Предприниматель Владимир Романов добился ареста своего следователя, после чего ему добавили новую особо тяжкую статью. Но затем все же выпустили под залог

Весной этого года президент утвердил поправки, предусматривающие замену заключения под стражу для обвиняемых в экономических преступлениях на внесение залога. Неделю назад владелец салонов «Артэкс-связь» и сети платежных терминалов Владимир Романов, обвиняемый по 172-й и 174-й статьям УК РФ, вышел на свободу благодаря этим поправкам.

Предпринимателя арестовали в октябре прошлого года за незаконную банковскую деятельность и легализацию преступных доходов. Сразу после ареста у семьи начали вымогать деньги. Итоговая сумма — $1,7 млн за выход из СИЗО (но не прекращение дела). Первые $400 000 были переданы сотруднице Главного следственного управления при ГУВД по Московской области Эмме Новиковой, после чего жена предпринимателя Маргарита обратилась в Следственный комитет при Прокуратуре РФ, и Новикову задержали в кафе при передаче ей $500 000. Подробнее об этой истории читайте в материале «Цена свободы».

О своем заключении и освобождении Владимир Романов рассказал корреспонденту Forbes.

— Сколько потребовалось времени и усилий, чтобы вас выпустили из СИЗО после вступления в силу поправок Медведева?

— Мое освобождение потребовало много усилий адвокатов и моих родственников. Поправки в закон были приняты еще 7 апреля этого года. На свободу я вышел только спустя полтора месяца. С момента принятия поправок мои адвокаты начали более активно взаимодействовать со следствием и писать одно за другим ходатайства об освобождении. На все наши ходатайства следствие отвечало отказом, мотивируя это тем, что поправки в УК и УПК РФ не имеют отношения к статьям, по которым я обвинялся, а также не имеют обратной силы. Попросту говоря, ответ был один: «Арест был до внесения поправок. Сидишь, вот и сиди!».

Отказ следователя изменить меру пресечения и выпустить меня под залог был обжалован в суде. Суд принял решение, что отказ следствия является незаконным, и потребовал изменить меру пресечения. Это решение суда прокуратура обжаловать не стала, чем признала вроде свою неправоту и заявила согласие с адвокатами. Однако этим история не закончилась. 10 мая вступило в силу постановление судьи. Казалось бы, теперь следствие точно должно изменить меру пресечения. Насколько мне известно, судья при адвокатах звонил следователю и говорил, что необходимо менять меру пресечения, спрашивал, почему следствие не исполняет решения суда. В ответ следователь заверил судью, что в кратчайшие сроки решение суда будет выполнено.

Вечером 10 мая следователь созвонился с моими адвокатами и попросил всех собраться в СИЗО города Сергиев Посад, где я содержался под стражей. Общий сбор объяснил тем, что мне собирались изменить меру пресечения. 11 мая ко мне в СИЗО приехала моя 71-летняя мать, которая не так давно перенесла инфаркт, моя тетя и адвокаты. Пока меня переводили из камеры в следственную комнату, следователь объяснял адвокатам процедуру смены меры пресечения. Было решено, что после обеда, когда будут улажены все формальности, меня выпустят под подписку о невыезде. В итоге оказалось, что следователь просто над нами издевался. В следственной комнате к двум моим предыдущим обвинениям по 172-й ст. УК РФ «Незаконная банковская деятельность» и 174-й ст УК РФ «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем», (которые попадают под медведевские поправки), следователь предъявляет мне новое, третье обвинение по 210-й ст УК РФ «Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)». Спустя 7 месяцев с момента моего заключения следователь предъявил мне обвинение по новой, не экономической статье. Понятно, что следователь пошел на откровенный подлог и это обвинение было выдвинуто с одной единственной целью: не выпустить меня.

Это обвинение было так же выдвинуто и двум другим фигурантам, проходившим по моему делу. Нам инкриминировали особо тяжкую статью, за которую по уголовному кодексу следует наказание вплоть до пожизненного лишения свободы. И все началось заново: обжалования, ходатайства, заключение.

