикварами атрибутики войск Вермахта (в последнем случае стоит отметить, что этот вопрос не урегулирован, как и вопрос с библиотеками, ведь от подобных запретов страдают, например, исторические реконструкторы и коллекционеры военной атрибутики вне зависимости от их идеологических пристрастий). Но, пожалуй, особое внимание стоит обратить на двойственность правоприменительной практики для тех, кто наказан за рисование свастик. В настоящее время за подобные действия наказывают как по уголовному (как, например, в Челябинской области), так и по административному (как это было в Саратовской области в конце декабря) законодательству. Вероятно для того, чтобы унифицировать практику наказаний за подобные акции, нужно специальное разъяснение Верховного суда.

Стремительными темпами растет количество "актов прокурорского реагирования" по результатам проверки соблюдения антиэкстремистского законодательства. Так, 12 января 2009 г. генеральный прокурор России Ю. Чайка заявил, что, если за 2007 год "в связи с нарушением законодательства о межнациональных отношениях и противодействии экстремизму было внесено чуть более 12 тысяч актов прокурорского реагирования, то за 9 месяцев прошедшего года — почти 29 тысяч" [47]. И это количество не кажется нам фантастическим, так как под "актом прокурорского реагирования" понимается любая официальная реакция прокуратуры. Это предупреждения, предостережения, представления организациям и государственным чиновникам, связанные с исполнением каких-либо нюансов законодательства, причем не только антиэкстремистского, но и, например, миграционного [48]. Большинство "актов реагирования", безусловно, нельзя назвать неправомерными. Однако такая активность выглядит не как реальная профилактика ксенофобии и дискриминационных практик (она и не является таковой, поскольку "экстремизм" трактуется гораздо шире). Она выглядит искусственным раздуванием "антиэкстремистской" отчетности, имитацией антиэкстремистской деятельности. Например, за счет нормативных лакун — как это происходит в связи с предупреждениями библиотекам, описанным выше.

Впрочем, нельзя не отметить и позитивных моментов подобной активности. Так, в 2008 году впервые стали известны случаи, когда прокуратура обязывала муниципальные власти закрашивать неонацистскую символику на подведомственной им территории.

Однако для аналитиков главной проблемой остается непрозрачность "антиэкстремистской" активности прокуратуры в целом: совершенно невозможно понять, на кого, когда, за что, насколько осмысленно и правомерно обращала внимание прокуратура. То есть невозможно проанализировать, есть ли улучшение качества профилактического надзора.

На этом фоне деятельность Россвязькомнадзора в 2008 году выглядит более разумной, хотя и менее активной, чем годом ранее. Кроме того, в этом году вырос и процент неправомерных предупреждений: за 2008 год ведомством было вынесено 28 "антиэкстремистских" предупреждений российским медиа (включая 6 неправомерных), в то время как в 2007 году их было 43 (включая 7 неправомерных).

На основании двух предупреждений ведомства, вынесенных в 2008 году, 26 ноября было принято судебное решение (в отличие от решения 2007 года — вполне правомерное) о закрытии газеты "Дуэль", которое, впрочем, в силу не вступило.

К сожалению, надо отметить, что деятельность других государственных органов в области противодействия ксенофобии и радикальному национализму малоэффективна. Зачастую она сводится к задаче "воспитания толерантности", что отнюдь не одно и то же. Само же "воспитание толерантности" как правило, трактуется в рамках советской парадигмы "воспитания дружбы народов" путем организации культурно-массовых мероприятий с этническим компонентом. Не ставя под сомнение необходимость проведения подобных фестивалей и концертов, нам представляется, что как мера противодействия ксенофобии они крайне неэффективны [49]. Однако пока никаких признаков изменения подхода государственных чиновников к проблеме мы не наблюдаем.

