Ренессанс российской интеллигенции

… никогда никто из них не был дотакой степени, как русский интеллигент, отчужден от своей страны, своегогосударства, никто, как он, не чувствовал себя настолько чужим — не другомучеловеку, не обществу, не Богу — но своей земле, своему народу, своей государственнойвласти.
В. Кормер

Российская интеллигенция вновьвостребована: теперьона должна стать субъектом модернизации. Двадцать лет назад интеллигенциябыла основной движущей силой капиталистической демократической революции,которая вроде бы была призвана «отменить» интеллигенцию как явление вместе сликвидацией государства рабочих и крестьян, которых «прослойка» должна былаобслуживать (подробнее см.: Ореховский П., Борисов А. Интеллигенцияи предпринимательство (мифы российской социальной структуры)). Местоинтеллигенции должен был занять нейтральный «третий класс», формированиекоторого у нас происходит крайне медленно, несмотря на постоянный рост доходовнаселения, фиксируемый официальной статистикой. Вместо этого появились«бюджетники», «чиновники», «предприниматели». За этими наименованиями стоятреальные люди, идентифицирующие себя с соответствующими социальными группами.Но кто в России является интеллигентом?

Легко представить себе культурноезначение этого термина – интеллигент – человек, умеющий правильно себя вести иразговаривать в противоположность хаму или жлобу. Однако описать интеллигентакак социологический тип, не используя вульгарно-марксистское понятие«прослойки», не удаётся. Интеллигентно вести себя – а следовательно, и бытьинтеллигентом в социологическом смысле – может и банкир, и чиновник, ипредприниматель. Напротив, «бюджетник» – врач или преподаватель – могут братьвзятки, что с интеллигентностью сочетается плохо.

ВладимирКормер выделяет в качестве основного родового свойства интеллигенции другое– не социологическое, но культурное качество. Это «одержимость некоейнравственной рефлексией, ориентированной на преодоление глубочайшеговнутреннего разлада, возникшего меж ними и их собственной нацией, меж ними и ихже собственным государством. В этом смысле интеллигенции не существовало нигде,ни в одной другой стране (кроме России –П.О.), никогда».

По Кормеру, российскаяинтеллигенция прошла через шесть соблазнов :

1. Соблазн «музыки революции», она «по-прежнемунеравнодушна к словам «крушение», «распад», «скоро начнется» и т. д. — для неепо-прежнему это слова-символы».

2. «Соблазн сменовеховский — это нынешний«демократический» соблазн, т. е. вера, что Россия осознала, наконец, идеюправа, и теперь сравнительно нетрудно претворить эту идею в жизнь».

3. «Соблазн социалистический. Этот соблазн постоянновозникает у интеллигента, как искушение поверить, что происшедшее было необходимо».

4. «Соблазн, названный военным, выступает в сложныхситуациях современной жизни, как соблазн квасного патриотизма. Он смыкается вэтом качестве с искушениями национал-социализма и русского империализма».

5. «Соблазн оттепельный. Как и революционный соблазн, онживет в тайниках интеллигентского сознания всегда, в виде надежд на перемены.По сравнению с революционным соблазном, он боязливее, сентиментальней. Крушениевсе же пугает теперешнего интеллигента, но перемен он ждет с нетерпением, и,затаив дыхание, ревностно высматривает все, что будто бы предвещает этидолгожданные перемены».

6. «Соблазнтехнократический… Это технократическое, последнее по счету увлечениеокончательно свидетельствует, … что до настоящего прозрения интеллигенции ещедалеко. Интеллигенция видит сейчас только одно: что успех технократической идеивозможен, что партия, власть как будто сама идет ей навстречу, принимая этиреформаторские планы. Власть тоже попалась как будто на удочку очереднойутопии».

Хорошо писалВладимир Кормер! Все определения и спустя сорок лет остаются полностьюактуальными. Только, пожалуй, соблазн социалистический стоит заменить накапиталистический – тем самым приняв за «объективную необходимость» известныеособенности развития России в последние двадцать лет. Интеллигенция находитсяво всё том же замкнутом кругу: «люблю страну, но государство – ненавижу». Длятех, кто вслед за К. Марксом определяет государство как аппарат угнетения иподавления, лозунг кажется справедливым и глубокомысленным. Для иных, ктополагает, что государство – это политический статус народа, выражающийопределённое состояние этого народа, которое предполагает совместную жизньразных социальных групп, противопоставление российского «государства» и«страны» выглядит противоестественно. Разрушение одного государства непредполагает появление на его месте «любимой страны», но замещение егогосударствами других народов. Впрочем, как ни странно, с последними-то уроссийского интеллигента чаще всего выстраиваются нормальные отношения… имучительная рефлексия куда-то пропадает.

Интеллигенция за последние десятьлет у нас окрепла, опыт конца 80-тых – начала 90-х стал постепенно забываться.Оно и вправду – пора. Какая модернизация, такой и субъект.