Михаил Трофименков о фестивале "Film noir. Другая сторона Голливуда" в Санкт-Петербурге

Ретроспектива "Film noir. Другая сторона Голливуда" — пожалуй, первая в России столь взвешенная и умная презентация поджанра американского кино, имя которого стало нарицательным, хотя зрительское знание нуара, как правило, ограничивается знанием верхушки айсберга — двух десятков шедевров.

Французский издатель Марсель Дюамель, близкий к сюрреалистам и запустивший в 1945 году легендарную "Черную серию", для которой он лично переводил романы Дэшиела Хэммета и Реймонда Чандлера, определил суть нуара парадоксально. По его словам, дух и философию нуара точнее всего выразил деревенский священник, чью проповедь он услышал в шестилетнем возрасте: "Дорогие братья, я умру, вы умрете, мы все умрем".

В самом деле, что такое, как не фильм о бренности всего сущего, открывающий программу "Сансет бульвар" (1950) Билли Уайлдера — трагедия безумия старой актрисы, по-прежнему воображающей себя юной звездой. Или "Асфальтовые джунгли" (1950) Джона Хьюстона — архетип всех фильмов о "последнем деле", об "ограблении века", на которое идут гангстеры во главе со старым Доком Риденшнайдером и которое оборачивается, естественно, гибельной ловушкой.

К нуару, как ни к какому другому стилю или направлению, применимы затертые от неуместного цитирования слова философа Теодора Адорно о том, что "после Освенцима нельзя писать стихи". В ХХ веке экзистенциальная проблематика, чувствуя неуместность, искусственность, беспомощность психологических эпопей, эмигрировала в низкие жанры. Прежде всего, в ту ветвь американской литературы, которую ее основоположники никаким нуаром не называли, а называли "hard-boiled school" — "крутой школой". А печатались классики литературного нуара в журнальчиках, публиковавших pulp fiction — "макулатуру". Так назовет свой фильм Квентин Тарантино, а дробная структура его дебютных "Бешеных псов" (1992) безусловно восходит к структуре "Убийства" (1957) Стэнли Кубрика, фильма об ограблении ипподрома, построенного на бесконечных флэш-бэках.

«Сансет бульвар», режиссер Билли Уайлдер, 1950 год
Фото: AFP / The Kobal Collection

Употребление термина нуар — "черный" — по отношению к поджанру американского криминального кино 1940-50-х годов — на совести французских критиков. В конце 1930-х годов "черными" они называли фильмы "поэтических реалистов" Марселя Карне, Жюльена Дювивье, Жана Ренуара. Есть у нуара и другие европейские корни. Считается, что царящая в "черных" фильмах ночная — даже если дело происходило ясным днем — атмосфера опасности и греха, проницающая их немотивированная и изощренная жестокость, операторская игра со светотенью восходит к немецкому экспрессионизму. Да и среди мастеров нуара было немало немцев, бежавших в США от нацизма: Роберт Сиодмак, Билли Уайлдер, Отто Преминджер. Возможно, что именно психология изгнанника поможет Роману Полански годы спустя снять один из лучших неонуаров — "Китайский квартал" (1974).

Социально-критическое живописание нуаром коррумпированного до мозга костей мира можно было бы назвать реалистическим, если бы оно не сочеталось с легендарной зыбкостью на грани сна. Французские историки Раймон Борд и Этьен Шометон писали: "Тревога, возможно, вызвана в большей степени, чем жестокостью, необычным развитием действия. Частный детектив соглашается выполнить очень неопределенную миссию: найти женщину, остановить шантаж, удалить кого-либо, и тут же трупы устилают его путь. За ним следят, его оглушают, его арестовывают. Стоит ему спросить о чем-то, как он оказывается, связанный, окровавленный, в подвале. Люди, едва различимые в темноте, стреляют и убегают". Другой великий киновед Жорж Садуль писал, что в нуаре "история остается липкой, как кошмар или речь пьяницы".

Все это в полной степени применимо к "Мальтийскому соколу" (1941) Хьюстона, считающемуся первым нуаром,— мутной истории поисков хэмметовским сыщиком Сэмом Спайдом невесть чего неизвестно где. Но и "Сокол" — эталон внятности по сравнению хотя бы с фильмом Жака Турнера "Из прошлого" (1947). Вот уж воистину "речь пьяницы", с головой ныряющая в глубь темного прошлого героя. И, конечно же, виновна во всех смертельных злоключениях героя женщина-вамп, фигура которой в нуаре обрела апокалиптическое величие. Едва ли не самая знаменитая из этих вамп — Гильда, сыгранная красавицей Ритой Хэйуорт в фильме, скажем так, не самого великого мастера Чарльза Видора ("Гильда", 1946). Этот фильм, возможно, и не попал бы в число шедевров нуара, если бы не Рита, в центральной сцене фильма — за невозможностью полного стриптиза — стягивающая длинные перчатки так, что это выглядит непристойнее и сладостней любой порнографии.

Нуар неотделим от эпохи холодной войны, но не потому, что злоупотреблял антикоммунизмом или шпионскими страстями: отнюдь нет. Просто первое послевоенное десятилетие — эпоха страхов и общественной паранойи, и именно эта атмосфера пронизывает "черные" фильмы. Хотя и к реалиям эпохи нуар порой обращался в свойственной ему глумливой манере. Шедевр такого подхода — "Целуй меня насмерть" (1955) Роберта Олдрича по роману Микки Спиллейна: банальные, казалось бы, для нуара и, само собой, не очень внятные, поиски убийц некой девушки выводят героя на государственные секреты, одновременно глобальные и катастрофические в буквальном смысле слова.

Санкт-Петербург, киноцентр "Родина", с 17 по 27 февраля

Любить тревогу