"У недiлю рано зiлля копала" в Театре им. Франко

премьера / театр

В Национальном академическом драматическом театре им. Франко сыграли первую премьеру нового сезона "У недiлю рано зiлля копала" — спектакль по классическому сюжету, специально для режиссера Дмитрия Чирипюка инсценированному киевским драматургом Недой Нежданой. Смотрела ЮЛИЯ БЕНТЯ.

Классические сюжеты сами по себе прекрасны, но история их бытования в писательских текстах и сценических воплощениях зачастую хаотична. Вот и в случае с романтической балладой легендарной полтавчанки XVII века Маруси Чурай о Грыце, который полюбил одну, а женился на другой, сам черт ногу сломит. Есть популярная песня-баллада, есть блестящий рассказ Ольги Кобылянской, написанный ровно сто лет назад, есть роман в стихах Лины Костенко и еще с десяток версий: Михаила Старицкого, Ивана Микитенко, Василя Василько и менее известных драматургов. Каждый из них перепевал историю на свой лад, и Неда Неждана в этом ряду — не исключение.

Конечно, идеальным вариантом был бы перенос сумрачно-мистической прозы Кобылянской на сцену в ее первозданном виде, но так в театре не бывает. Впрочем, Неда Неждана добивалась именно этого, так как переписыванию текста предпочла прием монтажа, отчасти пожертвовав стройностью фабулы. Единственная настоящая вольность, которую позволила себе драматург,— шекспировский финал с двумя самоубийствами (горемычный Грыць и сам выпивает зелье), который на фоне довольно неуклюжей постановки, тем не менее, вполне уместен.

Спектакль Дмитрия Чирипюка производит впечатление прямо противоположное тому, которого ожидаешь от постановки классического сюжета в академическом театре. Он очень поверхностен и легковесен, а дробной композицией сцен и постоянным мельтешением актеров напоминает и скороспелое телевизионное ревю, и правительственный концерт, но только не инсценировку архетипического сюжета о силах судьбы.

При этом режиссерская идея диссонирует с художественным и музыкальным оформлением спектакля, которые тянут постановку в противоположную сторону и подходят к истине ближе, чем режиссер. Художник Андрей Александрович-Дочевский, намекая на античные истоки драмы, по примеру греков, у которых были задействованы тубы, развесил над головами актеров трембиты (у Кобылянской звук этих огромных труб извещает о смерти), а на задник спроецировал пейзажное видео. Композитор Юрий Шевченко придал спектаклю импрессионистическое звучание, умудрившись ни разу не процитировать знаменитую балладу о Грыце.

Настроение разыгрывающейся драмы получается каким-то слишком уж веселым, так что забавным куплетам, которые, по идее, должны оттенять трагичность происходящего, оттенять особенно и нечего. Актерам в подобной ситуации не позавидуешь: формально их реплики "вмонтированы" в узкие и жесткие рамки, но, по сути, здесь каждый предоставлен сам себе. Ну и на имеющемся фоне органично смотрится разве что пышнотелая Светлана Прус в роли отшельницы-цыганки Мавры, оперирующая карикатурно-пошлой интонацией и в традициях кафешантана демонстрирующая телеса в танце.

Тем, кто мог бы вытянуть действие,— Петру Панчуку (старый цыган-скрипач Андронати), Елене Фесуненко (Туркиня) и Александру Форманчуку (Грыць) — несущийся вприпрыжку спектакль, который немного упорядочивается во втором акте, не позволяет нырнуть чуть глубже и нащупать хоть какой-то смысл. И очень быстро становится понятно, что в данной ситуации отравиться или утопиться — пожалуй, действительно единственный выход для героев. Вот только ждать этого нужно два с половиной не самых приятных часа.

Смерть им к лицу