ПРИЛОЖЕНИЯ. СТАТИСТИКА ПРЕСТУПЛЕНИЙ И НАКАЗАНИЙ

Приложение 1. Статистика расистских и неонацистских нападений за 2004 — январь 2009 гг. [50] (с разбивкой по городам)

	2004	2005	2006	2007	2008	2009
1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных3 Всегопостра-давших	1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных3 Всегопостра-давших	1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных3 Всегопостра-давших	1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных3 Всегопостра-давших	1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных3 Всегопостра-давших	1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных3 Всегопостра-давших
1	2	3	1	2	3	1
Всего	50	218	268	49	418	467
В том числе:
Москва и область	18	62	80	16	179	195
Петербург и область	9	32	41	4	45	49
Абакан	0	0	0	0	2	2
Архангельск	0	0	0	0	1	1
Астрахань	0	0	0	0	2	2
Барнаул	0	0	0	0	1	1
Белгород	0	5	5	0	4	4
Биробиджан	0	0	0	3	0	3
Благовещенск	0	2	2	0	7	7
Брянск	0	0	0	0	1	1
Владивосток	5	9	14	0	3	3
Владимирская область	0	4	4	0	0	0
Волгоград	0	2	2	0	1	1
Вологда	0	0	0	0	0	0
Воронеж	1	2	3	1	21	22
Иваново	0	1	1	0	0	0
Ижевск	0	0	0	0	1	1
Иркутская область	3	0	3	2	5	7
Йошкар-Ола	0	1	1	0	15	15
Казань	0	0	0	0	0	0
Калининград	0	1	1	0	2	2
Калуга	0	0	0	0	11	11
Кемеровская область	0	0	0	0	0	0
Киров	0	0	0	0	1	1
Кострома	0	5	5	0	0	0
Краснодар	2	32	34	1	3	4
Красноярск	0	0	0	1	1	2
Курган	0	0	0	0	6	6
Курск	0	5	5	0	2	2
Липецк	0	1	1	0	3	3
Майкоп	0	3	3	0	0	0
Мурманск	0	0	0	0	1	1
Нижний Новгород	1	5	6	4	12	16
Новгород	0	0	0	0	5	5
Новосибирск	2	12	14	1	9	10
Омская область	0	3	3	0	0	0
Орел	0	8	8	0	0	0
Оренбург	0	0	0	0	0	0
Пенза	0	0	0	0	0	0
Пермь	0	1	1	3	2	5
Петрозаводск	0	0	0	0	2	2
Петропавловск-Камчатский	0	0	0	0	0	0
Псков	0	0	0	0	1	1
Ростов-на-Дону	0	0	0	0	10	10
Рязань	0	0	0	0	1	1
Самара	1	3	4	4	5	9
Саратов	1	0	1	0	0	0
Свердловская область	1	7	8	6	6	12
Смоленск	0	0	0	0	2	2
Ставрополь	0	0	0	0	21	21
Сыктывкар	0	0	0	0	4	4
Тамбов	0	3	3	0	6	6
Тверская область	0	0	0	2	0	2
Томск	0	3	3	0	6	6
Тульская область	1	0	1	0	3	3
Тюменская область	3	1	4	1	0	1
Улан-Удэ	0	0	0	0	0	0
Ульяновск	0	0	0	0	0	0
Уфа	0	1	1	0	2	2
Хабаровск	0	0	0	0	3	3
Чебоксары	0	0	0	0	0	0
Челябинск	1	4	5	0	0	0
Читинская область	0	0	0	0	0	0
Южно-Сахалинск	1	0	1	0	0	0
Ярославская область	0	0	0	0	0	0
Якутия	0	0	0	0	0	0

Приложение 2. Обобщенная статистика расистских и неонацистских нападений за 2004 — январь 2009 гг. (с разбивкой по категориям [51])

	2004 [52]	2005 [53]	2006 [54]	2007 [55]	2008 [56]	2009
1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных	1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных	1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных	1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных	1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных	1 Убитых2 Изби-тых и ра-неных
1	2	1	2	1	2	1
Всего	50	218	49	418	66	522
В том числе
Темнокожие	1	33	3	38	2	32
Уроженцы Центральной Азии	10	23	18	34	17	60
Уроженцы Кавказа	15	38	12	52	15	72
Уроженцы Ближнего Востока и Северной Африки	4	12	1	22	0	11
Уроженцы стран АТР (Китай, Вьетнам, Монголия и т.д.)	8	29	4	58	4	52
Другие люди "неславянской внешности"	2	22	3	72	4	69
Представители молодежных субкультур и левацкой молодежи	0	4	3	121	3	119
Другие (включая русских) или нет информации	10	57	5	21	21	107

Приложение 3. Статистика обвинительных приговоров, учитывающих мотив ненависти в насильственных преступлениях. 2004 — 31 январь 2009 гг.

