На старте второго десятилетия XXI века Израиль взялся за реализацию амбициозной задачи — избавление мира от нефтяной зависимости. Страшно подумать, что станет с российской экономикой, если эта задача будет решена

Владимир Бейдер, Иерусалим

У Израиля есть, по крайней мере, две причины инициировать избавление мира от нефтезависимости.

Во-первых, именно он косвенно виновен в том, что нефть стала дорогим удовольствием. Победа Израиля в войне Судного дня 1973 года так обидела арабов, что они, составляя подавляющее большинство в ОПЕК, объявили эмбарго Западу — и стоимость нефти, которая до той поры была на уровне трех долларов за баррель, впервые взлетела до небес, где теперь и барражирует, лишь периодически снижаясь.

Во-вторых, главные угрозы безопасности Израиля — террор и иранский атом — существуют за счет нефтедолларов, а терпимость мира к существованию этих угроз базируется на его зависимости от нефти.

То есть и по справедливости, и по необходимости Израиль должен сделать все, чтобы изменить положение.

— То, что он до их пор этого не сделал, объясняется только инертностью прежних правительств Израиля,— говорит советник премьер-министра по экономике, глава Национального совета по экономической стратегии профессор Юджин Кандель.

— Так сложилось,— объясняет профессор Кандель,— что запасами нефти обладает ограниченное, очень небольшое число стран. И почти все эти страны — с весьма проблемными режимами. В том числе наши явные недруги и заклятые враги.

— К примеру, мы тратим громадные средства на создание и приобретение "игрушек", которые необходимы нам для противостояния или уничтожения "игрушек", создаваемых против нас в Иране,— говорит советник премьера.— Но, может быть, стоит потратиться — в гораздо меньших масштабах — на то, чтобы у Ахмадинежада эти его "игрушки" не появились? Просто потому, что у него не будет денег на них.

На этой логике и будет строиться система финансирования будущей национальной программы.

Израилю придется быть первым. Ему больше всех нужно. Хотя на самом деле ему просто легче других эту нужду понять.

— У нас нет цели обрушить экономики нефтедобывающих стран, в том числе и недружественных,— подчеркивает профессор Кандель.— Задача — оградить мир от взвинчивания цен на нефть сверх разумных, допустимых пределов.

Известно, что та же Саудовская Аравия, одна из богатейших арабских стран, лишившись доходов от нефти, скатится на уровень Йемена или Судана. Но при 40 долларах за баррель, как считает Кандель, она останется процветающей в экономическом отношении страной. Цену в 50, 60, 70 долларов за баррель мировая экономика выдержит без труда.

Но если баррель подскочит до 200 долларов — а это реальная перспектива в ближайшие 10-20 лет,— начнется экономический коллапс. В первую очередь он скажется на слаборазвитых странах. Им горючее станет просто не по карману. Африка рухнет в каменный век, Латинская Америка обнищает почти вся. Целые континенты постигнет участь Сомали, предостерегает Кандель. Огромные люмпенизированные массы станут неисчерпаемым резервуаром для криминала и террора. От этой мрачной перспективы надо спасаться уже сейчас.

По Сеньке ли шапка?

Израиль осознал — и берется. Но в состоянии ли эта крохотная и не очень богатая страна спасти мир? По Сеньке ли шапка?

Как рассказывает профессор Кандель, попытки избавиться от нефтезависимости уже предпринимались раньше — и успешные! Столкнувшись в начале 1970-х со взрывным ростом и последующими резкими колебаниями цен на нефть, мир к настоящему времени практически избавился от использования черного золота в производстве электроэнергии. (Израиль, кстати, был в этом движении среди последних — еще 10 лет назад большинство электростанций страны работало на мазуте.— "О".) Электроэнергия — сердцевина экономики. Здесь риски особо критичны. И когда приперло — выход нашли. Сегодня нефтезависимость осталась незыблемой только в производстве транспортного топлива. Поиски альтернативы велись и здесь, просто не хватило времени: в 1980-е упали цены на нефть (во многом благодаря переоснащению энергетики) — и компании, которые спонсировали исследования в топливной сфере, сочли затраты на это неактуальными и нерентабельными. Закрыли гранты. Целое поколение ученых, сетует профессор Кандель, потратили годы и силы зря.

Теперь этот отрицательный опыт он ставит во главу угла своей программы.

"Чикагский мальчик" из Москвы

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА

У Юджина Канделя чистый иврит и английский американского профессора (которым он еще недавно и был). Но вырос он в Москве в "писательском доме" у метро "Аэропорт". Знаменитый "блокбастер" тех времен — сериал "Ну, погоди!" — сочинялся у него на кухне, Женя подслушивал под дверью, иногда там же и засыпал. Во время вечерних прогулок отец рассказывал ему содержание будущих серий, что повышало Женин авторитет среди сверстников несказанно. Его отец — Феликс Кандель, или Ф. Камов, как он значился в титрах "Ну, погоди!" вместе с А. Курляндским и А. Хайтом, пока его оттуда не вырезали после подачи заявления на выезд, и пленка в этом месте с тех пор на миллионах копиях дергалась.

