Как выглядит крах российской стальной империи под ударами кризиса? Создатели металлургического холдинга «Эстар» оказались вынуждены отдать его за долги

В конце мая семь тысяч работников остановившегося из-за кризиса Златоустовского металлургического завода, главного предприятия двухсоттысячного уральского города Златоуста, гадали не только о том, когда в следующий раз получат зарплату (ее платят с задержками в два-три месяца), но и о том, кто ее будет платить.

«Собственником завода в составе управляющей компании «Эстар» стал бизнесмен Абукар Беков», — сообщили в апреле информагентства. Сделка приостановлена, и завод, вероятно, возвращается прежнему хозяину, совладельцу концерна «Русский уголь» Вадиму Варшавскому, рассказывал местным журналистам министр промышленности Челябинской области Евгений Тефтелев. «Беков приезжал на днях, услышал вопросы о зарплатах и будущих увольнениях, сказал: я не хочу воевать с народом, помахал всем ручкой и улетел. Так что хозяин, получается, прежний, Варшавский», — рассказывал корреспонденту Forbes член профкома завода. А Вадим Варшавский, всю весну старательно скрывавшийся от прессы, сам позвонил в редакцию Forbes, чтобы сообщить: «Компания [«Эстар»] продана, все бумаги у меня на руках, на любого, кто скажет, что это не так, я подам в суд!» Сделка по продаже «Эстара» больше напоминает подписание акта о капитуляции: холдинг из 10 металлургических заводов, который еще в прошлом году можно было продать за $3 млрд, прекращает существование в прежнем виде и вот-вот будет разделен на части новыми владельцами.

Для Вадима Варшавского, сделавшего состояние на скупке и перепродаже акций угольных и энергетических предприятий Сибири, создание «Эстара» было третьей попыткой войти в элиту российского бизнеса. В конце 1990-х ему не удалось удержать контроль над крупной энергетической компанией «Кузбассэнерго», а затем, в попытке создать энергетический холдинг «Русский уголь», он проиграл корпоративную войну за угольные разрезы компании «СУЭК». «Он очень способный, но его так несет! Все время у него много разных бизнесов, он не может остановиться — как в рулетку играет, азартный человек», — рассказывает о Варшавском экс-совладелец «Русского угля» и «Эстара», известный бизнесмен Сергей Веремеенко.

Первоначальный капитал «Эстара» был сформирован за счет собственных средств Варшавского, Веремеенко и еще одного совладельца «Русского угля», Александра Шишкина. «Варшавский у нас был локомотив, он нам сказал, что металлургия — это интересно, давайте покупать. Мы скинулись, дали денег», — вспоминает Веремеенко. Летом 2005 года он и Варшавский внесли примерно по $35 млн, получив по 25% нового холдинга, Шишкин — вдвое большую сумму и получил 50% «Эстара». Почти всю наличность потратили уже в 2005 году: купили Златоустовский металлургический завод и оборудование закрытого экологами в итальянском Триесте мини-завода, которое перевезли в депрессивный угледобывающий город Шахты неподалеку от Ростова-на-Дону — там партнеры в чистом поле построили Ростовский электрометаллургический завод. Начиная с 2006 года совладельцы «Эстара» почти не вкладывали в его развитие собственных средств: новые приобретения и строительство шли за счет прибыли заводов компании и займов под залог тех же заводов.

«В то время как раз фантастически начали расти металлургические активы, и мы под них стали брать еще деньги на новые покупки. Заложили то, купили это. Так все делали. У тебя один актив есть, ты его закладываешь, берешь еще. И так далее. И мир был таким радужным, казалось, что так круто будет всегда», — вспоминает Веремеенко. К 2008 году в «Эстар» входили 10 заводов, большая сеть площадок по сбору металлолома и сбыту металлургической продукции, зарубежные трейдерские фирмы — в общей сложности 140 отдельных компаний. «Это я сейчас понял, что у меня активов очень много, а раньше-то я думал, что их очень мало — вон у Дерипаски-то сколько! Это же болезнь была, просто болезнь», — рассказывает Веремеенко. Не сумели вовремя остановиться и продать компанию, огорчается он. Летом прошлого года Deloitte оценила «Эстар» в $3 млрд, но совладельцам хотелось внести финальный штрих: добавить в компанию «Амурметалл» Александра Шишкина, которым тот владел с 2003 года. «Три миллиарда за «Эстар», а если включить «Амурметалл», то вот уже и $5 млрд, и тогда продавай акции и получай деньги», — вспоминает Веремеенко свои прежние расчеты. Но через считаные месяцы идея слияния с «Амурметаллом» потеряла всякий смысл.

