Первая заповедь правительства, столкнувшегося с кризисом:  «Не надо суетиться»

Жителям этой страны промывают мозги с утра до вечера: кругом враги, внутри измена, вся надежда на любимых вождей. Граждан с иммунитетом к пропаганде беспощадно преследуют. Полууголовники, правящие страной, величают лидера папой и отлично сознают, насколько все сгнило. Чтобы продержаться подольше, начинают маленькую войну…

Войну и бесславное поражение нам покажут позже. А первая часть «Обитаемого острова» Егору Гайдару положительно понравилась: Федор Бондарчук не стал коверкать роман Стругацких. Несчастное общество на вымышленной планете Саракш — не похоже ли оно на современную Россию? Гайдар пробует уйти от ответа: «Пока неизвестно, будет ли снята вторая серия». Уверяю его, что снята, премьера — в конце апреля. «Тогда я могу сказать — да, очень похоже», — отвечает Гайдар.

В январе прошлого года он предупредил: в Америке начинается рецессия, не поздоровится и России. «Когда в мире плохо — у нас хуже, чем в мире», — сказал он. В ноябре прошлого года Национальное бюро экономических исследований, отвечающее за официальную датировку американских бизнес-циклов, подтвердило: рецессия в США началась в декабре 2007 года. Это не обычная рецессия. Десятки стран на пороге настоящей депрессии — снижения ВВП более чем на 10%. Такого не было с начала 1930-х. По всем признакам спад в российской экономике будет глубже, чем в мировой.

С декабря 2003 года директор Института экономики переходного периода — политический пенсионер. Союз правых сил проиграл тогда выборы в Думу, и главный кремлевский политтехнолог Владислав Сурков во всеуслышание отправил либералов на свалку истории. Победители зачищали политическое пространство от остатков либерализма и предавались мечтам об инновационной экономике. Гайдар, оставшийся без депутатского мандата, писал книги. В 2005 году он выпустил «Долгое время», экономическую историю человечества от неолитической революции до наших дней. Еще через год — «Гибель империи», хронику крушения советской экономики и государства. Чтение куда более актуальное, чем «план Путина».

Вот как описана в «Гибели империи» антикризисная программа правительства, столкнувшегося с падением цен на сырьевые товары, доминирующие в экспорте: «Приходится сокращать субсидии на товары массового спроса, продовольствие, топливо, снижать объемы государственных капитальных вложений, повышать цены на продукцию и услуги естественных монополий, увеличивать налоги, не связанные с поступлениями от сырьевых ресурсов, девальвировать национальную валюту, иногда вводить прямые количественные ограничения импорта… результат — падение уровня жизни, стагнация или снижение объема производства, рост безработицы».

Ничего этого Горбачев с соратниками не понимали. Падение цен на углеводороды, сокращение нефтедобычи, подорожание импортного зерна нанесли мощный удар по платежному балансу СССР. «Оптимизм нового руководства наложился на крупномасштабную финансовую катастрофу, — описывает эту коллизию Гайдар. — Эта взрывчатая смесь и определила течение событий. Новые руководители в полной уверенности, что они знают, что делать, а у них все разваливается под руками».

Гайдар не скрывает полупрезрительного отношения к нынешним правителям. Но не собирается вешать на них всех собак — в этом кризисе они не виноваты, на экономические трудности реагируют адекватнее, чем последние руководители Советского Союза. Они прошли хорошую школу. «В 1990-е годы они руководили экономикой крупных городов либо страной в целом в условиях острейшего кризиса… и способны, на мой взгляд, понять, что надо вспоминать старое, — объясняет Гайдар. — По-моему, они дают сигналы, что поняли». Ничего общего с мешканьем Горбачева, который опоздал с либерализацией цен на несколько лет и долго не сокращал капвложения, чтобы не ссориться с хозяйственной элитой. Российскому руководству потребовалось чуть больше месяца, чтобы осознать неизбежность девальвации, всего 100 дней ушло на то, чтобы решить: спасение олигархов от разорения — дело рук самих олигархов. Да, антикризисные меры правительства — реактивные, признает Гайдар, но это «разумная и правильная реакция».