Благодаря заступничеству Гильдии американских сценаристов, автор "Ну, погоди!" и человек, причастный к изобретению Чебурашки (так Феликс Кандель называл свою маленькую племянницу за фантастическую способность "чебурахнуться" на ровном месте, а Эдуард Успенский, с его разрешения, дал это имя своему кукольному персонажу), после "подачи" просидел "в отказе" недолго для бывшего конструктора ракетных двигателей и обласканного властью писателя — всего четыре года. Но сидел не тихо: участвовал в демонстрациях, устраивал у себя на квартире запрещенные конференции по еврейской истории и как-то выгнал из дому сотрудников КГБ, отказавшихся назваться и показать удостоверения. После этого его 17-летнего сына, будущего советника израильского премьера, встретили у метро "Аэропорт" два хорошо одетых молодых человека и избили до полусмерти, особо усердствуя ногами по голове. На прощанье объяснили, что в Америке они бы его просто пристрелили, а здесь так, "немножко от...дили".

В негуманной Америке он оказался уже после окончания Иерусалимского университета и службы в израильской армии: делал докторат и постдокторат в экономической школе Чикагского университета — одной из самых авторитетных в мире.

— Так это вы — "чикагский мальчик"? — подначиваю я его. — Так называли Гайдара и его команду за их приверженность чикагской экономической школе и свойственному ей капиталистическому беспределу.

— С покойным Егором Гайдаром мы жили в одном доме и ходили в одну школу,— отвечает он.— Но дело не в этом. Те, кто приписывают чикагской школе звериный капитализм, не имеют о ней никакого понятия. Сегодняшние механизмы экономического регулирования, которые стали особенно актуальными после недавнего мирового кризиса, разработаны как раз чикагской школой.

Кандель проводил исследования в Чикаго, потом преподавал в Университете Рочестер, штат Нью-Йорк. В США сложилось его научное имя, а так как имя собственно звучит по-английски Юджин, он не стал его менять, когда через 12 лет вернулся в Израиль.

Здесь получил кафедру в родном университете, заседал в различных экономических комиссиях. Не без колебаний принял предложение Биньямина Нетаньяху, когда тот пригласил его возглавить экономический департамент в офисе премьер-министра.

— Я воспринимаю это как призыв на воинскую службу,— признался мне профессор.

Именно Юджин Кандель объявил (как он подчеркивает, по поручению премьера.— "О") о национальной программе по созданию и распространению альтернативных источников энергии. Как говорится, время пошло...

— Мы в состоянии стать катализатором,— говорит Кандель.— Это привычная еврейская роль. Катализатора не должно быть много, он лишь ускоряет ход химической реакции, где преображаются большие массы вещества.

Кроме осознания необходимости топливной революции — экономической, политической, оборонной — у Израиля есть важное преимущество, которого лишены многие высокоразвитые страны, включая США. В Израиле нет нефтедобывающих компаний, прибылям которых грядущие перемены могли бы угрожать, нет их лобби. И, таким образом, устранена главная внутренняя помеха нововведениям. С другой стороны, есть силы и опыт для разработки и внедрения инноваций. Предполагается, в частности, использовать уже опробованный Израилем опыт программы "Йозма" ("Инициатива"), на которой в начале 1990-х расцвел израильский хай-тек ("Огонек" рассказывал об этом в N 43 за 2010 год).

Основные технические направления преобразований давно известны: альтернативные виды топлива, возобновляемые источники энергии, электромобили — по названиям это уже рутина. То, что собираются сделать в Израиле в рамках национальной программы, создать систему, процесс, вывести альтернативную экзотику с обочины на магистраль. Вот для этого нужна государственная воля и действенные экономические механизмы.

— Мы говорим разработчикам: мы с вами все 10 лет курирования проекта, что бы ни случилось. Они могут быть спокойны, что неизбежные на первых порах затраты без получения прибыли лягут не только на их плечи.

В рамках программы будет создана система фондов с начальным государственным капиталом. Эта сумма умножится уже на начальном этапе за счет участия государств-партнеров и частных венчурных фондов.

— У нас уже очередь из инвесторов,— уверяет Кандель.— С нами хотят работать.

— Почему? Разве кому-то это может быть так же важно, как Израилю?

— Ничего личного, только бизнес,— улыбается он.— И репутация.

Эпоха батарейко-километров

Цель, которую ставит Кандель,— чтобы на каждой АЗС у водителя был выбор, чем заправляться, бензином, соляркой, газом или альтернативным топливом, каким бы оно ни было. Но ближайшая перспектива — электрическая.

