Дом крестьянина Якова Бабушкина (1897–1902 год) и мещанина Андрея Титова (1902–1917 год)

В 1897 году выходец из крестьянской семьи, купец второй гильдии Яков Бабушкин, живший в собственном доме на Петербургском шоссе и владевший столярным заведением по изготовлению паркета, покупает землю на Покровке, ранее использовавшуюся под склад дров и лесного материала. Строительство дома Бабушкин заказывает тогда еще не очень известному Льву Кекушеву, впоследствии одному из самых крупных московских архитекторов начала XX века. Жилой комплекс состоит из нескольких корпусов, соединенных лестницами. Они образуют пять дворов разных размеров и конфигураций, объединенных между собой семью проездными арками, две из которых выходят на Покровку.

В 1902 году всё владение покупает мещанин Андрей Титов. Новый хозяин хотел повысить доходность своего приобретения и надстроить корпуса пятым и шестым этажами. Однако это по каким-то причинам ему не удалось, и дом дошел до настоящего времени практически в первоначальном виде.

Жители

До революции в доме проживали довольно обеспеченные москвичи — врачи, преподаватели, купцы, юристы. Квартиры имели от четырех до семи жилых комнат, ванную, комнату для прислуги и кухню с дверью на черный ход. Окна наиболее богатых квартир выходили на Покровку.

В 22-й квартире жил специалист по внутренним и детским болезням Карл Адольфович Бари. Он служил в больнице имени Александра III и ежедневно с часу до трех вел прием у себя дома. Карл Бари умер в 1928 году и как не православный христианин был похоронен на Введенском кладбище. Его дочь Нина Бари, математик, профессор МГУ, продолжала жить в квартире отца и после революции.

В 10-й квартире проживал почетный потомственный гражданин Эмиль Миллер, состоявший в правлении товарищества ситценабивной мануфактуры «Эмиль Циндель», имевшей магазины на Арбате, Кузнецком Мосту и в Верхних торговых рядах (современный ГУМ). После революции Миллер остался в своей квартире и устроился работать в хлопчатобумажный трест.

На первом этаже располагались молочная лавка и мастерская дамских нарядов, а также квартира мещанки Балуевой.

До 1917 года в доме в разных квартирах жили пять зубных врачей — Сара Исакова, Софья Тилес-Исакова, Израиль Хургес, Михаил Яковлев и Иосиф Гранат.

Еще одна жительница, Тамара Сапожникова, преподавала в частной женской гимназии Елизаветы фон Винклер, находившейся на Чистопрудном бульваре. Ее сестра Валентина, тоже жившая в этом доме, уже после революции работала в Институте народного хозяйства имени Маркса (сейчас Плехановский университет).

С начала века до своего ареста в 1938 году в 30-й квартире жил секретарь и член президиума Московской школы для бедных детей и сирот евангелического исповедания немец Лев Тричлер. Он входил в комиссию общества бывших воспитанников и воспитанниц училища при лютеранской церкви святых Петра и Павла, и по сей день находящейся в пяти минутах ходьбы от дома в Старосадском переулке.

Также в доме жили портниха Вера Кононова, акушерка Елизавета Ладон, купец Израиль Шапиро и потомственный почетный гражданин Илья Шапиро, купец Моисей Гольдберг, врач Маркус Гольдберг, а также торговец мехами Гирш Ланде, имевший контору и склад в Старом Гостином дворе на Ильинке.

Старожилы

Светлана Мирошниченко (родилась в 1962 году), художник-модельер Щукинского учебного театра:

«Наша семья живет в этом доме с 1917 года. Мой прадедушка Федот Кузьмич Лукин работал в ЧК. Он приехал с семьей из Питера, и сначала им выдали квартиру на Малой Лубянке. Там было очень шумно, и они переехали в отдельную квартиру на Покровке площадью 80 метров. Вместе с ними жила сестра моей прабабушки, которая работала секретарем Дзержинского. Моя мама родилась в 1936 году. Нашу квартиру в то время можно было бы назвать коммуналкой из родственников. Там жил мамин дядя, который был первым метростроевцем и женился на первой метростроевке. Потом он ушел на фронт, а жена уехала в эвакуацию. Прабабушка с прадедом не уезжали — они остались в Москве, сторожили квартиру. У нас в доме было бомбоубежище, а когда сильнее бомбили, то бегали на Красные Ворота. Прабабушка никогда в бомбоубежище не уходила, а садилась на ступеньки квартиры и говорила: «Попадут — и так попадут».