	Количество приговоров	Количество осужденных	В т.ч. условно или освобождены от наказания
2004
Москва	4	11	неизвестно
Петербург	2	10	4
Владимирская область	1	1	1
Воронеж	1	3	0
Новгород	1 [57]	1	0
Итого	9	26	5
2005
Москва	2	4	0
Московская область	4 [58]	14	0
Петербург	2	10	4 [59]
Благовещенск	1	4	0
Владивосток	1	1	0
Волгоград	1	7	0
Екатеринбург	1	3	0
Липецк	1 [60]	4	0
Мурманск	1	2	1
Пермь	1	1	0
Тамбов	1	1	0
Тюменская область	1	5	0
Итого	17	56	5
2006
Москва	5	11	1
Московская область	3	18	4
Алтайский край	1	1	1
Белгород	1	11	1
Воронеж	1	13	7
Еврейская АО	1	3	0
Екатеринбург	3	8 [61]	0
Калужская область	1	2	0
Кострома	2	7	5
Нижний Новгород	4	6	неизвестно
Новосибирск	1	неизвестно	неизвестно
Орел	2	6 [62]	2 [4]
Петербург	3	10	4
Ростов-на Дону	1	2	0
Саратов	1	5	0
Томск	1	3	0
Уфа	1	3	3
Южно-Сахалинск	1	1	0
Итого	33	109 [63]	24 [10]
2007
Москва	4	11	0
Петербург	2	11	3
Белгород	1	2	0
Воронеж	1	4	0
Екатеринбург	3	9	0
Калуга	1	3	2
Красноярск	1	2	1
Ленинградская область	1	1	0
Нижний Новгород	1	9	9
Омск	1	1	0
Северная Осетия	1	1	0
Ставрополь	2	2	0
Сыктывкар	1	1	0
Тамбов	1	1	0
Тюмень	1	6	2
Ярославль	1	1	1
Итого	23	65	18
2008
Москва	7	40	4
Московская область	2	11	3
Петербург	4	9	2
Алтайский край	1	3 [64]	0
Архангельская область	1	1	1
Владимирская область	1	2	0
Иваново	1	1	0
Калуга	2	13	6
Кострома	1	1	0
Краснодар	1	1	0
Липецк	1	1	1
Новгород	1	2	0
Новосибирск	2	9	5
Омск	1	4	0
Пензенская область	1	1	0
Самара	1	1	1
Свердловская область	3	10	0
Тамбов	1	3	3
Ярославль	1	1	1
Всего	33	114	28
2009
Петербург	1	3	1
Калужская область	1	2	1
Хабаровск	1	2	0
Всего	3	7	2

Приложение 4. Статистика обвинительных приговоров за пропаганду ненависти (ст. 282 УК РФ). 2004 — январь 2009 гг.