Сеть заправок для электромобилей должна, по планам, войти в строй уже к концу нынешнего года. И это при том что электромобили по дорогам Израиля еще не бегают, если не считать почти игрушечные машинки, используемые в качестве внутреннего пассажирского транспорта в продвинутых кибуцах.

— Будет инфраструктура, появятся и электромобили,— убежден основатель компании Better Place Шай Агасси.

Свой первый старт-ап он основал в 24 года, в 1992 году, в прогрессирующей тогда области программного обеспечения и стал лидером на рынке, занял важный пост в одной из крупнейших компаний хай-тек. Но теперь он все бросил ради электромобилей, точнее, ради аккумуляторов к ним. И его не смущает, что он вкладывается в отрасль, которой в стране пока еще нет. Он уверен — скоро будет.

Электрические авто не получили до сих пор широкого распространения, потому что они, во-первых, дороже обычных, во-вторых, меньше могут проехать без дозаправки, а в-третьих, и заправиться негде в пути.

Агасси начал с конца — с заправок, чтобы прийти к началу — дороговизне.

Электрические автомобили дороже обычных из-за дороговизны батарей. ОК, говорит Агасси потенциальным потребителям, их вам куплю я. То есть не вам лично, они останутся моими. Но вы в любой момент, в любой точке страны приедете ко мне заправиться. Вы же не ездите на своих машинах с запасом бензина. И здесь не надо. Приехали на мою заправку, сдали израсходованную батарею, взяли новую — и пока, до встречи.

Говорят, в качестве модели он взял принцип работы сотовых телефонных компаний. Они тоже продают дорогущий аппарат почти задаром, но берут свое платой за пользование связью, за минуты и часы разговоров. Тут то же самое: только покупатель приобретает километры пробега или абонемент для безлимитной заправки — все как с телефонами. При такой постановке дела километр пробега на электромобиле обойдется потребителю вдвое дешевле, чем на бензине, и зачем тогда ему бензин, если он не токсикоман?

Дело за малым — обеспечить, чтобы аккумуляторные АЗС были везде. Достаточно амбициозная стратегическая задача. Не случайно своим заместителем Агасси взял только что вышедшего тогда в отставку (из-за того, что ему не досталось место командующего израильской армией) заместителя начальника Генштаба генерала Моше Каплинского.

Не только он поверил в сумасшедшую идею тель-авивского мечтателя. В первый же год (компания основана в 2007 году) Агасси собрал 700 млн долларов инвестиций — невиданные деньги для старт-апа.

Но не имей сто рублей... Главная удача Агасси заключалась в том, что он сумел приобрести самого авторитетного союзника — президента страны и самого авторитетного в мире израильтянина Шимона Переса. В конце короткой презентации Перес, сам большой энтузиаст новых идей, сказал ему: "Что я могу сделать, чтобы помочь?"

Перес организовал Агасси встречи с виднейшими бизнесменами и политиками страны, рекомендовал его гигантам в мировом бизнесе. Среди них был глава компании "Рено-Ниссан" Карлос Гон. Израильскому бизнесмену хватило пяти минут, чтобы тот тоже зажегся идеей и стал ее сторонником. Они договорились, что с установкой сети заправок на дороги Израиля выйдет 50 тысяч машин "рено" с электрическим двигателем. Перес внес поправку: 100 тысяч.

Скорее всего, так и будет. И, скорее всего, эра батарейко-километров наступит не только в Израиле.

Все, что горит,— во все, что движется

Недавно открытые крупные месторождения природного газа у берегов Израиля в Средиземном море — это еще одна альтернатива продуктам нефтеперегонки. Понятно, что речь идет о целой индустрии производства метанола, сжиженного и сжатого газа для автомобильных двигателей. Об этом профессор Кандель говорит как об очевидной перспективе, но дает понять, что программа господдержки "антинефтяных мероприятий" очевидными проектами не ограничивается.

Существует масса промышленных способов превращения того, что есть, в то, что нужно. Особенно из того, что выбрасывается вообще и загрязняет среду. Среди них — технология выращивания и переработки водорослей. Труба с продуктами сгорания промышленного предприятия, опущенная в море или пруд, стимулирует рост водорослей. Водоросли выделяют углекислый газ, из которого под ярким южным солнцем, необходимым для процесса фотосинтеза, получают отменный энергетический продукт. В общем, из водоема, куда входная труба сбрасывает отходы, выходит другая труба — с биологическим дизельным топливом, которое добавляется в горючее, в том числе для самолетов.

Профессор Кандель в заключение отмечает: переработка одних видов топлива в другие — любимая тема израильских химиков...

Журнал "Огонёк" №2 от 17.01.2011, стр. 30

Подкоп под вышку