Мода стала не то что практичнее, что было бы скучно наблюдать журналистам и на что неохота было бы тратить деньги покупателям. Но она стала реалистичнее, жизнеспособнее и, главное, взрослее.

Когда девочка-подросток хочет казаться старше, это выглядит забавно и даже трогательно. Когда взрослая женщина изо всех сил старается выглядеть подростком, это в лучшем случае смешно, в крайнем — уродливо и жалко. Именно чувство жалости частенько посещало меня в последние годы при взгляде на отчаянно спешащих вслед за модой дам среднего возраста. Короткие юбочки и мини-платьица, открывающие жилистые узловатые коленки, нежнейшие полупрозрачные шелка, на фоне которых даже самые натренированные руки выглядят откровенно морщинистыми и веснушчатыми, легкие оборки и платья-размахайки, в которых придавленные грузом лет плечи и спины кажутся особенно сутулыми. Так продолжалось много лет, и никаких обвинений дизайнеры не принимали, скорее наоборот — занимали глухую оборону, утверждая, что деньги нынче помолодели, что восемнадцатилетние тратят на одежду не меньше, а больше, чем тридцатипятилетние, что никто не хочет выглядеть старше, а все стремятся казаться моложе и оттого с удовольствием носят все эти полумладенческие одежды.

Дальнейшие споры абсолютно бессмысленны. Это вопрос мировоззрения. Если в принципе считать, что молодящаяся женщина выглядит моложе, то, как говорится, разговор окончен. Если же считать ровно наоборот — то моду последних сезонов можно было расценить как провокацию по отношению к женщинам после тридцати. И тут случился кризис, который многое расставил по местам. Во всяком случае, многим вправил мозги. Причем в самом что ни на есть хорошем смысле слова.

Как всегда, тенденцию со свойственной ей прямотой обозначила Миучча Прада. Конец пятидесятых-начало шестидесятых годов. Женщины-кошечки, еще хранящие память обо всех прелестях диоровского new look с его откровенными декольте, пышными юбками и остроносыми лодочками с бантиками. Но уже готовые к повседневному труду в современных офисах, где им понадобятся практичные жакетики из лакированной кожи и комфортные вязаные кардиганы. А главное, конечно, очки, все той же кокетливой формы "кошачий глаз". Да-да, безусловно, первое, что приходит на ум, это любимый всеми сериал "Mad Men". Ну и пусть все только его и цитируют. Это означает только то, что появился он абсолютно вовремя. А уж с точки зрения дизайна ему и вовсе нет равных. Что, безусловно, оценил и Марк Джейкобс в коллекции для Louis Vuitton. Впрочем, его героини чуть более романтичны, чем героини Прады, и явно не готовы к офисным будням. Они носят нежный шелк и тонкий кашемир. И юбки у них пышнее и длиннее, и вечерние наряды с открытыми плечами и длинными шлейфами занимают их куда больше. Но как бы то ни было, это взрослые женщины, которым хочется элегантной одежды в том самом, старом смысле этого слова. Кстати, Джейкобс и на подиум выпустил старую гвардию моделей — Летицию Каста и Эль Макферсон, не смущаясь их взрослыми формами. Прада тоже не пренебрегла "формами", использовав для своего шоу моделей, которых мы уже давненько наблюдаем исключительно в показах Victoria's Secret, то есть тех, кому положено иметь внушительный бюст и очевидную округлость в районе бедра.

Впрочем, достойными взрослой жизни выглядели совсем не только цитаты из пятидесятых. Очевидный отсыл к брутальным восьмидесятым в коллекции Bottega Veneta тоже прозвучал призывом к взрослению. Объемные двубортные жакеты, широкие брюки, колготки в сеточку и просто полупрозрачные колготки, которые возвращаются после многолетнего перерыва и означают безусловное стремление к чуть более "старомодной" манере носить одежду.

Вновь вернувшиеся семидесятые тоже повернулись к нам своей элегантной, совсем не хипповой стороной. Никаких ковбойских мотивов, вышитых жилеток и цветастых оборок. Брючные костюмы нейтральных тонов, накидки-пелерины, блузки с бантами и приталенные сорочки — героини французских комедий семидесятых одевались именно так. А они по сюжету, как правило, были женами крупных промышленников. Именно так выглядит коллекция Chloe. Приблизительно в ту же сторону двинулся и Марк Джейкобс в собственной коллекции. Это тоже вполне обуржуазившиеся семидесятые, лишенные бунтарского духа,— юбки целомудренной длины за колено, расклешенные ровно настолько, чтобы было удобно широко шагать, двубортные приталенные жакеты, пальто с меховыми шалевыми воротниками. Пожалуй, впервые Джейкобс во всех своих коллекциях не прячется за привычной иронично-циничной маской. Он все делает всерьез, не боясь показаться смешным и даже чуть старомодным в своем стремлении к элегантной чистоте и совершенству кроя. И это тоже признак взрослости. Не задираться, показывая всем фигу, как это делают подростки, вступившие в нелегкий период полового созревания, не намекать на свое особое понимание красивого, а честно цитировать первоисточник, мастерски перерабатывая его в своевременный качественный дизайн.

И, кстати сказать, это несравнимо сложнее, чем нашивать золотые эполеты на трикотажные платья-футболки, чем так грешила мода последних лет, заигрывая с молодыми и молодящимися клиентками.

В той одежде, которую предлагают нам дизайнеры сегодня, есть пространство для маневра. Тот же Джейкобс добавляет к лакированным лодочкам носочки в резинку, а Прада и вовсе грубо связанные гольфы из меланжевой пряжи. Тем самым дизайнеры дают нам понять, что совсем не важно быть серьезным. В обращении с модой это не только не обязательно, но даже вредно.

Свобода взросления