Была соседка, я не помню, как ее зовут, но она осталась у меня в памяти. Вечно курящая «Беломор» тетка, и мама говорила, что до войны она была барыней, ходила в горжетке, а потом у нее всех расстреляли, и она пошла на завод, начала курить «Беломор».

Жило много евреев. На первом этаже в 20-й квартире жил еврейский зубной врач. А после войны все подвалы были заселены татарами. Это был густонаселенный дом — в каждой комнате было по многу людей. Во дворе стояли лавочки, и все время сидели бабушки, которые говорили: «Вы на нас прыгалкой не машите, а машите в другую сторону, а то пыль идет». Вместо «Ароматного мира» был магазин «Консервы», где продавали соки, дефицитные болгарские помидорчики, огурчики, а в подвале принимали банки и бутылки».

Сергей Местер (родился в 1944 году): «Отец приехал сюда, когда ему было три года. Моя семья живет тут с 1923 года. Здесь коммуналки были. Клопы, тараканы. Я один раз где-то здорово напился и проснулся в три часа ночи, свет зажег, а на стене сидят клопы и не убегают. Я понял, что они пьяной крови насосались и не двигаются. Клопы вообще по всей Москве были. Анекдот же был тогда: «Что будет, если скрестить клопа со светлячком? В Москве начнутся белые ночи». У нас соседи были, которые до революции жили в этой квартире одни. Это была интеллигентная профессорская семья. А потом они купили себе квартиру и сбежали из этой коммуналки с большой радостью. Коммуналка у нас недружной была — все со всеми собачились. Свои дети, свои крики, свои запахи».

Современная жизнь дома

В доме на Покровке соседствуют еврейский религиозный центр Jewish Campus и Свято-Филаретовский православно-христианский институт, живут провинциалы, приехавшие в Москву на заработки, полицейские, старые москвичи, выпускники вузов, решившие объединиться в коммуну, снимают квартиры работники иностранных компаний и комнаты — актеры театра-студии Табакова. Помимо нежного отношения к историческому дому, всех этих людей объединяют слухи о недавно провалившемся в одной из арок КамАЗе и тоска по куда-то исчезнувшей довоенной машине Opel.

Urban-Loft

Несколько месяцев назад в бывшую коммуналку заехали реставратор, парикмахер, эколог, курьер, художник, студент и другие молодые люди — всего 10 человек. Они сделали ремонт и создали одну из московских молодежных коммун.

Марина: У нас были определенные условия: люди не должны пить, курить и есть мясо. К сожалению, реальность разошлась с мечтами. Мясоеды едят мясо в своей комнате. Они скрытно сюда попали. Когда мы собирали людей, они сказали, что вегетарианцы, а потом оказалось, что нет. Обманули нас.

Маша: До нас здесь был бордель. Когда мы только сюда приехали, приходили еще клиенты. Я открываю дверь, улыбаюсь, ничего не подозреваю, думаю что-то свое.

Эльдар: А они думали: «Новенькая!».

Маша: Я предложила пройтись по квартире одному мужику. Он провел экскурсию по бывшему борделю, показал, где жили девочки. А до борделя здесь была студия, где делали съемки для глянцевых журналов.

Тимур: А перед этим здесь жил наркоман, который выбросился из окна.

Настя: На Пятницкой есть коммуна Eco-Loft. Когда мы сюда приехали, они решили в шутку сделать из нас антагонистов. Они нас назвали Urban-Loft. Будто бы у нас неограниченное потребление электричества, мы не выключаем краны с водой. Мы так в шутку и называем себя Urban-Loft. Но макулатуру мы собираем. Сдаем ее на «Чкаловской». Туда можно и стеклянную тару приносить.

Марина: Мы иногда встречаем на Покровке человека в маске Дарта Вейдера и в серебряном плаще.