Осенью, когда разразился кризис, сначала упали мировые цены на металл, а потом КамАЗ, АвтоВАЗ и оборонные предприятия прекратили закупки спецсталей. У «Эстара» в одночасье кончились оборотные средства. В начале осени предприятия группы еще активно закупали металлолом по $500–600 за тонну — вполне приемлемой цене в условиях, когда стоимость продукции, например стальной заготовки, доходила до $1200 за тонну, — а в ноябре заготовка стоила уже $300 за тонну. К январю производство на заводах «Эстара» упало на 70% по сравнению с предкризисным уровнем. «Осенью компании нужно было $400 млн оборотных средств, и, как я ни бился, деньги эти получить не удалось», — рассказал Forbes Вадим Варшавский. «Локомотив» и глава наблюдательного совета ГК «Эстар» оказался под особенным прессингом: Варшавский был единственным акционером группы, дававшим личные поручительства перед банками и отвечающим всем своим имуществом.

Варшавский обивал пороги банков, но ни давать новые кредиты, ни реструктурировать старые никто не хотел. «У меня пожар был под ногами, компания горела», — вспоминает Варшавский. Перед самым Новым годом, казалось, выход удалось найти: 25 декабря партнеры подписали соглашение о намерениях со «Сбербанк-Капиталом» (структура Сбербанка, занимающаяся проблемными активами). «Сбербанк-Капитал» брал на себя урегулирование всех долгов «Эстара», получая в обмен 100% его акций. В случае неукоснительного погашения долгов акционеры «Эстара» каждый год получали бы обратно по 25% акций своей компании, но последние 25% они должны были у Сбербанка выкупить. Дело, однако, затягивалось: «Сбербанк-Капитал» обещал дать окончательный ответ только в марте, и совладельцы, чтобы подстраховаться, обратились к своему давнему партнеру — Бинбанку, входящему в группу компаний, объединяющую активы влиятельного ингушского клана предпринимателей Гуцериевых. С президентом банка Михаилом Шишхановым Сергей Веремеенко был знаком еще с середины 1990-х.

Худшие опасения владельцев «Эстара» подтвердились: в начале марта «Сбербанк-Капитал» отказался от сделки. Но в это время команда Бинбанка из двух десятков человек уже облетала заводы компании, а 15 марта стороны достигли прин-ципиального соглашения о сделке. Варшавский и Веремеенко тут же сели в самолет и вылетели в Лондон, где 10 дней вели переговоры об условиях продажи группы «Эстар». «В Лондон — потому что сделка велась в рамках английского права. Если бы делали ее по российскому праву, мы бы умерли, там же 140 юрлиц», — объясняет Варшавский. Шишханов отрицает, что в переговорах участвовал средний из братьев Гуцериевых, Михаил, который после вынужденной продажи нефтяной компании «Русснефть» и преследования силовиками вынужден был покинуть Россию и с тех пор живет в Лондоне. 25 марта владельцы «Эстара» подписали документы о продаже компаний группы. «Цена условная. Можете написать, что компания досталась им даром, но они взяли на себя обязательство договориться со всеми банками», — говорит Варшавский. Новые владельцы, по его словам, обещали до 1 августа урегулировать и ситуацию с его личными долгами. Но кто эти владельцы?

