MOVIEWEB.COM

Фильм «Капитализм: история любви» сделан напористо и донельзя доходчиво. Сначала Мур проводит краткий экскурс в новейшую историю, монтируя хронику ХХ в. с кадрами из голливудских пеплумов о Древнем Риме, потом показывает, как отбирают дома у должников по кредитам, и сопровождает рассказ об американской мечте изображением собачки, безуспешно подпрыгивающей у стола с едой. По части формы – жонглирование фактами и цифрами, монтажные шутки, азбука агитпропа, как и «Фаренгейт 9/11». По части содержания тоже никаких откровений: во время кризиса самые богатые стали еще богаче, бедные – беднее; во всем виноваты банкиры и финансисты с Уолл-стрит. Но ближе к финалу происходит смена интонации. Обличительная ирония уступает место ликованию: растет сознательность трудящихся масс, народ выбирает Обаму и при одобрении сверху отстаивает свои права. А режиссер-публицист оказывается в невыгодной позиции: политическая цель достигнута, дальше критический анализ не идет.

Занимательней всего в «Капитализме» индивидуальные перформансы Мура, который задает ответственным персонам вопросы типа «Где наши деньги?» и «Как, на фиг, все это получилось?», подъезжает к банкам на броневике с требованием отдать награбленное, обматывает резиденцию Bank of America полицейской лентой с надписью «место преступления» и кричит в мегафон: «Выходите и сдавайтесь!» В этом году Венецианский кинофестиваль совпадает с художественной биеннале, и эскапады Мура вписываются в обе программы.

Вторжение художников на территорию кино выглядит плачевнее: одно дело, когда Пипилотти Рист показывает красивое подводное видео в фойе нью-йоркского МоМА, и другое – когда пытается склеить сюжет из разноцветных фильтров и бегающей клубники. «Пепперминт» не кино и не арт, а чупа-чупс.

Немногим лучше обстоят дела у французского мэтра Патриса Шеро. В «Преследовании» он сочиняет вымученный сюжет об эгоизме, желании и погоне за эмоциональной близостью: герой Ромена Дюри обвиняет в холодности подругу (Шарлотта Гензбур), одновременно отбиваясь от домогательств клошара-гомосексуалиста (Жан-Юг Англад).

Клер Дени высказывается четче и жестче. В ее «Белом материале» героиня Изабель Юппер пытается сохранить семейную плантацию кофе в охваченной гражданской войной африканской стране. Получается вязкая история одержимости, сопротивления усталости, страху и отчаянию; проверка на прочность «белого материала» – всего того, из чего состоит европеец. Мужчины сдаются, женщина держится до конца.

Один из лучших фильмов конкурса – негромкий «Лурд» Джессики Хауснер, ироничная и тонкая зарисовка о поездке паломников к католической святыне. Во время визита парализованная героиня переживает не то чудо исцеления, не то временную ремиссию. Режиссер деликатно удерживается от патетики и сатиры, оставаясь приметливым и саркастичным, но сострадательным наблюдателем.

Но самой магической оказалась картина «Плохой лейтенант» Вернера Херцога. Небывалое дело: в конкурс включили сразу две его картины. Сюрпризом стал снятый Херцогом на студии Дэвида Линча фильм «Мой сын, мой сын, что же ты сделал?» – история странного преступления в пригороде Сан-Диего.

Актер любительского театра (Майкл Шэннон) тронулся умом после путешествия в Перу и репетиций «Орестеи»: начал слышать голоса, видеть бога на банке кофе и настолько погрузился в сюжет античной трагедии, что убил собственную мать (Грейс Забриски). Весь фильм полицейские пытаются выманить сумасшедшего из дома, а детектив (Уиллем Дэфо) расспрашивает подругу преступника (Хлое Севиньи) и театрального режиссера (Удо Кир). Их рассказ погружает нас в сдвинутую реальность убийцы, представляющую собой смешение миров двух знаменитых режиссеров. Страусы и фламинго, очевидно, живут в голове натуралиста Херцога, карлик на снегу явно возникает из сознания Линча. Херцог говорит, что хотел снять фильм ужасов без крови и резни, но с непонятным страхом, заползающим внутрь. На хоррор вышло не очень похоже, но это не важно, потому что в зазоре между древним мифом и современным безумием у Херцога мерцает тайна, ради которой мы и смотрим кино.

Труд и капитал