Эльдар: Я стою в очереди в «Дикси». Всё уныло, окна закрыты, свет гадкий немного, стоят такие же небогатые люди, как я, и слышу странную музыку за собой. Я оборачиваюсь и вижу — Дарт Вейдер.

Марина: Точно так же я с ним повстречалась. Но я его узнала не по музыке, а по странному сопению. Продавщица совсем не удивилась — оказывается, они уже знакомы, здороваются. И мне так радостно стало. Просто луч света в «Дикси».

Виктор Енин (директор клуба «Чайная высота»):

«Мы переехали в этот дом в июне. В нем живут очень разные люди, очень эклектичная публика. Это дом с характером, тут можно встретить самых необычных персонажей. У меня чайная в соседнем доме (клуб «Чайная высота», Покровка, 27. — БГ) — и это одна из причин, почему я тут поселился. Моя квартира находится в самой арке на первом этаже. Недавно КамАЗ провалился прямо у моих дверей. Все сработали не очень четко, и чудом всё это не переросло в еще большую проблему — хотя она и так была масштабной. Просто ленивым гастарбайтерам не хотелось везти асфальт на тележках, и они попытались прорваться на КамАЗе. Дом вообще в сложном, запущенном состоянии. Он похож на теремок. Только боюсь, как бы ни было такого же печального финала».

Дмитрий Куличков (актер театра-студии под руководством Олега Табакова, старожил общежития для актеров, находящегося в центральной части дома):

«Я живу в доме уже семь лет. Дольше всех остальных своих соседей. У нас очень дружная компания. Мы делаем вместе ремонт, отмечаем праздники. У нас не общага, а дом. У каждого в комнате сделан домашний ремонт. Мы отдали казенную мебель, приобрели свою по своему вкусу. Теперь там так уютно, что и уезжать не хочется. Дом находится в очень удобном месте — до театра мне идти пять минут. Мы часто друг к другу заходим в гости. Однажды был праздник, поставили стол в коридоре, набралось столько людей! Мы со временем наладили такие отношения, что никто никому не мешает. Все бытовые проблемы решаем сообща. Я недавно обнаружил, что у нас на доме есть старая лепнина свастики. Весь Петербург в старых свастиках, и у нас на доме тоже есть. Как раз под нашими окнами».

Jewish Campus и Moishe House

С лета 2008 года на съемной квартире в доме на Покровке еврейская религиозная организация Jewish Campus проводит вечерние занятия для студентов. В общине преподаются Библия, Талмуд, еврейская этика, еврейская мистика и другие предметы. Иногда в субботу гости и члены Jewish Campus’a остаются там ночевать, так как в Шаббат иудеям запрещено пользоваться лифтом и транспортом. Члены общины отмечают символичность и историческую преемственность их пребывания на Покровке — по соседству находится не закрывавшаяся в советское время хоральная синагога, а также ешива (еврейское высшее духовное училище), и в целом этот район с конца XIX века играет первостепенную роль в еврейской жизни Москвы.

Месяц назад в доме на Покровке располагался еще один еврейский дом — Moishe House. Елена Верховская, бывшая жительница Moishe House: «Moishe House — это еврейский дом, молодой, веселый, очень уютный и добрый. Это дом трех друзей, трех любопытных энтузиастов, которым интересно позвать к себе знакомых и незнакомых и обсудить с ними, допустим, главу из Библии, или посмотреть вместе «И все осветилось», или организовать и провести благотворительный аукцион «Искусство в помощь», или вместе научиться готовить настоящий фалафель. Целый год мы жили на Покровке, 29, однако хозяйка, сдававшая нам квартиру, неожиданно подняла цену, и месяц назад мы были вынуждены переехать».

Ян Книвесь, менеджер по продажам в японской компании KDDI:

«Я приехал сюда примерно полгода назад. На Покровке находятся «Циферблат» и «Дом на дереве» — проекты Ивана Митина. Я познакомился с Ваней, который тогда жил в Moishe House, и через него попал в этот дом. Я плачу за комнату всего 14 тысяч. Жить в центре всегда было моей мечтой. Я часто езжу в Питер смотреть на архитектуру. Покровка — один из немногих районов Москвы, который сохраняет полноценный исторический облик.

