Тунисский синдром
В перечне причин коррупции, на которые всю последнюю неделю указывал президент Дмитрий Медведев, нет только одного: отсутствия ротации власти. Там, где власть безнаказанна и несменяема, там, где «ближний круг» имеет возможность делать все,...
В перечне причин коррупции, на которые всю последнюю неделю указывал президент Дмитрий Медведев, нет только одного: отсутствия ротации власти. Там, где власть безнаказанна и несменяема, там, где «ближний круг» имеет возможность делать все, что захочет под прикрытием начальника, там, где огосударствлен бизнес и приватизировано чиновничество, — коррупция неизбежна. А там, где коррупция, — увеличиваются издержки на государственное управление и ведение бизнеса. В результате власть оказывается неэффективной.
Многолетнее отсутствие ротации руководителей вредно для них самих. Глаз замыливается, ситуация кажется управляемой, реакции становятся медленными, отключение механизмов обратной связи полностью искажает представления начальника о собственной стране. Проходит десять, двадцать лет застойного правления, и вдруг «стабильность» взрывается. Так произошло в Тунисе, так происходит в Египте.
Эта ситуация описывается словами руководителя Института современного развития Игоря Юргенса в интервью «Блумбергу»: «Всем надоело видеть одно и то же лицо». (В одном из ближайших номеров читайте интервью И. Юргенса «Новой газете».) Эту ситуацию адекватно оценил и Медведев, отвечая на вопрос о Тунисе в Давосе: «Власти должны не почивать на лаврах, сидеть в удобных креслах, а развиваться вместе с обществом. И не имеет значения, о какой стране идет речь… Когда власть не успевает за общественным развитием, не отвечает на ожидания людей, всё заканчивается очень печально, наступают дезорганизация и хаос».
Это ровно то, что происходило в Украине, в Грузии, в Киргизии в ходе «оранжевых» революций. На самом деле цвет, название цветка, страна не имеют значения. Попытка такой революции состоялась, например, летом 2009 года в Иране, когда после победы Ахмадинежада на улицы вышли сторонники Хатами — представители образованного класса. В декабре 2009 года схожим образом развивались события в Белоруссии. Имеет значение то, что в этих странах власть радикально отставала от активной части общества — гражданского общества. Отставала и не желала этого признавать, для нее это означало расставание с властью. Что в результате иной раз и случалось, только в результате народных волнений.
Немецкий философ Юрген Хабермас задолго до событий на Майдане называл это явление «догоняющими революциями», или «революциями обратной перемотки», — они позволяют государству догнать общество и стартовать заново с примерно равных позиций. Правда, никто не дает гарантий того, что либо общество отстанет от государства (в случае проведения уж очень радикальных реформ), либо государство опять отстанет от общества в результате упоения лидерами властью.
Итак, нечувствительность власти к тому, что происходит в обществе, слишком долгое пребывание у кормила, стабильность, которая на самом деле, особенно в постиндустриальную эру, другое имя застоя, — все это причины того, что сегодня называют «тунисским синдромом», а раньше называли «оранжевой» революцией. «Тунисский синдром» совершенно необязательно поразит нашу страну, даже если Владимир Путин, наш всероссийский аятолла, просидит на посту премьера или президента еще энное число лет: никто не знает, где пределы инерционного развития и когда начнется неуправляемый рост протестной активности. (А она прорывается не там, где ждали, и не от тех, от кого ждали, — этому учит опыт Манежной площади.) Вон, в Казахстане, Нурсултан Назарбаев, правящий страной фактически с 1984 года, когда он стал предсовмина КазССР, по просьбам трудящихся претендует на вечное правление в своей стране. Вполне очевидно одно: взрыв может произойти, причем в любой момент. Если власть будет продолжать ничего не делать.