1991: крушение «внешней империи»-2 – аналитический портал ПОЛИТ.РУ
Начало:
Обращаясь к истории Организации Варшавского договора, сталкиваешься с парадоксом.Вроде бы, всё было совсем недавно, - на памяти живущих.
И сами живые участники событий по эту сторону "железного занавеса" охотно, - а порою и с ностальгией! - вспоминают былое.
И современных событиям публикаций, вроде, было достаточно много, - по крайней мере, "по ту сторону": не только в "падкой на сенсации буржуазной прессе", но и из архивов стран "агрессивного блока НАТО", рассекреченных в установленном порядке и в установленные сроки.
Однако история ОВД до сего дня не написана, и, в общем, неизвестна.
*****
Но как раз это обилие источников делает очевидным их изъяны. Как воспоминания отдельных участников, так и документы "вероятного противника" по-своему субъективны и фрагментарны. И те, и другие, домысливают свое частичное знание до целого, вольно или невольно населяя прошлое собственными смыслами.
Полбеды, если бы эти домыслы касались только мотивов. Бывшие советские люди, мы прекрасно понимаем: в этой части принятые и записанные на бумаге решения могут вовсе не совпадать с мотивами, которыми руководствуются на практике - "Правда - это ложь".
Но ведь в той же степени частичными и домысленными были и оценки НАТО намерений военных "восточного блока". В этом не было ничего зазорного: все армии, оценивая намерения противника, опираются на сведения своих разведок, которые по частям воссоздают целое.
Проблема в том, что на этих оценках лежит печать предубеждения. Сведения, представляемые начальству, с одной стороны, не могут противоречить мнению оного начальства, а, с другой, должны споспешествовать начальственному обоснованию правильности своих действий как перед публикой, так и перед начальством вышестоящим. Соблазн обладания тайной, но достоверной информацией, неизбежно приводит к стиранию границ между ремеслом аналитической работы, искусством паркетной интриги и магией спецпропаганды. В итоге лжец оказывается обманут самим собою: избранные почитают за истину для узкого круга то, что было изготовлено для помрачения умов почтеннейшей публики.
На бумаге, - а потом и в сознании участников, - вторжение в Чехословакию в 1968-м предотвращает натовскую интервенцию.
Точно так же, оккупация в 1979-м Афганистана пресекает размещение там американских ракет и еще Аллах знает чего.
Измененное сознание "геронтократов из политбюро, держащих склеротический палец на спусковом крючке войны" ((С) С. Довлатов) заставляет в начале 1980-х советские резидентуры заниматься чертовски важным делом: считать число освещенных окон в Пентагоне, штаб-квартире НАТО и т. п., чтобы вычислить начало подготовки супостата к нанесению первого ядерного удара.
И, - снова из области пропаганды, подменяющей разведку, - дудаевская Чечня в конце 1994-го оказывается переполнена десятками танков, ракет и самолетов, сотнями арабских наемников и "белых колготок", прочими ужасами, и очень кстати была намерена атаковать.
Наконец, возвращаясь с нашего Востока на коварный Запад, вспомним иракскую ядерную программу как повод для вторжения в 2003-м...
Циничный физик сказал бы, что если предсказанное теорией не соответствует фактам, то тем хуже для фактов.
Менее циничный указал бы на необходимость сравнения прогноза с результатами эксперимента.
*****
А физики великие оставили нам основанный на опыте Второй мировой вывод об имманентной, - на уровне ценностей, - и чуть ли не аксиоматической связи агрессивной и репрессивной сторон тоталитарных режимов.
Неизбежное и закономерное следствие грубых и систематических нарушений прав человека внутри страны: государство становится источником угрозы для международного мира и безопасности.
За суверенными "преступлениями против человечности" с очень большой вероятностью следует "подготовка агрессивной войны", а затем и "военные преступления". Стоит ли дожидаться?
Закрепленное во множестве международных пактов положение: права человека не суть внутреннее дело государства - лишь вывод, следствие, как и международные механизмы защиты этих прав.
К сожалению, аксиома эта - из тех, что требуют постоянного доказательства.
В предыдущей статье уже обсуждался вопрос о том, что ОВД была прежде всего приспособлена "для внутреннего употребления", - но это не избавляет нас от реконструкции и анализа его внешних планов.
Основатели советского государства не собирались скрывать ни свои террористические методы, ни агрессивные намерения: это была диктатура, стремившаяся к глобальному господству, - то есть к мировой революции.
Их последователи были более сдержанны в речах, а в 1950-х публично осудили "незаконные репрессии" и провозгласили "мирное сосуществование".
Свидетельств современников о политических репрессиях в странах "восточного блока" было предостаточно, теперь к ним добавились рассекреченные документы из национальных архивов "стран народной демократии".
А всё потому, что репрессии суть а) локальная и б) повседневная практика.
