25 мая 2011, 09:43 Культура

Бедра не солгали

В Москве выступила Шакира

Ярослав Забалуев Московский сольный концерт Шакиры обнаружил сходство колумбийской певицы с Земфирой и наглядно объяснил, почему ради певицы прервал молчание Габриэль Гарсия Маркес.

Вчера в 23.30 в твиттере Шакиры появилась одна и та же запись на английском и испанском: «Москва, в это невозможно поверить, 25000 человек. Спасибо, Россия – Шак». «Олимпийскому» вообще везет: вот уже который раз за эту весну очереди обвивают его многослойной змейкой практически на каждом громком концерте. Москвичи, с одной стороны, перестали бояться дурного звука: после «Евровидения» он на этой площадке едва ли не лучший из тех, что вывешены в спортивных сооружениях. С другой, посещение рок и поп-шоу постепенно, кажется, стало отдельной строкой бюджета столичных меломанов, еще каких-то 7–8 лет назад живших от Стинга до Маккартни или от Deep Purple до Scorpions. Немецкие хард-рокеры, кстати, никуда не делись, но близки к уходу – завтра они выйдут на сцену «Олимпийского» в последний раз. А пока спорткомплекс предоставили под нужды главной статьи колумбийского музыкального экспорта.

В связи с очередями и необходимостью обмена билетов в партер на браслеты, представление предсказуемо задержалось на целый час, но время это легко короталось за осмотром публики. Шакира, впервые приезжавшая в Россию пять лет назад для совместного шоу с Black Eyed Peas, за это время успела превратиться в действительно народную певицу, способную собрать самую большую концертную площадку в городе. Большую часть публики составляли девушки всех возможных видов и возрастов – в партер в какой-то момент въехали примерно пять поклонниц на инвалидных креслах.

Собственно, пока не погас свет, немногочисленные мужчины с интересом наблюдали за тем, как львиная доля 25-тысячной аудитории пытается повторить коронный шакирин танец живота, и жаловаться на задержку концерта здесь было бы действительно грешно.

Когда же под софиты вышла сама певица, все без исключения взгляды оказались прикованы только к сцене. Поглядеть там и правда было на что. «Шакира» — это огромное предприятие. Музыку, на записи осененную самыми разными продюсерами (вплоть до рокерского гуру Рика Рубина), вживую играют девять музыкантов, в том числе скрипачка и виолончелист. Некоторые песни живьем действительно звучат принципиально иначе, взять хотя бы прозвучавший в начале прорывный для певицы хит «Whenever, Wherever», фактически превращенный в ориентальный хард-рок.

А уж когда короткий акустический сет начался с переложенной почти во фламенко «Nothing Else Matters» за авторством Metallica, сдались даже последние скептики, отбывавшие концерт лишь в качестве повинности перед своими пассиями.

Впрочем, дело тут даже не в песнях. Не было, например, ключевого хита «Underneath Your Clothes», а большая часть песен была с последней пластинки певицы «Sale el Sol», основу которой составляют испаноязычные (более сложные для разучивания) композиции. На самом деле, когда Шакира начинает двигать всем, что ниже груди, становится совершенно неважно, что она при этом поет, и это не сарказм, а чистая правда. Латино-поп, смешанный с аренби, электропопом и едва ли не регги – этот микс сопровождает весь путь певицы, и в выбранном фарватере она как автор своих песен держится более чем достойно. Главным же остается ее потрясающее умение держать зал за глотку (ну или за что там), не играя в шлюху (как Мадонна), не козыряя осведомленностью в новых технологиях (как Бритни с позапрошлогодним «цирком») и не возводя из своих нехитрых песен арт-объект (как Леди Гага). Она вообще, если честно, ближе по построению карьеры к Земфире – девочке с периферии, завоевавшей шоу-бизнес. С той лишь поправкой, что у Шакиры, в отличие от отечественного самородка, нет амбиции услаждать слух не только преданных фанаток, но и меломанской элиты.

Банальность, но Шакира берет не только тем, что она делает (а телом она владеет невообразимо даже для поп-певицы), а тем как.

В ее концерте нет почти ничего от высокотехнологичных поп-шоу – ни костюмов (ну, почти), ни декораций-трансформеров, ни рабов-негров, вывозящих блондинку-доминатрикс на своих спинах. Шакира берет куда более простыми, но действенными приемами, которые к тому же никак не подделать. Когда видишь ее на сцене, начинаешь понимать, почему Маркес прервал молчание ради написания эссе о певице: ну да, гениальный колумбиец никогда не скрывал своей тяги к пошлости, но (даже если забыть о бедрах) на задор в глазах Шакиры действительно трудно не повестись. Особенно это понятно на фоне ее же танцовщиц, которые смотрят в зал стеклянными глазами профессионалок. И понятно, что все фокусы с вытягиванием на сцену фанаток (на той же «Whenever, Wherever») давно отработаны. Однако, когда ближе к финалу певица шутки ради разорвала на себе топик, это если и было отработанным жестом, то выглядело спонтанным хотя бы потому, что ажурная ткань порвалась не сразу. И вот в этот момент в глазах певицы, увеличенных большим экраном, пробежали такие искры, что если их можно играть каждый вечер, то певице впору давать «Оскар».