	Количество приговоров	Количество осужденных	В т.ч. условно или освобождены от наказания
2004
Ижевск	1	1	1
Новгород	1	1	0
Новосибирск	1	1	1
Итого	3	3	2
2005
Москва	1	1	1
Екатеринбург	1	1	0
Кемеровская область	4	4 [65]	1
Киров	1	1	0
Нальчик	1	1	1
Новгород	1	3	0
Орел	1	2	2
Сыктывкар	1	1	1
Хабаровск	1	1	0 [66]
Итого	12	15	6
2006
Москва	1	1	0
Московская область	1	1	0
Петербург	2	2	1
Астраханская область	1	1	0
Екатеринбург	1	1	0
Кемерово	2	2	2
Киров	1	1	0
Краснодар	1	1	0
Новгород	1	1	0
Самара	2	2	2
Саратов	1	1	1
Сыктывкар	1	1	0
Челябинск	1	3	0
Ярославль	1	2	1
Итого	17	20	7
2007
Москва	1	1	1
Барнаул	1	1	1
Благовещенск	1	1	0
Владимир	1	1	0
Вологодская область	1	1	1
Горноалтайск	1	2	2
Калининград	1	1	1
Калуга	1	8	0
Киров	1	1	0
Краснодар	3	3	2
Курган	1	1	0
Новгород	1	1	0
Новосибирск	3	3	0
Республика Коми	3	3 [12]	0
Рязань	1	2	0
Самара	1	2	2
Свердловская область	1	1	0
Ставропольский край	1	1	1
Ульяновск	1	1	1
Чебоксары	1	4	0
Челябинск	1	1	0
Якутия	1	2	0
Итого	28	42	12
2008
Москва	2	4	3
Петербург	3	3	0
Астраханская область	2	4	0
Барнаул	1	1	0
Благовещенск	2	4	2
Брянск	1	1	0
Владивосток	1	1	1
Владимирская область	1	1	0
Воронеж	1	1	1
Дагестан	1	2	2
Калининград	1	1	0
Казань	1	6	1
Краснодар	1	1	0
Курск	1	1	1
Ненецкий АО	1	1	0
Новгород	2	2	0
Ленинградская область	1	1	1
Липецк	1	1	0
Майкоп	1	1	0
Новосибирск	1	1	1
Пенза	1	1	1
Петрозаводск	2	2	2
Республика Коми	2	2	0
Ростов-на-Дону	2	2	1
Самара	3	3	1
Ставрополь	1	1	0
Тюмень	1	1	0
Улан-Удэ	1	1	1
Ульяновск	1	4	0
Челябинск	2	2	1
Итого	42	57	20
2009
Москва	1	2	1
Краснодар	1	1	0
Томск	1	1	0
Тюменская область	1	1	0
Итого	4	5	1

Приложение 5. Статистика обвинительных приговоров за призывы к экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ) в 2005-2008 гг.

	Количество приговоров	Количество осужденных	В т.ч. условно или освобождены от наказания
2005
Кемерово	3	3	2
Киров	1	1	1
Итого	4	4	3
2006
Москва	1	1	0
Астраханская область	1	1	0
Кемерово	2	2	2
Нижний Новгород	2	2	0
Челябинск	1	3	0
Итого	7	9	2
2007
Кемерово	1	1	0
Краснодар	1	1	0
Новгород	1	1	0
Челябинск	1	1	0
Итого	5	5	0
2008
Москва	1	1	0
Вологодская	1	2	1
Екатеринбург	1	1	0
Казань [67]	1	6	1
Калужская	1	1	0
Самара	2	3	3
Итого	7	15	6

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] При подготовке данного доклада, помимо мониторинга Центра "СОВА", были использованы материалы региональных докладов по проблемам радикального национализма и противодействия ему, подготовленные в рамках мониторингового проекта Московской Хельсинкской группы (МХГ).

[2] Ситуацию на Северном Кавказе достаточно подробно отслеживают Правозащитный центр "Мемориал" и сайт "Кавказский узел". Мы же не включаем события в этом регионе в свой мониторинг, так как уверены, что наша методика отбора информации для этого региона неэффективна.

[3] В 2007 году — 11. Официально нападение на двух чеченских юношей 27 мая, в результате которого один из пострадавших умер, расистским не признано. Однако и очевидцы, и неонацисты заявляют о причастности к этому преступлению наци-скинхедов. [Из материалов мониторинга МХГ по Краснодарскому краю.]

[4] Например, взрыв магазина интимных принадлежностей в конце 2007 года, в котором в настоящее время обвиняются неонацисты, мотивировался тем, что подобная продукция "развращает нацию".

[5] Как минимум один из терактов (взрыв "Еврокафе" на Измайловской улице) уже расследован, и дело против двух наци-скинхедов передано в суд. В конце декабря 2008 года появились заявления неонацистов о том, что практически ко всем взрывам на московских рынках (известно не менее 4), произошедшим в 2008 году, причастны "соратники" черкизовского подрывника Николая Королева. В январе 2009 года по подозрению в причастности к 5 эпизодам с использованием взрывчатки 2008-2009 годов была арестована группа радикальных неоязычников.

[6] За эту публикацию газета получила "антиэкстремистское" предупреждение, вполне, на наш взгляд, правомерное.

[7] Материалы мониторинга МХГ по Краснодарскому краю.

[8] Подробнее о конфликте в Карагае см.: Карагай: бытовые конфликты, механизмы солидарности и безответственные СМИ // Центр "СОВА". Национализм и ксенофобия в России. 2008. 5 сентября (xeno.sova-center.ru/45A29F2/BA8D13A); Омбудсман Пермского края: Люди не готовы принять "инаковость" // Там же. (xeno.sova-center.ru/45A2A39/BA8DFC0).

