Ваши письма. 06 Февраль, 2010
Пишет слушатель из Донецка, тоже типичное избирательское письмо: «Я жил в промышленном провинциальном городе. Всего было вдоволь, и жили мы как нормальные люди. Производство работало. Люди строили дома, покупали автомобили, мотоциклы, обустраивались мебелью, учили детей в вузах, короче - жили. Но тут в 1991 пришли помаранчи, - то есть, оранжевые. - И наступил голодомор 1991-09. В городе 20 процентов работающих предприятий, безработица принесла нищету и безысходность. Разрушенные дома, закрытые школы, магазины. Из трёх троллейбусных линий все закрыты… А про спорт еще не сказал. На каждом предприятии были спортивные команды, выделялись деньги на массовый спорт. А теперь что?? Голая задница и голодомор?».
Автора этого письма спрашивает другой слушатель: «Долго думали, прежде чем это написать? Какие "помаранчи" в 1991-ом? У власти остались все те же комуняки, которые были до 91 года... А развалилось все потому, что стране вдруг оказались не нужны наши танки, ракеты, наши убогие изделия ВПК, а с ними не стали нужны стране уголь и металл, который в вашем провинциальном восточно-украинском городе производили». Этот слушатель думает своей головой и что-то знает, что-то читает – как говорится, интересуется. А предыдущий ничего знать не хочет, он только страдает, злится и повторяет глупости, которые слышит от коммунистов. «Всего было, - пишет, - вдоволь». Не боится, что его высмеют люди, жившие в том же городе в то же время и прекрасно помнящие, как стояли в очередях за туалетной бумагой и… легче сказать, за чем не стояли. Почему он не боится, что его высмеют его соседи, приятели? Потому что в момент, когда рассказывает свою сказку, сам ей верит. Он рассказывает её себе. В первую очередь себе. И когда употребляет слово «голодомор» о сегодняшнем дне, тоже, наверное, верит себе. И не поверит ни мне, ни статистике, ни кому бы то ни было, что в этом году Украина собрала почти полсотни миллионов тонн зерна. Она на его глазах собрала почти пятьдесят миллионов тонн зерна, огромный вал, это – к запасам, которых хватит на годы. Без хлеба в стране никто не сидит, а он твердит своё: голодомор, голодомор. Чего не скажешь ради злого красного словца…
Вот ещё крошечное письмишко, перевожу с украинского: «Не нужно говорить, что в селе пьют от безысходности. Пьют, потому что это самый лёгкий выход. Нормальные люди даже в сёлах находят возможность заработать – обрабатывают поле, теплицы, сады. В селе моих родственников датский фермер создал хозяйство, дал работу людям и нормальную зарплату, но через полгода вынужден был закрыть бизнес: крали, пьянствовали, не работали. Всех разогнал и всё удивлялся, почему говорят, что нет работы. Кто виноват?». Автор этого письма, должен я сказать, в нескольких строках обозначил явление исторического масштаба. Сталкиваюсь с ним каждый день. Люди, особенно молодые, не хотят тяжело работать и мало получать, предпочитают ничего не делать и ничего не получать – пропивать и проедать пенсии стариков. Тому, кто скажет: «Что же ты ничего не делаешь, когда вокруг тебя вон сколько прекрасной земли, у тебя есть руки-ноги, ты здоров, как бык – бери топор, лопату, грабли, тяпку, вилы, косу и вкалывай, как вкалывали твои деды-прадеды»… Он может взять и топор, но только затем, чтобы опустить его на твою голову, может взять и вилы – чтобы проткнуть тебя ими, так что лучше молчи. Потому что это орудия, это труд вчерашнего дня, а какие орудия и какой труд сегодняшнего дня, он хорошо знает, и поэтому лучше помрёт с голоду (впрочем, никто, повторяю, не помирает) или сопьётся, чем станет трудиться в поте лица, согласно писанию. Беда, однако, в том, что и по-современному, во всеоружии современных машин и орудий, очень многие не хотят трудиться, в чём убедился тот датский фермер. Выхода я не вижу. Не видит выхода и наука. Положение, кажется, и впрямь безвыходное. Значит, говорю я в таких случаях, выход найдёт жизнь. Какой выход – увидят те, кому придётся увидеть.