Ничто не отрезвляет элиту так сильно, как экономический шок. Удастся ли правительству совместить краткосрочную и долгосрочную перспективы? По Гайдару, главное сейчас — управление кризисом, «чтобы он не дошел до катастрофы». Наивно думать, что мы сможем «урегулировать кризис с помощью глубоких институциональных реформ». Чтобы начать выход из системного тупика, в который Россия устремилась во вторую путинскую четырехлетку, требуется не так уж много. «Ничего принципиально нового выдумывать не надо, многое было включено в нереализованную часть «программы Грефа», — говорит Гайдар. — Не нужно суетиться. Власть и так может дать бизнесу значимые сигналы. Освобождение Бахминой для улучшения инвестиционного климата будет значить больше, чем любые декларации. Это сигнал о том, что власть хочет восстанавливать правопорядок, справедливость суда». Мать троих детей, Светлана Бахмина была осуждена по «делу ЮКОСа» и с осени безуспешно просит власти о досрочном освобождении.

Гайдаровский институт в конце марта подведет экономические итоги путинской восьмилетки. Что из этого наследия необходимо сохранить? «Общие контуры налоговой системы, — отвечает Гайдар. — Она является образцом для подражания во многих странах мира — плоский подоходный налог, простая система налога на прибыль. Не нужно искажать налог на добычу полезных ископаемых, корежить НДС». Гайдар не советует перелопачивать систему фискального федерализма — «она неидеальна, но все-таки намного проще и понятней, чем та, что была десять лет назад».

Как быть с политическим наследием «путинизма»? «Оптимальный сценарий — верхи осознают, что надо восстанавливать систему разделения властей, влиятельную и свободную прессу, реальные демократические механизмы, делать работу государственного аппарата более прозрачной», — перечисляет Гайдар. Плохой сценарий — усиление репрессий — не заслуживает подробного обсуждения, «подобная политика в урбанизированных, грамотных обществах для власти кончается плохо, вопрос только, когда».

[pagebreak]

В чем Гайдар безусловно согласен с умеренными сторонниками власти, так это в том, что политическая трансформация должна быть постепенной. «Реформы, которые идут организованно, растягиваются на многие месяцы и годы, зато они прокладывают путь к более устойчивому состоянию общественной жизни» — эту мысль он твердит последние 30 лет. Начать лучше всего не с демонтажа партийной системы, не с досрочных выборов в Госдуму, а с отмены цензуры на центральных телеканалах — общество должно сначала откровенно обсудить накопившиеся проблемы и пути их решения.

«В изменившихся экономических условиях оппозиция неизбежно сформируется» — так отвечает Гайдар на вопрос о том, откуда у Кремля, до блеска зачистившего политическое поле, возьмутся партнеры по диалогу. А где были партнеры у Пиночета, когда тот вздумал провести референдум о будущем чилийской политической системы, спрашивает Гайдар. Отсутствие серьезной легальной оппозиции не помешало диктатору проиграть референдум и уйти от власти.

Деловая, политическая и бюрократическая элиты, процветавшие в условиях авторитаризма, имеют все основания опасаться перехода к открытой демократии. При независимом суде и беспристрастной правоохранительной системе многие рискуют потерять состояние и даже свободу. Как нейтрализовать этих противников перемен? Гайдар предлагает вспомнить о пакте Монклоа, заключенном между бывшими сторонниками и противниками диктатуры Франко в Испании. «Без этого вряд ли можно было добиться мирной трансформации режима, — рассуждает он. — Люди договорились подвести черту под прошлым. Кто что делал во время Гражданской войны и после — договорились забыть. Если мы ставим задачу мирной трансформации России в демократию, подобная формула компромисса, конечно, должна быть выработана».

Знакомый просил поинтересоваться у Гайдара: согласится ли он возглавить правительство, если снова позовут. Я не стал спрашивать об этом по двум причинам. Несколько лет назад Гайдар уже ответил на этот вопрос решительным «нет» — писать книги, несомненно, приятнее, чем отдуваться за просчеты предшественников. К тому же он производит впечатление бесконечно уставшего человека и понемногу оживает лишь к середине разговора. У руководителя антикризисного кабинета нечеловеческий ритм работы — за весь 1992 год Гайдар виделся с родителями лишь трижды. Он сделал что мог, пусть другие попробуют сделать лучше.

Пророк на обочине