04 ноября 2011, 12:44 Культура

Колеса чрезмерности

«Драйв» Николаса Виндинга Рефна в прокате

Владимир Ляшенко close

Полную галерею можно посмореть
в отдельном репортаже Смотреть фото

В прокат выходит «Драйв» Николаса Виндинга Рефна — поэтическое кино про машины, девушку и вскрытые черепа.

Ночью водитель на ограблениях, днем автомеханик и каскадер, безымянный обладатель точеных мускулов и детской улыбки (Райан Гослинг) больше двух слов подряд произносит, только когда объявляет очередным подельникам условия своего участия, всегда одни и те же: ждет пять минут, оружие в руки не берет. Его босс, владелец автомастерской Шеннон (Брайан Кренстон) мечтает сделать парня звездой автогонок, для чего уговаривает местного гангстера (Альберт Брукс) одолжить ему $300 тысяч на машину. Тем временем неразговорчивый и вообще малообщительный герой отступает от негласных, но легко считываемых правил жизни и помогает соседке (Кэри Малиган), у которой сломался автомобиль. Маленькое доброе дело раскручивает маховик событий: он катает ее на машине и смотрит мультики с ее сыном, она не сводит с него глаз; вскоре из тюрьмы должен выйти ее муж (Оскар Айзек), которому непросто завязать с криминальным прошлым. Вырисовывется еще одно дело, уже не такое доброе.

Чтобы получить приз за режиссуру на кинофестивале в Канне датскому певцу молчания и насилия Николасу Виндингу Рефну пришлось пересечь океан и снять в Лос-Анджелесе любовную песню пронзительным взглядам, ночным улицам и любимым поэтам криминального жанра — от Жана-Пьера Мельвиля до Майкла Манна. Отточив мастерство рассказчика историй про несчастливые шальные деньги в трилогии про наркоторговцев «Пушер» и развив склонность к взрывному членовредительству в «Истекающем кровью», «Бронсоне» и «Валгалле», в «Драйве» он собирает что-то вроде машины мечты, которая переносит не в какое-то определенное время, а синтезирует все самое яркое и запоминающееся: именно на такой тачке герою 1960-х или 70-х пристало катать девушку под музыку 1980-х.

Каждый из элементов картины, от ярко-розовых вступительных титров до разлетающейся во вспышках ультранасилия крови легко обвинить в избыточности и пошлости, но попробуй, подобно одному из героев, сопротивляться, когда тебя прижали к полу, а в лоб упирается пуля, над которой занесен молоток.

Чрезмерность во всем. Рефн и сам не скупится на помощь потенциальным интерпретаторам в деле обнаружения культурных параллелей: ссылается на сказки братьев Гримм, посвящает картину Алехандро Ходоровски и перечисляет фамилии и названия десятками. Проломленные черепа? Конечно, Гаспар Ноэ. Электропоп? Kraftwerk, потому что про человека-машину. Чем больше отсылок, тем очевиднее бессмысленность попыток толкования — смотри, слушай.

Музыка здесь не просто в помощь — она буквально ведет камеру, аккомпанируя самым банальным, но от того не менее прекрасным догадкам. «Настоящее человеческое существо, и настоящий герой...», — поет нежный голос (College — «A Real Hero»).

Конечно, это про главного героя, про человека без имени со скорпионом на спине.

Про того, кто явился из синевы: буквально так описывает его появление в мастерской шеф — как не заподозрить в аутичном драйвере ангела, кроткого в лишенной плотских атрибутов любви и яростного в возмездии. «Есть что-то внутри тебя, что сложно объяснить. Они говорят о тебе, мальчик, но ты все тот же», — нашептывает другой трек (Kavinsky — «Nightcall»). Рыцарь без страха и упрека. Девушка по соседству. Дорога в никуда. Божественные константы.