Пишет Владимир с Урала: «Егору Гайдару позволили закрыть амбразуру, но работать не дали. В девяностые годы я всегда говорил, что Б. Ельцин не дожимает. Вот все правильно делает, в правильном направлении рубит, но не дожимает. Люстрацию надо было проводить коммунистической идеологии - именно как идею кастрировать. Нет, не дожал. Возможно, энергии не хватало, настоящих друзей было мало – может быть. В результате - саботаж на местах, реванш чиновников коммунистической системы. Теперь Ельцин, Гайдар - виновники всех прошлых, настоящих и будущих бед России. Осенью, во время уборочной, вновь назначенный глава поселка отключил без предупреждений мое хозяйство от ЛЭП. У меня ангар для хранения зерна, оборудование для сушки, подработки и комбайн «Вектор», за который я ежегодно выплачиваю более 250 тысяч. Отключил без предупреждений и законных оснований. Простоял комбайн, оборудование, сорваны обязательства по уборке зерна. Я - в районную администрацию. Не решают. Я - в прокуратуру. Два месяца – тишина. Написал на сайт президенту – скоро четыре месяца тишины. Как тут не вспомнишь М. Ходорковского? Профессионализм, чувство собственного достоинства, свобода и закон - эти ценности не могут существовать отдельно друг от друга . Вот тебе и национальный проект с модернизацией его… За державу обидно. Фермер с 1990 года».
Я вот думаю, друзья: где первопричина? В аппарате президента, где четыре месяца маринуют жалобу фермера – жалобу принципиального, государственного значения, ведь речь идёт об отношении к частной собственности – к основе основ? Или в прокуратуре, где, если это обычная российская прокуратура, - пьянство, взяточничество и дым коромыслом? Или в районной администрации, где, если это тоже обычная райадминистрация, взяточничества, а значит и пьянства, чуть меньше, чем в прокуратуре, но дела не больше. Нет, корень – в главе посёлка, в председателе сельсовета, как когда-то называлась эта первая снизу номенклатурная должность. Если бы ему было просто плевать на закон, было бы ещё полбеды. Но он, если я правильно понимаю суть дела, всеми фибрами своей босяцкой души ненавидит частника, частную собственность. Можно представить себе, хотя и трудно, что некая сила способна окоротить его. Но нет в природе силы, которая заставит его искренне уважать частную собственность. А без этого, без такой искренности, кто бы ни был президентом: хоть любой из вас, хоть я, хоть варяг наподобие Обамы, - ничего путного не выйдет.
Наши слушатели знают, что президент Медведев, министр Шойгу и другие государственные и общественные деятели поднимают Россию на борьбу с исказителями истории. Занятие в духе Сталина и Мао. «Сталин и Мао слушают нас, - не зря пели отцы и деды этих очень идейных парней. – Слушают нас, слушают нас!». Обсуждается, как наказывать подлых исказителей, грязных фальсификаторов. Хотят, чтобы особо доставалось тем, кто смеет принижать военные победы отечества. Слушатели интересуются, как далеко вширь и вглубь распространится это начинание. Будут ли карать тех, например, кто вздумает рассказывать о гражданской войне в Испании и об участии в ней Советского Союза не так, как написано в советских учебниках. На этот случай господин Балчайтис, постоянный слушатель «Свободы», просит меня напомнить публике некоторые факты и подробности. Читаю:
«27 февраля 1936 года в Москве состоялось совещание, на котором присутствовали испанские коммунисты, руководство Коминтерна, специалисты гражданской войны. На совещании были намечены пути совершения в Испании государственного переворота. Составили план действий.
1. Устранить буржуазного президента.
2. Провести чистки офицерского состава в армии.
3. Конфисковать банки, промышленность, землевладения.
4. Ликвидировать монастыри и храмы.
5. Отделить Марокко и создать там отдельное советское государство.
6. Уничтожить мещанство и его печать.
7. Деморализовать общество террором.
8. Организовать отдельную Красную армию.
9. Революционным путём взять власть.
10. Португалию включить в общую Иберийскую республику.
Вот что сделано через неполных три года. Около 20 000 церквей превращены в склады, казармы и клубы. Убито 17 епископов, около 6 000 священников, 2000 монахов. Более 300 000 граждан Испании поставлены к стенке по политическим мотивам». Я читал из письма господина Балчайтиса. Думалось об Аль-Каиде.
