СМИ нового образца Главный редактор "Сноба" рассказала о ситуации с проектом

В конце марта несколько участников проекта "Сноб" написали открытое письмо, которое начиналось словами "ситуация на проекте СНОБ критическая", а заканчивалось призывом к отставке нынешнего руководства проекта. Текст, подписанный 25 членами клуба "Сноб" и подписчиками проекта, был опубликован во многих блогах на сайте "Сноб", а также разошелся по интернету. Корреспондент "Ленты.Ру" расспросил главного редактора проекта Машу Гессен о письме и взаимоотношениях внутри клуба "Сноб", а также попросил прокомментировать отдельные обвинения, выдвинутые авторами письма. Кроме того, Гессен рассказала о политике проекта вообще и о планах его развития.

Письмо

Расскажите, пожалуйста, о причинах конфликта и событиях, которые привели к появлению письма, в котором участники озвучили свое решение покинуть "Сноб".

Маша Гессен: У нас огромная аудитория, которая, в отличие от аудитории многих других СМИ, имеет, в общем, неограниченное право голоса. И если у читателей какой-нибудь газеты расходятся с редакцией взгляды на ту или иную публикацию, они выкидывают газету в ведро и начинают ругаться на кухне. У нашей аудитории есть возможность ругаться прямо на сайте. Кстати, большое количество людей, которые писали это письмо, продолжают активно комментировать на сайте. А вообще, речь идет о довольно стандартной ситуации, когда чем-то недовольно меньшинство. Судите сами: письмо подписали 25 человек, а участников проекта - людей, которые могут комментировать, - больше 5 тысяч.

А собственно конфликты на "Снобе" неизбежны. Это уникальный проект, в котором соединяются редакция, онлайновое сообщество и офлайновый клуб - и на местах стыков этих сущностей естественным образом возникает напряжение. Отношения участников сообщества с другими участниками сообщества по определению устроены иначе чем отношения профессиональной редакции с читателем. Точно так же офлайновый клуб не может существовать по тем же правилам, что и онлайновое сообщество.

Онлайновое СМИ "Сноб" и онлайновое сообщество "Сноб" находятся в пересекающихся пространствах, и это иногда приводит к недоразумениям. Например, редакция не может забанить ( лишить права оставлять комментарии - прим. “Ленты.Ру”) кого-то в личном блоге участника, если хозяин блога об этом не попросит. При этом некоторым участникам проекта кажется, что такие вещи происходят. С другой стороны, в редакционных блогах мы иногда баним участников, например, за нанесение личного оскорбления другому участнику, даже в том случае, если сам оскорбленный не считает бан необходимым. Потому что дискуссия в редакционном материале - это уже контент, и редакция обязана подумать не только и даже не столько о том, кто кого обидел, сколько о том, как обидно читателю, заинтересовавшемуся содержанием текста, продираться сквозь ленту комментариев, замусоренную чужими склоками.

Мы изобретаем новые формы создания и существования СМИ, поэтому возникновение каких-то точек напряжения абсолютно закономерно.

Прокомментируйте, пожалуйста, слова авторов письма о том, что "идеология сайта - принципиально антироссийская, стиль подачи материалов таков, что Россия критикуется во всем, даже не имеющем к России отношения. Неприемлемыми мы считаем пропаганду преимущества гомосексуального образа жизни перед традиционным ("лесбиянки - лучшие родители")".

Это классический спор, характерный не только для российского общества. Есть две позиции. Первая: не нравится - не ешь, то есть вали из России, и вторая, которой придерживаюсь я: диссидентство - это высшая форма патриотизма. Если мне не все равно, что происходит с моей страной, если мне есть что критиковать, то моя обязанность - вдумчиво и обоснованно критиковать. Я не политик и поэтому не должна предлагать решений. Я журналист, и моя обязанность, которая и составляет суть профессии - критиковать. И я это делаю с позиции человека, который много лет назад принял сознательное решение жить здесь, а не где-то еще, хотя у меня есть американский паспорт. Сознательно решить связать свое будущее с кем-то - будь то человек или страна - это, по-моему, любовь и есть.

У проекта "Сноб" есть определенные ценности, про которые мы вполне внятно говорим - это, говоря очень примерно, либеральные ценности. С течением времени у нас подобралось сообщество, мнение большинства людей в котором не всегда совпадает с мнением большинства на улице. И, по крайней мере, часть людей, подписавших письмо, оказались на "Снобе" в непривычной для себя ситуации, когда они в меньшинстве. При том, что они привыкли всегда быть в большинстве. То есть, те позиции, которые они отстаивают - это позиции большинства российского общества. Это, в общем, очень консервативные в социальном смысле, антисемитские, гомофобские позиции, которые разделяет большая часть российского общества.

А что такое пропаганда гомосексуального образа жизни, я, честно говоря, не понимаю. Что такое пропаганда кокаина, я понимаю, а вот пропаганда гомосексуализма - это мне неясно. Это все равно, что обвинить меня в "пропаганде еврейства".

А как бы вы могли прокомментировать слова авторов письма о том, что "сайт очень быстро деградировал из-за нетерпимости и насаждения взглядов руководства редакции. Эта нетерпимость привела к увольнению из "Сноба" лучших авторов (Охлобыстина, Елизарова, Панюшкина, Геворкян, Левина, Кантора, Акимова, Мальцева)".

С Охлобыстиным мы действительно расстались, причем абсолютно полюбовно. Он писал колонку на нашем сайте чуть ли не дольше всех колумнистов, которые у нас работали, но все колонки когда-нибудь заканчиваются. То же самое произошло и с Максимом Кантором: он сам решил перестать писать колонку, о чем, кстати, сообщил у нас на сайте.