[9] Карагай и СМИ: провокация и непрофессионализм // Центр "СОВА". Национализм и ксенофобия в России. 2008. 5 сентября (xeno.sova-center.ru/213716E/213988B/BA8D2C6); "Напридумывали" до возбуждения ненависти? // Там же. (xeno.sova-center.ru/45A2A1E/BA8D7E0).

[10] Бехтольд Александр, Иванова София. Преодоление этнической дискриминации, расизма, ксенофобии, нетерпимости и экстремизма в России: Ситуация в Рязанской области в 2008 г. [Рязань, 2009].

[11] Подробнее об освещении ситуации с затворниками в СМИ см.: Кожевникова Галина. Язык вражды и выборы: федеральный и региональный уровни. По материалам мониторинга осени-зимы 2007-2008 годов. М.: Центр "СОВА", 2008. С. 102-107. Здесь же отметим, что, например, в одном из телерепортажей о ситуации в Погановке была показана жительница деревни, призывавшая "отравить их всех газом, как в :Норд-Осте;".

[12] Исключение составляют два человека (православная прихожанка московского храма и москвич, которого приняли за православного священника), пострадавшие в результате действий радикальных неоязычников, которые начали активно действовать в Москве со второй половины 2008 года.

[13] Впрочем, из-за того, что 100% известных нам случаев "антипротестантского" вандализма носят столь агрессивный характер, есть серьезные сомнения в том, что мы смогли отследить большую часть этих инцидентов. Возможно, о менее серьезных инцидентах представители протестантов не считают нужным сообщать.

[14] Хотя после того, как КПРФ стала включать в свои избирательные списки неонацистов, об этом уже нельзя говорить с уверенностью.

[15] Баранов Константин. Мониторинг проявлений ксенофобии, религиозной нетерпимости, социальной ненависти и дискриминации в Ростовской области (2008-2009 гг.). [Ростов, 2009].

[16] "Пакт 8 июня" и Меморандум (Политическое заявление организаторов конференции).

[17] Но лидерами ДПНИ по-прежнему остаются браться Александр и Владимир Поткины.

[18] Под "русскими" в данном случае подразумевались организации с этнически русским руководством.

[19] Состоялся Х (внеочередной) съезд партии "Народный Союз" // Народный Союз. Официальный сайт. 2008. 16 декабря (www.partia-nv.ru/news/2008/n161208.html).

[20] По нашим наблюдениям, на набережной Шевченко присутствовали активисты с символикой следующих организаций: Народный союз, Общенациональное движение "Русский союз" (группа, образованная еще в середине 90-х годов и долгое время не подававшая признаков жизни), "Русский образ", Русское гражданское общество (А. Михайлова), Союз православных хоругвеносцев, Союз русского народа Н. Курьяновича, Союз православных граждан (в лице Валентина Лебедева), Союз офицеров, Союз "Христианское возрождение", Фронт национального единства "Имперский Союз", Hardline Straight Edge ("черный блок"), Черная сотня.

[21] 9 и 20 октября 2008 г. ДПНИ заявляло, что оно подавало заявку на проведение шествия на набережной Шевченко, а 1 ноября члены движения распространяли заявление, что ДПНИ никогда не согласится маршировать по этому маршруту. См.: Подана заявка на проведение Русского марша в Москве // Официальный сайт ДПНИ. 2008. 20 октября. Обращение Оргкомитета Русского Марша-2008 // Там же. 2008. 1 ноября.

[22] За год до этого на аналогичный крестный ход заявку в мэрию те же организаторы не подавали, и крестный ход прошел без проблем. На сей раз, хотя снова не было ни одного политического лозунга, а только иконы и хоругви, организаторам все же напомнили про необходимость подавать заявку и крестный ход пресекли.

[23] Если о каких-то проявлениях бытовой ксенофобии по отношению к грузинам, обходящейся без человеческих жертв (например, ложное сообщение о минировании грузинского ресторана), СМИ писали, то о нападениях на этнических грузин или тех, кого принимали за таковых, сообщения были исключительно в интернете.