Господин Кудрявцев из Челябинска прислал на радио «Свобода» своё открытое письмо патриарху Кириллу. «Рискну обратить внимание Вашего Святейшества, - пишет он, - на духовное неприятие некоторыми прихожанами такого явления, как воздвижение часовен, помпезно именуемых храмами, зачинателями которых являются «новые русские». Нагрешив и набедокурив в прошлом, такие «приверженцы веры» в стремлении полноценно приобщиться к христианству в будущем и получить некое отпущение былых грехов пускают толИку своих неправедных капиталов на строительство часовен и прочих культовых мест». Автор не уверен, нужны ли подобные заведения. Читаю дальше: «Более двух лет минуло с того дня, как митрополит Иов освятил первый камень храма на северо-западе Челябинска. Сегодня, как говорится, воз и ныне там. Хуже того, господин (такой-то), являющийся ныне строителем федерального масштаба и занимающий высокий пост в министерстве регионального развития РФ, винит в своем грехе мэрию Челябинска. Ларчик открывается просто – объект был заложен им лишь для того, чтобы «храмом» закрепить за собой крупный кусок городской земли под застройку силами организации, принадлежащей тому же господину (такому-то)… Пусть покарает автора сих строк длань Господня, если найдется в дерзновенных словах его хоть капля неправды». В заключение автор желает патриарху Божьей помощи «в обличении неблаговидных поступков и греховных устремлений слуг церковных и государевых» и присовокупляет следующее: «Юрий Кудрявцев, раб Божий шестидесяти двух лет от роду, прозябающий в безверии ко власти, но в трудах праведных на нищенский пенсион за выслугу лет перед Отечеством». На тот случай, если ларчик открывается всё же не так просто, я опустил фамилию лица, подвергнутого бичеванию. Вам, господин Кудрявцев, зело удалось подражание слогу известных героев Лескова, Достоевского и других славных мастеров слова. «Прозябающий в безверии ко власти», - это сказано так смачно, что с трудом верится в бедственное положение автора, уж извините.
Автор следующего письма сочинил его, как он говорит, «с учётом ваших, Анатолий Иванович, упёртых демубеждений перестроечного покроя». Он считает благом – дословно – «уже хотя бы то, что сейчас власти России свободны от изначальной, сахаровской, заданности, нацеленности на евроатлантическую модель демократии». Путин и Медведев, продолжает он, «кроят и тачают продукт» не по готовым лекалам и колодкам, а по ситуации, по обстановке. «Всё тут упирается в российское общество, в девяносто процентов простых россиян, которые не умеют и не хотят жить по закону и совести, а норовят – по понятиям, очень похожим на понятия зоны. Куцая попытка при Ельцине устроить Россию по-западному, то есть, по высшим мировым политическим стандартам, быстро и неизбежно вызвала к жизни путинизм. Россия несёт в себе наследие Московского царства, империи и совка. Она с этим наследием в своей сердцевине есть зрелое тело, состоявшийся организм, он не может существовать в европейских условиях. Западному миру, западному человечеству хорошо – никто там не служил в советской армии, не сделал ни одной ходки на советскую зону. Русский понимает западную рамку свобод как вседозволенность, как разрешение добиваться своих разбойных, воровских и просто шкурных целей любыми способами. Он не представляет себе, как его право может заканчиваться там, где начинается право другого. Нет, умри ты сегодня, а я завтра! Пришедший с Запада технический антураж не сделал русского истым западным человеком. Конфуз вышел уже при раннем Ельцине. Управлять русскими по-европейски оказалось невозможно. Европеизированный Кремль делался пустышкой, а евразийское общество шло вразнос. Ясное дело, страну захватили серые кардиналы вроде Березовского, коррупция и низовой криминал. При Путине немногочисленные демократы были окончательно вытеснены как чуждые стране, но одновременно власть от бритоголовых бандитов перешла к евразийской чиновничьей вертикали, включая МВД. Это не могло не сопровождаться ростом коррупции в этих рядах. Таков закономерный этап созревания доморощенного управленческого слоя. Путинизм – неизбежная подладка власти под евразийское общество. Роль Медведева – окультурить эту нарождающуюся подлинную и конечную элиту России».
На такие рассуждения – может быть, правильные, во многом, если не во всём, правильные – я отвечаю всегда одно и то же: так что, мы должны одобрять цензуру? Выборы без выбора? По существу, бессудные расправы? Басманное правосудие, о коем слышал, по его словам, даже президент Медведев, у которого гораздо меньше возможностей знать такие вещи, чем у рядовых граждан? Вместе с тем, автор этого письма, по-моему, зрит в корень, напоминая о такой школе жизни, как армия и зона. Людей, прошедших эту школу, действительно трудно склонить к жизни по-шведски или даже по-польски. Во многом отсюда – как этого не признать? - российская вертикаль. Автор одного письма называет её колом: "Действующая вертикаль власти в России - это кол, на котором издыхает пассивное и бесправное население. Впрочем, главная беда - именно пассивное население, а не вертикаль".