Панюшкин просто уволился. Наташа Геворкян была в самом первом наборе авторов, из которого сегодня в проекте остались, наверное, около половины - это довольно обычная статистика для любого медийного проекта. Левин просто никогда у нас не работал.

Проект вообще и планы

Давайте еще раз вернемся к формату проекта "Сноб". Из-за того, что разные сущности (редакция, онлайн-сообщество и офлайн-клуб) существуют вместе, в местах стыков возникают трения. У вас есть какие-то идеи, как можно смягчить эти границы?

Да, некоторые идеи есть, и в ближайшее время мы будем экспериментировать. Я не знаю, будет ли это заметно невооруженным глазом - мы же все время что-то новое придумываем. Пока я наблюдаю за более и менее успешными дискуссиями, у меня постепенно вырабатывается представление о том, как нужно эти дискуссии вести. Они не похожи ни на дискуссии в социальных сетях, ни на дискуссии в существующих СМИ.

Ведь как меня учили вести себя как журналисту? "Я написала текст, все сказала, далее я не вступаю в диалог с читателем". Противоположный вариант - это дискуссия в социальной сети, где первоначальный текст являет собой исключительно реплику для начала разговора.

У нас третий вариант: человек пишет колонку и после этого обсуждает ее с читателями. Для автора, который написал колонку с сильным аргументом, совершенно естественным является продолжать отстаивать этот аргумент в дальнейшей дискуссии. Но эта естественная логика не всегда хорошо работает - разговор не складывается, так как его участники находятся в заведомо неравных положениях. Значит, надо понять, как компенсировать неравенство позиций. Видимо, автору, после того, как он написал текст, необходимо превратиться в модератора и начать хороводить дискуссию таким образом, чтобы и мнение, выраженное в колонке, и мнение, противоположное выраженному в колонке, и какое-нибудь третье мнение имели более или менее равный вес.

Но захочет ли автор это делать?

От этого в некотором смысле зависит успех предприятия. Естественно, нужно делать так, чтобы автору было интересно и приятно этим заниматься. Поэтому мы всей редакцией пытаемся вникнуть в психологию дискуссий, советуемся с умными людьми. Мало понять, что тебе нужно принять форму кренделя, надо еще понять, какого именно кренделя. Но изобретать этот самый крендель дико интересно. Потому что правила, которые казались непреложными еще несколько лет назад, оказываются неприменимыми в нынешней ситуации. У меня нет никаких сомнений в том, что то пространство, которое мы создаем - это и есть СМИ нового образца.

Объясните, пожалуйста, зачем на "Снобе" с самого начала была введена платная подписка с разной суммой для читателей и для тех, кто хочет еще и комментировать материалы? Что именно "Сноб" продает за эти деньги?

Наша цель была создать некое защищенное пространство, и защита имеет несколько форм. Во-первых, люди обязаны выступать под собственными именами и фамилиями и собственной фотографией, а, во-вторых, они должны заплатить за участие. У психотерапевтов есть такое правило: человек, который ходит к психотерапевту, обязательно должен платить некую сумму, значимую для этого конкретного клиента. Факт оплаты считается гарантией того, что время, проведенное у психотерапевта, и высказывания, сделанные клиентом, будут рассматриваться не как беседа за чашкой кофе, а как некоторое специальное ценное времяпрепровождение.

Мы хотели приспособить тот же самый принцип к высказываниям на сайте. Чтобы у нас не складывалась ситуация, типичная для открытого интернета, когда люди высказываются, не думая, походя, только для того, чтобы отметиться. Мы хотели увеличить ценность высказываний у нас на сайте, в буквальном смысле прикрепив к ним ценник.

Как вы сейчас приглашаете людей в проект?

Мы приглашаем новых людей, в основном, когда нам кто-то нужен для дискуссии. Например, русскоязычный ученый, который провел исследование, или какой-то известный специалист, у которого мы берем интервью. Наш проект предполагает, что читатель всегда может задать вопрос интервьюируемому. Соответственно, герой публикации обязательно становится участником проекта. Это несколько ограничивает круг людей, у которых мы можем брать интервью. Условно говоря, поскольку я плохо представляю себе Рамзана Кадырова участником проекта, вряд ли мы увидим в "Снобе" интервью с Рамзаном Кадыровым.

Вообще, мы в "Снобе" исповедуем принцип так называемой благожелательной журналистики. Он мне был близок еще с тех времен, когда я начинала работать в журналах. Мне практически никогда не приходилось писать о людях, которых я считаю нерукопожатными. Все мои материалы, по крайней мере, на стадии подготовки требуют от меня сопереживания и сочувствия действующим лицам. В "Снобе" принцип благожелательной журналистики выражен в более явной форме: мы в принципе не можем находиться в конфликтной ситуации с героями.

Это не значит, что мы подлизываемся, вместо того чтобы быть журналистами, это значит, что у нас просто изначально другой подход, гораздо более человеческий. Когда человек будет сосуществовать с автором статьи в одном пространстве долгое время, он будет воспринимать его совершенно иначе - не как случайного собеседника.

Как происходит отбор тем для публикаций?

Модераторы блогов предлагают темы, и дальше они обсуждаются всей редакцией. Мы не претендуем на объективную картину мира ни в каком смысле. Мы претендуем на интересную картину мира. Поэтому самое главное в нашем деле - это то, что совершенно невозможно выразить количественно, а именно умение отличить интересное от неинтересного.

Как говорил в свое время Владимир Яковлев, цель "Сноба" - сделать значимое интересным?

Это вообще основа любой журналистики.