[24] Васильков Антон. Лезгинка с выходом на рубль // Российская газета. 2008. 1 октября (rg.ru/2008/10/01/dengi.html).

[25] Одним из первых подобные заявления сделал Михаил Делягин, после чего на его мнение стали ссылаться как на единственную точку зрения экономистов.

[26] В центре событий // ТВЦ. 2008. 19 октября.

[27] Отметим, что митинг завершился несколькими расистскими нападениями .

[28] Томилин Никита. России не нужны рабы! // Официальный сайт МГЕР. 2008. 18 февраля. Автор статьи — не только активист МГЕР, но и известный ультраправый блогер (tomilin88), открыто декларировавший свои националистические взгляды (см. например: Томилин Н. Парк путинского периода // НаЗлобу. 2007. 3 октября (www.nazlobu.ru/publications/article2239.htm)).

[29] Андрушкевич Георгий. "Зенит" наказали слишком мягко // Новые новости. 2008. 20 ноября (www.infox.ru/sport/football/2008/11/20/zenith_shtraf.phtml).

[30] Подробнее об этом будет рассказано в соответствующем годовом докладе Центра "СОВА".

[31] Таковыми по существующему российскому законодательству считаются участники судопроизводства — потерпевшие, свидетели, эксперты, а также судьи, прокуроры, следователи и т.п.

[32] Отметим, что не у всех из этих 114 человек в приговоре присутствует мотив ненависти.

[33] В деле "группы Калиниченко" в отношении 7 человек известно, что они осуждены на сроки "от 3 до 9 лет лишения свободы", однако точная мера наказания неизвестна.

[34] Новая редакция ст. 119 действует с июля 2007 г.

[35] В первом кассационном решении Верховного суда России по оправдательному приговору было отмечено, что адвокат потерпевших указывал на то, что защита обвиняемого использовала ксенофобные приемы для влияния на присяжных. [Кассационное определение ВС РФ от 25 сентября 2007 г. по делу Р. Полусмяка] // Официальный сайт ВС РФ. Б.д.

[36] В обеих группах большинство членов были несовершеннолетними, максимальный срок наказания для которых — 10 лет лишения свободы. Поэтому члены группы Калиниченко за 2 убийства и более 10 покушений на убийства получили от 3 до 10 лет, а члены группы Рыно-Скачевского — от 6 до 20 лет, причем лидеры, как несовершеннолетние, получили по 10 лет лишения свободы.

[37] Количественные оценки носят, конечно, лишь предварительный характер, но попробуем сделать такую оценку. В 2007 году Центру "СОВА" было известно всего около 700 жертв расистских и неонацистских нападений, в 2006 году — около 600, а приговоров в 2008 году было вынесено 33. Учитывая продолжительность следствия, мы должны сравнивать именно с предыдущим или даже еще более ранним годом. Таким образом и получается пропорция приговоров к количеству жертв примерно 1 к 20. Конечно, многие были осуждены не за одно нападение, но следует также учесть, что приговоры мы знаем почти все, а вот преступления нам известны далеко не все.

[38] 16 января 2009 года М. Марцинкевич был осужден за имитацию казни человека от имени "Русского Ку-Клукс-Клана", но этот ролик не был анонсирован как ролик "Формата 18", а был снят по специально по просьбе журналиста АТВ.

[39] В начале 1990-х годов в Петербурге за возбуждение ненависти пытались привлечь Ю. Беляева, работавшего тогда в милиции, однако его спасла депутатская неприкосновенность, а затем он из милиции ушел.

[40] См. Список организаций, признанных российскими судами экстремистскими [По состоянию на начало 2009 г.] // Центр "СОВА". Национализм и ксенофобия в России (xeno.sova-center.ru/4DF39C9/A12DD8E).

[41] Фактически, речь идет о 213 материалах, так как 9 наименований включены в список дважды.