К вопросу о зоне пишет, кстати, Архип Гулыга, пишет сатирически. Читаю: «Дорогой Анатолий Иванович! Вашу передачу наверняка слушают компетентные органы и лица, поэтому хочу через вас довести до их сведения свои соображения по реформированию уголовно-исполнительной системы Российской федерации. Суверенное государство Монако не имеет своих тюрем и лагерей. Соответствующие услуги княжеству оказывает республиканская Франция. А нашу тюремную систему сколько ни реформируй, какому министерству или ведомству ни переподчиняй, да хоть министерству культуры, хоть балетной труппе Большого театра, она все равно останется Гулагом, ориентированным на моральное и физическое уничтожение человека. Так не воспользоваться ли нам опытом Монако и не заключить ли договОр с одной из цивилизованных стран на исполнение наших приговОров к лишению свободы? Например, с США, имея в виду наличие там Аляски. По нашим понятиям, это - "дальняк" с сибирским климатом. Я думаю, начальство будет эти местом довольно», - пишет Архип Гулыга. Не совсем понял насчёт начальства, Архип. В качестве кого оно будет довольно? В качестве алясочного контингента или московского надзорсостава? И замечу ещё одну вещь – это к письмам, авторы которых возлагают большие надежды на высшее российское начальство, которое, мол, осторожно, с оглядкой на особенности, слабости, пороки доставшегося ему человеческого материала, постепенно приведёт его куда надо, по дороге облагородив его, воспитав его в таком духе, что оно почувствует вкус к жизни по-западному. Эту мысль настойчиво, хотя и не очень громко, проводят кремлёвские пропагандисты. Мол, и Путин с Медведевым, и мы, их обслуга, - все мы прекрасно понимаем, что путинизм – это плохой политический режим, но дайте ему срок, и он предоставит вам и белку, и свисток, главное – что он не обожествляет себя, а видит себя скрозь, как скрозь видит и подвластное ему население, этого совка, больше всего мечтающего о халяве. Мне кажется, это заблуждение. Заблуждение – в самой надежде на то, что начальству дано управиться с таким грандиозным, исторического масштаба, делом, как подгонка населения к требованиям современной пристойной жизни. Не получится. Не управится оно. Мы видим: не получается, не управляется. Не случайно в почте радио «Свобода» уже не первый год настойчиво звучит один мотив: всё зависит от того, что собою представляем мы, обыкновенные люди, а не наше начальство. Этот мотив буквально разрывает людей, побывавших на Западе и вернувшихся в свой Урюпинск или Мытищи. Присутствует этот мотив и в науке, но возник он, если я не ошибаюсь, сначала в народной толще. Там он зародился… Во всяком случае, я сначала услышал его из этой толщи, а потом – от науки.
«Знаете Анатолий Иванович, - читаю в следующем письме, - мне очень нравится видеть, как живут полноценной жизнью пожилые люди на Западе. Будучи в Египте, я видела старика - англичанина, лет ему, наверное, девяносто, просто отсутствующее выражение лица, по-моему, он сам до конца не понимал, где находится, его сопровождала женщина – возможно, жена или дочь. У нас бы сказали, и не обязательно молодые, а и пенсионеры со стажем, что пора ему в крематорий или на погост, а он в тур собрался. Человек живет себе полноценно и радуется. Я спрашиваю тех, кто тянет руку за наше прошлое, что вы можете мне возразить на мою оду западным ценностям. Кстати, европейцы очень радушны в общении с обслуживающим персоналом в гостиницах, устанавливают с ними, я бы сказала, дружеские отношение расспрашивают о семьях, рассказывают о своих детях и внуках. Хочется сказать соотечественникам, недовольным сервисом и персоналом - хоть пирамиды и стоят, но рабов уже нет. Моя точка зрения такая, что все что есть плохого в мире, - все от коммунистов, может в теории, это и прекрасно но на практике просто "капец". Кстати, Анатолии Иванович, я согласна с вашей теорией по поводу мусора и кочевников. Египет - просто иллюстрация к вашим словам. Гостиница - оазис, но выходишь за территорию и попадаешь на свалку. Особое впечатление произвели верблюды, пожиравшие пластик. Вспомнился рассказ одного вашего слушателя о собаках с мусорными пакетами под хвостами», - здесь письмо заканчивается. Я в который раз вспомнил одно-единственное предложение в рассказе Чехова «Архиерей». Молодой священник несколько лет провёл в Европе, потом вернулся, вдохнул воздуха родины, заболел и скоропостижно умер. Во время болезни, пишет Чехов, ему вдруг остро захотелось за границу. Это желание знакомо, между прочим, некоторым чеченцам, побывавшим на Западе, оно у них острее, чем у русских – знаю из первых уст. Уйти от архаики, от постылой несовременности, косности, мрака, жестокости…
«Анатолий Недостреленный! – последнее на сегодня письмо, пишет Сергей из Саранска. - Всегда с удовольствием слушаю твои передачи. Прости за шутку с фамилией, это без зла. Ездил по России. Ты и представить не можешь глубину нашего падения. России нет! Глубинка в каменном веке, живет не благодаря, а вопреки. Видел ли ты деревни вдоль трасс, где живут только за счет малолетней проституции? Есть семьи олигархов за ядерным забором, торгующие нефтью и газом, и есть марионетки во власти. И, как в опере, народ безмолвствует. Его нет. И скоро не будет».
Если бы вы знали, дорогие слушатели, как хочется иногда отбросить такое письмо, отмахнуться от него!..