Юлия Ларина продолжает знакомство с фильмами — участниками конкурса «ТЭФИ-Регион»

Жизнь малонаселенного пункта с громким названием отличается от жизни одноименного мегаполиса.

Юлия Ларина

Между городом и деревней мечется региональное телевидение. В отличие от центрального, оно добирается до маленьких, затерявшихся на картах и GPS-навигаторах населенных пунктов. Среди сотен конкурсных работ "ТЭФИ-Регион" - 2010 (один из этапов конкурса пройдет на этой неделе) немало тех, что показывают зрителям российскую деревню. Так псковский "Телеком. 7 канал" представил документальный фильм Анны Скрипкарь и Сергея Николаева "Москва. Без цензуры". Москва в данном случае — деревня в Порховском районе Псковской области, где круглогодично живут только в трех домах. Еще в нескольких летом поселяются дачники. У этой, псковской Москвы был свой Сталин и свое метро. И эту Москву немцы во время войны взяли.

"Огонек" предлагает читателям переложенный на бумагу (с сокращениями) сюжет о Москве. В фильме не называются имена жителей Москвы. Поэтому мы обозначим действующих лиц сами.

Журналисты едут по проселочным дорогам, останавливаются, спрашивают местных жителей, как проехать, пока наконец не добираются до дорожного указателя "Москва".

Корреспондент. Пугали нас большими пробками в Москве и грязным воздухом. Воздух отличный, дорога свободна.

(Кадры закрытого на замок полуразвалившегося дома.)

Жилье в Москве, видимо, очень дорогое. Поэтому далеко не каждый может его себе позволить. А как относятся москвичи к приезжим, мы сейчас и узнаем.

Здравствуйте, а мы вот снимаем фильм про Москву. Расскажите, как живут простые москвичи?

Пенсионерка (в синем берете). В зиму я не остаюсь, уезжаю в Питер.

Корреспондент (иронично). Культурная тяга все-таки есть. Москва зарабатывает деньги, а Питер — это культурная столица.

Пенсионерка (смеется). Я домик купила здесь лет семь назад.

Корреспондент. Ну и как по ценам?

Пенсионерка. Ой. Вот хибара какая, видишь. Соседи, когда сюда переехали, купили дом за три тысячи. А я за шесть. Пойдемте, я вас кофейком угощу.

(Заходят в дом, где "крыльцо завалилось". Садятся за стол, пенсионерка начинает рассказ о здешней жизни.) Я в 9 часов — как пуля домой. Я боюсь, здесь, говорят, волки есть. И медведи. А что? Людей почти нету, а скотина-то есть.

(Камера показывает самодельную карту местности, висящую на стене. В центре — деревня Москва, рядом — Мурашкино, Мишкино, Загрязье... Пенсионерка со смехом вспоминает историю про одного местного жителя.) Ой, если вам рассказать, такой бардак. Лежит, весь обосрался. Извините. За занавеской — кровать. Мы с соседкой занавеску отодвинули — он лежит... Оказывается, нашел спирт — у бабки где-то на грядке закопанный, и выпил. Кино настоящее! Зачем телевизор?

(Журналисты переходят в дом к тому самому герою, о котором шла речь. Герой — небритый, непричесанный мужичок в телогрейке и пестрых женских штанах.)

Мужичок. Не надо меня снимать, пьяный я.

Бабушка (в цветастом платочке). Вот он. В мои штаны обрядился уже. Нельзя оставить человека. Какой же он хозяин?

(Герой, не снимая телогрейки, садится за стол и рассказывает о Москве.)

Мужичок. Москва — хорошая. Живем дружно, водку пьем. Скотину держим. Вот конь дня два или три убежавший куда-то. Вот, коня надо искать. Кабаны ходют. Картошку выкопали половину.

Корреспондент. А волки в Москву заходят?

Мужичок. О! Бесова тьма, е... И овец драли. Огород-то рядом. Мать...

Корреспондент (иронично). Чем занимаетесь в свободное от работы время?

Мужичок (так же иронично). Водку пьем.

Корреспондент. С кем?

Мужичок. А, сам на сам.

Корреспондент. Может, играете на музыкальном инструменте?

Мужичок. Боже упаси! Баба играет. Мне на нервах.