Компания продана Абукару Бекову, который связан с Бинбанком» — так отвечает на этот вопрос Варшавский. Сергей Веремеенко и Михаил Шишханов подтвердили слова Варшавского, что «Эстар» был продан по «условной» цене. Шишханов говорит, что Абукар Беков «не связан родственными узами с семьей Гуцериевых». «Я его с детства знаю, он мой близкий друг, но он не родственник, он из одной из самых многоуважаемых в Ингушетии семей», — говорит Шишханов. Выпускник экономического факультета МГУ Абукар Беков — сын Сергея Бекова, последнего председателя Совета министров Чечено-Ингушской АССР, смещенного с этого поста Джохаром Дудаевым. В 1992 году Беков-старший покинул Ингушетию, был одним из руководителей российской таможни, дослужился до звания генерал-полковника таможенной службы и должности начальника управления организации ГТК РФ, а после выхода в отставку представлял Ингушетию в Совете Федерации. Беков — близкий друг и политический союзник семьи Гуцериевых: своего поста в Совфеде он лишился после того, как в 2002 году поддержал на выборах президента Ингушетии Хамзата Гуцериева, старшего брата Михаила Гуцериева и противника тогдашнего всесильного руководителя республики генерала ФСБ Мурата Зязикова. Абукар Беков работал у Михаила Гуцериева, когда тот был гендиректором нефтяной компании «Славнефть», а затем стал совладельцем принадлежащей Гуцериевым сети АЗС «Ассоциация «Гранд». Удачная продажа этой сети «Лукойлу» в прошлом году принесла Бекову, по оценкам, $200– 250 млн.

В середине апреля Беков официально возглавил «Эстар», и уже через полтора месяца было объявлено, что холдинг в его нынешнем виде перестанет существовать.

Ни Беков, ни взявший на себя реструктуризацию кредитов Бинбанк не могут, даже если бы захотели, быстро избавиться от убыточных предприятий или с выгодой продать прибыльные. Почти все заводы «Эстара» в свое время поручились друг за друга по кредитам, и это перекрестное поручительство способно отпугнуть любого покупателя.

Большую часть заводов «Эстара» разделят на «хорошие» и «плохие» активы (про судьбу заводов и проектов «Эстара» в Англии, ОАЭ, Египте в других странах дальнего зарубежья Шишханов пока молчит). «Хорошие» предприятия — Ростовский, Фроловский и Донецкий электросталеплавильные заводы, на которые приходится около $1 млрд кредиторской задолженности, — отойдут в собственность новой компании с рабочим названием «Адамас», единственным собственником которой станет Беков. Эти заводы работают: хотя и по упавшим ценам и в меньших, чем в прошлом году, количествах, но их продукция по-прежнему экспортируется, а оборотными средствами в размере $120 млн Беков и Бинбанк обещают их снабдить. По словам Шишханова, между партнерами есть «устное джен-тльменское соглашение» о том, что он в дальнейшем сможет получить 25% акций электрометаллургической компании. Это — вознаграждение за решение всех проблем с $1,5-миллиардным долгом.

«Плохие» активы — производители спецсталей Златоустовский и Нытвинский метзаводы, а также три трубных предприятия «Эстара» — на 70–80% зависят от сдувшегося российского рынка. Два «плохих» завода из пяти на момент подготовки этого номера Forbes стояли, остальные были загружены максимум на треть. Что будет с ними? Шишханов говорит, что их объединят в новую компанию «БКМ-металлургия», 74,9% акций которой в июле получат топ-менеджеры «Эстара» — производственники Александр Буцин, Николай Камышев и Дмитрий Манов (блокирующий пакет и место в совете директоров останутся у Бекова). Но все заводы компании находятся в процедуре банкротства, к сентябрю они должны представить план финансового оздоровления — если он не устроит кредиторов, банкротства заводам не избежать. В этом случае имущество компании отойдет кредиторам, а новые акционеры не получат ничего. К тому же в конце мая Бинбанк вел переговоры о продаже Златоустовского метзавода Ростехнологиям.

С кредиторами «Эстара» переговоры теперь ведет Бинбанк. Крупнейший кредитор — Альфа-банк, на долю которого приходится $430 млн долга, — может в ближайшее время получить $50 млн, остальной долг будет реструктурирован на срок до восьми лет. Кроме того, план предусматривает передачу структурам Альфа-банка 25% Донецкого электрометаллургического завода (входящего в состав «хорошей» компании). Что останется новым владельцам заводов «Эстара», если свои доли захотят получить Халык-банк ($200 млн долга), Сбербанк (2 млрд рублей) и два десятка более мелких кредиторов? Кроме оговоренных Шишхановым 25% акций электрометаллургической компании — право на обслуживание всех финансовых потоков компании, говорит банкир.

А чем намерен заняться Варшавский после краха уже третьего крупного проекта в свой жизни? «Месяца через три будут планы. Я думаю, что моя песня еще не спета», — заявил он Forbes.

Коррозия металла