«“Большой город” – не открытое письмо чиновникам»

Редакторы «БГ» Филипп Дзядко, Екатерина Кронгауз и Алексей Мунипов объяснили ГЛЕБУ МОРЕВУ, как делался номер про будущее, что такое бутик-журнал и как выстраивать хорошие отношения с ТВ

© Евгений Гурко / OPENSPACE.RU Слева направо: Алексей Мунипов, Филипп Дзядко и Екатерина Кронгауз Перейти в фотогалерею материала › Всего фото: 5 — Давайте начнем с вашего последнего специального номера, вышедшего под шапкой «Мы всё поменяли». «Большой город» — городской журнал, который должен отражать городскую реальность, а вы вдруг решили ее смоделировать, вышли за пределы вашего медийного жанра. Расскажите, как вы всё это придумывали.

Ф. Д.: Мы предложили разным авторам чуть-чуть сдвинуть картинку, сделать минимальные допущения и посмотреть, что начнет меняться. А меняться начинает всё с огромной скоростью. После выхода номера я слышал несколько критических отзывов вроде: «А почему вы не улучшили то-то и то-то?» Или: «А почему в вашем выдуманном статистическом исследовании Россия по уровню коррупции переместилась с реального 146-го места только на 45-е, а не на первое?» Но мы не собирались рисовать картину нашей мечты, и не только потому, что жить в такой утопической реальности мне было бы довольно скучно, по крайней мере в этой профессии. Мы рисовали картину, в которой существование не сводится к ламентациям о том, как надоело жить в серой мерзости путинских нулевых и «неужели ничего невозможно поменять?». Поменять возможно, для начала хотя бы на бумаге. Сдвиньте чуть-чуть картинку — вам понравится, вас затянет.

При этом выяснилось, что мечты у всех довольно разные и жить в пространстве этих мечт, соединенных воедино, довольно неуютно. У номера много авторов, и, когда мы начали все это сводить вместе, стало понятно, что общий манифест не получается, а главное — что мы и не хотим делать манифест. Вот [поддельный] номер «Нью-Йорк таймс» — это манифест. «Буша за решетку, возвращаем войска из Ирака!» А что нам писать — «Путина в отставку»? Нет общественного консенсуса по этому поводу. Да и вообще это была бы немного другая история. Правда, у нас написано на обложке: «Ходорковский вышел на свободу», и по этому поводу консенсуса вроде бы тоже нет — есть много людей, для которых его освобождение ничего не значило бы. Которые не считают, что это бы что-то изменило и вообще что-то означает. Но это все-таки понятный маркер. Когда видишь это на обложке, примерно понимаешь, о чем вся эта история.

Е. К.: Некоторые читатели уже просят положить этот номер с ними в гроб. Например, некоторые работники вашего портала.

Ну, это же мертвый жанр, «газета выступила — что сделано». Газеты давно уже выступают о-го-го как, но ничего не делается. Можно написать, не знаю, что Путин ест детей, с аргументами и фактами, и никто и не почешется. Уотергейт у нас невозможен, потому что половина читателей не верит газетам, вторая половина и без газет уверена, что не просто ест, а еще и сушит на зиму, а власти это вообще по барабану. Так что никто не ожидал какой-то заметной реакции — от власти уж точно. Но была куча откликов от каких-то совершенно незнакомых людей, которые прифигели от того, что увидели. Хотя, скажем, когда у нас был материал про похороны Москвы и акция «Похороны Москвы», нам рассказывал источник в мэрии, что Лужков тряс этим номером на планерке…