На очередном заседании суд отклонил ходатайства следствия о продлении срока заключения и обвинения по 210-й статье УК РФ, решив их не удовлетворять, и выпустил нас троих под залог.

— Сыграли ли роль обращение вашей жены в СКП и арест сотрудницы Главного следственного управления при ГУВД по Московской области Эммы Новиковой?

— Это однозначно сыграло роль. В краткосрочной перспективе это скорее было отрицательным фактором. В долгосрочной, на мой взгляд, очень поспособствовало моему освобождению.

Я до конца не знаю всех взаимодействий и подводных течений между ведомствами, поэтому могу только предполагать, как это все происходило. Негативный момент заключался в следующем. 15 апреля я был переведен из Можайского СИЗО в СИЗО Сергиева Посада. Мотивацией для перевода стало заявление следователя, что ему удобнее приезжать ко мне именно в это СИЗО. После перевода я содержался в так называемом спецблоке — он для обвиняемых в особо тяжких преступлениях против личности и отъявленных рецидивистов. 21 апреля ко мне приехал следователь, с которым, если можно так выразиться, у меня состоялась довольно дружеская беседа. Он заверил меня, что оснований для предъявления мне новых обвинений нет и в случае моего сотрудничества со следствием, возможно, будет снято и обвинение по 174-й статье.

В тот момент я вздохнул с облегчением. Но буквально спустя несколько дней последовал арест Эммы Новиковой, после которого все дружественные настроения исчезли. Как рассказывал мне мой адвокат, следователь сохранял вежливое обращение, но речи о сотрудничестве и взаимодействии больше не заходило. В итоге не только не было снято одно из обвинений, но и появилось новое. Я практически уверен, что 210-я статья возникла только из-за ареста Новиковой.

Я не могу и не хочу обвинять следователя, который вел мое дело, в связи с Эммой Новиковой. У меня нет прямых доказательств, только мои ощущения и некоторые косвенные факты, но я считаю, что эта связь была.

— Что происходило с вашим бизнесом, пока вы были в СИЗО?

— По большей части мне удалось сохранить свой бизнес. Мне повезло, меня окружали порядочные и честные люди, которые не смалодушничали и не предали в трудный момент. Главная заслуга, конечно, во всем этом принадлежит моей жене, которая взяла на себя всю нагрузку. Только благодаря ей бизнес удалось сохранить, но, надо признаться, было очень тяжело.

— Что бы вы посоветовали тем, кто оказался в подобной ситуации?

— В первую очередь не падать духом. Надо понимать, что основной механизм правоохранительных органов — давление — они стараются максимально использовать. Их главная цель — сломить, чтобы из тебя, уже готового на все, можно было спокойно вить веревки. Надо не впадать в панику и стараться каким-то образом противостоять. Конечно, в реальной ситуации сделать это очень тяжело. Главное, надо пытаться искать компромиссы и выходы. Люди из бизнеса, они потому и в бизнесе, что умеют это делать. Надо пытаться сохранить себя в тюрьме и то, что вы создавали собственным трудом на свободе.

— Каков ваш статус на сегодняшний день?

— Ко мне применена мера пресечения: освобождение под залог с подпиской о невыезде. Соответственно, сейчас я нахожусь на свободе. При условии, что я не буду нарушать эту меру и буду являться вовремя по вызовам следователя и суда, до вынесения приговора, каким бы он ни был, я буду на свободе.

Единственное, что смущает во всей этой ситуации, — очередное нарушение со стороны следователя: спустя вот уже неделю после освобождения мне так и не вернули ни документы, удостоверяющие личность, ни права на управление автомобилем. Любой сотрудник милиции может остановить меня на улице и привлечь за это к административной ответственности. Приходится ездить на машине с водителем. Не дома же мне сидеть, мне нужно заниматься работой и готовиться защищать себя. Раз мне дана возможность быть на свободе, нельзя ей не пользоваться.

Я по-прежнему являюсь генеральным директором салонов «Артэкс-связь» и сети платежных терминалов. По мере сил стараюсь продолжать заниматься в рамках закона своей предпринимательской деятельностью.

«Следователь над нами просто издевался»