А "подготовка агрессивной войны" - лишь потенция.
Третья мировая, по счастью, не случилась.
Так что оценки планов и прогнозы действий стран ОВД невозможно сравнить с реальностью,
Можно изучать развитие стратегии ОВД, анализируя крупнейшие учения блока: "Квартет" (1963 год), "Октябрьский штурм" (1965), "Родопы" (1967), "Север" (1968), "Братство по оружию" (1970), "Запад-81", "Щит-82" и другие. Однако все эти игры "красных" и "синих" - части, скроенные так, чтобы из них невозможно было восстановить целое без знания контекста, в котором шла постановка задач и анализ результатов.
Ещё больший интерес представляли бы материалы иных учений, - командно-штабных, на которых взаимодействие соединений и объединений отрабатывалось хотя и на картах, но в реальной, а не условной топонимике: в штабах отрабатывали будущую войну, которую нельзя было разыграть "в поле".
И, конечно, в недостижимом идеале исследователи могли бы получить те самые планы, что, будучи разверстаны в конверты в час Ч дня Д надлежало "вскрыть при получении сигнала С".
*****
Однако этот идеал остается недостижим, - штаб-квартира ОВД находилась в Москве, и ключевые материалы организации остаются "тайной за семью печатями". Документы о войне, которую собирался вести вот уже двадцать лет не существующий союз, вряд ли будут рассекречены в ближайшее время.
Впрочем, проблема доступа к самым разным архивам, ключевым для осознания истории и смысла страны, почившей в 1991-м, очевидным образом выходит за рамки этой статьи.
Важно то, что закрытость архивов и с этой стороны поддерживает жизнеспособность советской мифологии. Ведь в итоге "асимметричная информация" способствовала сохранению мифа о "миролюбивой политике СССР и его союзников по Варшавскому договору", противостоявших "агрессивному блоку НАТО".
Между тем, история как наука почти что невозможна без работы в архивах. И хотя какие-то второстепенные документы ОВД перестали быть тайной с 1990 г., - первые публикации последовали за объединением Германии, - больше десяти лет историки оставались в каком-то странном положении.
Новый век принес новую повестку дня, - после 11 сентября история "холодной войны" из политики становилась, на самом деле, историей.
Так что рассекречивание в ноябре 2005 г. самого большого корпуса документов ОВД за пределами СССР, хранившегося в Варшаве, не стало мировой или хотя бы европейской сенсацией.
В Польше не держали детальные стратегические планы организации: более 1700 рассекреченных листов документов, которые тогдашний министр обороны Радослав Сикорский передал в Институт национальной памяти, - это устав Договора, протоколы заседаний и совещаний, планы отдельных операций, материалы учений и т. п.
Понятна вся ограниченность этих источников.
Во-первых, планы никогда не воплощаются в жизнь с точностью до знака: в обсуждении первой статьи мне справедливо указали на сомнительную цифру в 15000 военнослужащих Национальной народной армии ГДР, участвовавших во вторжению в Чехословакию в августе 1968 г. Действительно, в этой части план операции "Дунай" был существенно скорректирован, - слишком очевидна была бы аналогия с оккупацией страны Вермахтом в 1938 г.
Во-вторых, конечно, было бы интересно узнать, о чем и в каких выражениях общались руководители стран и военных ведомств, - но протоколы также не говорят правду, тем более, "всю правду": о главном принято умалчивать.
Но даже такая публикация документов вызвала в 2005-м недовольство в Москве: мол, "обещали хранить тайну".
Сикорский в ответ указал: "Хорошие отношения у нас с теми из соседей, с которыми мы уже прошли этап дискуссий о прошлом, этап согласования болезненных страниц истории..." - и призвал к рассекречиванию находящегося в России основного корпуса документов ОВД.
Возникает другой вопрос - почему эти документы не были обнародованы десятью годами ранее? Оказывается, вопросы о прошлом и о своей подлинной роли в этом прошлом не менее болезненны для граждан бывших соцстран, чем для бывших советских граждан. Для поляков дело не только в том, спас ли страну от агрессии Войцех Ярузельский, объявив военное положение. Не менее болезненным было узнать о готовности "старшего брата" и собственных "коммуняков" пожертвовать десятками городов и миллионами жизней в первую же неделю Третьей мировой.
Сразу после рассекречивания документов варшавского архива общее внимание привлекли материалы прошедших в 1979 г. командно-штабных учений "Семь дней на Рейне", - появились документальные доказательства военных планов ОВД.
Этим дело не кончилось, - в 2007 г. обсуждались материалы плана "Висла", касавшийся хранения и применения ядерного оружия.
Так или иначе, теперь есть возможность изучать историю ОВД как целостного организма, - развитие его планов и возможностей, эволюцию отношений внутри организации, ее расцвет и естественную смерть.