Бабушка. Какая же я тебе баба? Я посторонний человек тебе. Я тебе никто и звать никак. Этого пьяницу никак не выгнать. Нейдет никак никуда. Мне, говорит, тут хорошо. А я говорю: а мне-то с тобой хорошо? Он гопник, пьяница, в тюрьме сидел. А я его приютила, потому что его нигде не прописали. Его же не пропишут — он в тюрьме был. А я-то зажалела. Раз ен мужиков брат. Он говорит: "Я тебе буду помогать, мы и проживем хорошо".

Корреспондент. А вы были в Москве?

Мужичок. Так вот я, в Москве.

Бабушка. Нет, в настоящей?

Корреспондент. А это тоже настоящая.

Бабушка. Это настоящая. У нас все есть, как у людей.

Мужичок. Мы хорошо живем. Дай бог всем здоровья. Храни Господь.

Бабушка. Чтобы не было войны.

(Камера показывает старые фотографии на стене. Крупно: портрет молодого человека.)

Моя судьба. Любимый мой Коленька. В партизанах погиб. Какой был! Пулемет носил в одной руке. Сколько он немцев перебил! А я вот осталась с ребенком. Мужик мой в партизанах убит. А Толенька мой, сынок, 9 месяцев ему было, погиб. Ох, худо-то мы пожили.

Корреспондент. А сейчас как живете?

Бабушка. А сейчас мы хорошо живем. Пенсию-то получим: и пей, и ешь на эту пенсию, и сажай, сколько хочешь, и коси, сколько хочешь. Баранов держим, конь, корова, бык и курята. На мне все хозяйство. А сама — 85 годов.

(Бабушка рассказывает, откуда пошло название деревни.)

Раньше был дядя Миша такой. Его Сталиным звали. И там "метро" у нас было сделано, к ручью — берег был срыт. Звали дядю Мишу Сталиным да Сталиным. А он звал деревню Москвой. Москва — и все, и никаких. И вот этому дяде Мише было 100 лет. И мы здесь жили с им, пока схоронили.

(Журналисты и бабушка переходят к тому самому оврагу, бывшему ручью. Бабушка продолжает вспоминать.)

Вот наш окоп. Здесь мы сидели, а немцы по окопу ходили. А вот тут вырыли ступни и вот рукоятка была сделана. (Камера показывает почти не сохранившиеся ступеньки в овраге и деревянные поручни.) Мы ходили туда — и в лес. Тут наша память. Наше метро. А потом мы тут ходили на работу. Вот наши поля.

Корреспондент (поднимаясь по прежним ступенькам из оврага). Этому "метрополитену" уже более шестидесяти лет. Люди с помощью такого метро добирались из дома на работу. Ну а сейчас здесь движение остановилось, потому что работать в деревне уже некому.

(Камера показывает новых героев фильма — семейную пару пенсионеров.)

Пенсионер. Во сколько встаем? Встаем, как только расцветает маленько. Вот переводят время. Нам это до того надоело — то туда, то сюда. Мы все равно по солнышку живем...

Зимой снегу наносит много, дороги нет, до магазина добраться трудно. И ждешь, когда кто бы на тракторе проехал. А тракторов нет. Встанешь утром и целый день можешь сидеть, смотреть в окно — как был снег, так и есть. И даже следа не будет целый день...

(Действие переносится к реке. Пенсионер на самодельном суденышке отплывает от берега. Он плывет по реке, и все время, пока он гребет, за кадром, на фоне завораживающей природы, как эхо, слышны звучащие за кадром голоса всех пяти героев фильма.)

Бабушка. Собрали Москву, жило у нас молодежи сколько! Теперь все нарушилося.

Пенсионерка. Столько земли пустует — приезжай, стройся, да?

Бабушка. Никто к нам не заглядывает. Нету порядка. Худо.

Мужичок. Водку пьем. Сам на сам.

Бабушка. В колхозе делали праздники колхозные. Быка убьют, мяса напарят. Клуб большой был у нас. Музыка играла.

Пенсионер. Народу-то много было.

Жена пенсионера. Тогда много было.

Пенсионер. А сейчас вот вдвоем сидим у телевизора. Вот по сто грамм выпьем, и все.

Бабушка. Такая Москва. Остаемся только мы. Вот я такая больная, сынок. Съездила в больницу вчера. Совсем при смерти баба. Взяли — не положили. Говорят: "Старая, 85 годов. Помирай дома".

Москва за ними