Я сам с соседями не общаюсь. Справа от меня живет семейная пара — два милиционера, еще живет Дмитрий, который связан с магазином «Фаланстер», — я так предполагаю, что у него творческая работа, — а другие не из Москвы, работают на низкооплачиваемых работах.

Тут была анфиладная система, и, хотя двери сейчас забиты, все равно слышимость хорошая. Где-то в доме живет безумный игрок на флейте. И по субботам с часу дня он в течение часа играет совершенно, на мой слух, не связанные друг с другом ноты.

Наш охранник Рустам раньше жил в коммуналке, а теперь его оттуда выселили. У нас тут расселяют незаконно занятые квартиры. И Рустам разбросал свои вещи по всем квартирам. У меня теперь в коридоре его холодильник стоит.

Мне нравится этот дом. Здесь порой такие забавные вещи бывают. Например, история с провалившимся КамАЗом. У меня под окнами собрался консилиум из эмчеэсников, которые часов пять обсуждали, что делать. Я сидел на подоконнике, слушал, посмеивался. На мой взгляд, этот дом становится менее живым. Особенно с тех пор, как разогнали нелегально заселенные коммуналки. Раньше картину этого дома хорошо дополняла машина, которая стояла во дворе, — немецкий Opel 1933 года. Однажды около этой машины я увидел деда. Оказалось, что это ее владелец. Жившая по соседству художница хотела проводить около этой машины арт-мероприятие. Наш охранник Рустам разрешил деду машину держать во дворе. А сам пытался ее продать. Первый разговор, который у нас с ним состоялся: «Машина не нужна?».

Майя Максимова, председатель ТСЖ «Покровка, 29»:

«В 2004 году наш дом был признан аварийным. Началась паника. Люди купили квартиры, отдали огромные деньги за ремонты. Батурина угрожала дому сносом. Мы долго думали, как же спасти дом. Как-то мне позвонили из Москомнаследия. Я туда поехала, и мне выложили на стол расстрельный список домов. Всё строилось только на личных контактах. Там мне сказали, что если до пяти вечера не будет заявления в суд, то они уже ничего не смогут сделать. И я ровно без десяти пять принесла ему в кабинет эту бумажку. Этим судебным заявлением мы приостановили деятельность по дому. Это дало время понять, что происходит. Мы начали затягивать суды. Это была фальшивая аварийность. Я начала везде писать, что принято неправомочное решение, не было никакого обследования. За три года ада я собрала всю информацию, провела работу следователя. Мы смогли остановить этот каток. Два года назад мы договорились, что делаем ремонт на свои деньги, а они отзывают решение об аварийности. Сейчас мы находимся в шести судах по нашим внутренним проблемам. Проверяющие органы здесь бездействуют.

Я люблю не только этот дом. Я испытываю любовь ко всему городу, в котором родилась я, родились мои родители, бабушки. То, что происходит, — для меня чудовищно. Это как если бы ко мне в дом пришли чужие люди и безобразничали. Я выросла в этом районе, здесь жили все мои друзья. Я тут знаю каждый дом, дверь, дерево, подъезд».

Объявления

— Сдается четырехкомнатная квартира на втором этаже. Площадь — 135 кв. м. Сделан ремонт, есть встроенная кухня со всей бытовой техникой, а также бойлер, кондиционеры и теплые полы. $ 4 805 в месяц. Тел. +7 (495) 626 42 22, www.delight.ru.

— Продается квартира общей площадью 273,5 кв. м. Сделан ремонт с официально зарегистрированной перепланировкой. Есть отдельный выход во двор, две телефонные линии, выделенный интернет, спутниковое телевидение, кондиционеры, сауна, джакузи, четыре санузла и две душевые кабины. Тел. +7 (495) 797 35 63, Шарнина Елена Рудольфовна, kvartira.miel.ru.

Автор выражает благодарность Специализированной историко-архитектурной мастерской № 17 Моспроекта-2 им. М. В. Посохина.

Доходный дом Якова Бабушкина