[42] Вопрос о материалах, которые, по нашему мнению, запрещены неправомерно, будет рассмотрен в ежегодном докладе о неправомерном правоприменении антиэкстремистского законодательства, в настоящее время готовящемся в Центре "СОВА". См. также разделы "Неправомерный антиэкстремизм" в сезонных докладах центра СОВА за 2008 г.: Кожевникова Галина. Зима 2007-2008: Эпидемия убийств на фоне выборов // Центр "СОВА". Национализм и ксенофобия в России. 2008. 23 марта (xeno.sova-center.ru/29481C8/ACE046A); Она же. Весна-2008: Депрессия и дежа вю // Там же. 2008. 25 июля (xeno.sova-center.ru/29481C8/B7185B9); Она же. Лето 2008: Антиэкстремизм: Реальность и имитация // Там же. 2008. 21 октября (xeno.sova-center.ru/29481C8/BE56FF0).

[43] О проблеме тиражирования см.: Кожевникова Галина. Скинхед телевизионный // Центр "СОВА". Национализм и ксенофобия в России. 2006. 15 мая.

[44] Впрочем, оперативно исправленные.

[45] Не считая целого ряда праворадикальных бюллетеней, обозначенных в списке как "листовки".

[46] Впрочем, неофициально исправления в список, размещенный на сайте Министерства юстиции, вносятся: в нем корректируются даты вынесенных судебных решений, добавляются сведения о судах, запретивших материал.

[47] Помимо этого Ю. Чайка заявил, что в настоящее время в суды отправлено 4,6 тыс. исков о признании экстремистскими организаций и материалов. Однако это заявление вызывает большие сомнения. Скорее всего, оно ошибочно.

[48] Например, как нарушения антиэкстремистского законодательства в официальных отчетах прокуратур можно встретить ненадлежащим образом осуществленные проверки правильности заполнения принимающей стороной уведомлений о прибытии иностранных граждан и т.п. См.: Прокуратурой Славского района выявлены многочисленные нарушения... // Прокуратура Калининградской области. Официальный сайт. 2008. 20 июня (www.prokuratura39.ru/00news/20080620-03.html).

[49] Неэффективность такого подхода уже который год демонстрируют осенние драки армянских и азербайджанских студентов РУДН, происходящие во время таких фестивалей.

[50] В алфавитном порядке городов, за исключением Москвы и Петербурга, как основных центров расистского насилия.

[51] Напоминаем, что эта таблица отражает не реальную принадлежность жертвы к группе, а приписанную ей нападавшими. Т.е. если славянина приняли за кавказца, то он попадает в категорию "уроженцы Кавказа" и т.д.

[52] Известно также о 13 убийствах бездомных, в которых правоохранительными органами подозревается идеологическая (неонацистская) составляющая.

[53] Известно также о 5 убийствах и 4 избиениях бездомных, в которых правоохранительными органами подозревается идеологическая (неонацистская) составляющая.

[54] Кроме того, 27-28 мая 2006 г. только в Москве наци-скинхедами и другими гомофобами было избито не менее 50 представителей секс-меньшинств. Известно также о 7 убийствах и 4 избиении бездомных, в которых правоохранительными органами подозревается идеологическая (неонацистская) составляющая. В статистику включены 14 погибших и 53 пострадавших при взрыве на Черкизовском рынке 21 августа 2006 года.

[55] Не считая пострадавших от скинхедов представителей секс-меньшинств 27 мая 2007 года. Известно также о 4 убийствах и не менее 2 избиений бездомных, в которых правоохранительными органами подозревается идеологическая (неонацистская) составляющая.

[56] Известно также об 7 убийствах и одном избиении бездомных, в которых подозревается или признан мотив социальной ненависти.

[57] За угрозу взрыва синагоги.

[58] Точной даты одного приговора, вынесенного за убийство по мотиву национальной ненависти мы, к сожалению, не знаем, но предполагаем, что он вынесен в 2005 году.

[59] Еще один оправдан за недоказанностью вины.

[60] Со специальным определением суда в адрес городской администрации.

[61] В т.ч. 3 осуждены за создание экстремистского сообщества и одновременно за убийство, в котором мотив ненависти не учтен

[62] Не менее, по одному делу известно лишь, что приговор вынесен.

[63] Не менее.

[64] В т.ч. один — без мотива ненависти.

[65] Один человек осужден дважды в течение года по одному и тому же обвинению, но по разным эпизодам.

[66] Приговор отменен по кассации из-за истечения срока давности.

[67] Приговор членам Казанского РНЕ, где фигурирует также ст. 282.

Текст доклада был опубликован на сайте "Полит.Ру" 17 февраля 2009 года.