О том, что он известен, будущая звезда советской прессы — Генрих Боровик — узнал неожиданно. Товарищ принес ему кроссворд из "Вечерки": "молодой талантливый журналист, автор очерков об Индонезии в "Огоньке", семь букв"

Виктор Лошак, главный редактор журнала "Огонек"

"Огонек" действительно сделал пришедшего в редакцию со студенческой скамьи журналиста известным. Знаменитым он сделал себя уже сам. Но до того как стать одним из символов советской журналистики, Боровик прошел весь необходимый путь черновой работы. Он сам вспоминает, что начинал в "Огоньке" с текстовок к фотографиям классиков жанра. А с другими классиками познакомился как с авторами журнала: Симонов, Полевой, Андроников, Михалков... Подозреваю, и он им был интересен, ведь Боровик был из первого поколения не воевавших журналистов. Может быть, поэтому в стране, определявшей еще долго после окончания Великой Отечественной людей по военной шкале ценностей, он так стремился к военным темам и горячим точкам: писал из Вьетнама, Индонезии, освобождающейся Африки.

"Огонек" давал ему шанс не только командировками или возможностью снимать, когда рядом не было своего фотокорреспондента. Этот журнал просто был чуть свободнее других серьезных изданий, ведь он не был органом ЦК КПСС, а лишь изданием, печатавшимся в партийной типографии. Говорят, "нет смелых журналистов, есть смелые редактора". У "Огонька" они были разными, но вот как-то Боровик, работавший в 1961-м ответственным секретарем, остался за главного. Редактор и замы оказались в командировках. При полувековой давности технологиях и огромном тираже журнал сдавался в типографию за неделю до выхода в свет. А тут за день до конца печати полетел Гагарин... И Боровик взял на себя ответственность — остановил тираж. Старую обложку с африканскими труженицами уже нельзя было снять, тогда над ней появилась еще одна, с Гагариным.

Снимок, сделанный во время рыбалки с Хемингуэем на его шхуне "Пилар". Куба, 1960 год
Фото: Генрих Боровик

У него были невероятные для советского журналиста командировки: Чили, Сомали, Мексика, Куба, Гвиана, Боливия...Мы-то думали, Боровик огненный борец с мировым империализмом, а ему были интересны люди, просто люди: сомалийские мальчишки, чернокожая девушка на плантации, югославский солдат, показывающий пацанам мотоцикл, американец в церкви,— он, оказывается, повсюду фотографировал... Когда-то вместе с великим огоньковцем Дмитрием Бальтерманцем они сделали, может быть, первый большой фотоальбом о Поднебесной "Сто дней в Китае". Наверное, тогда он, человек пишущий, что-то важное понял про фотографию? Во всяком случае, сейчас, когда его вроде бы летучие фотозарисовки настоялись во времени, они интересны и как фотографии, и как замечательная историческая коллекция.

За интересную жизнь, за встречи с великими (одни фото с Хемингуэем чего стоят), за политически выверенные пьесы и книги, он, наверное, расплатился многими компромиссами и разочарованиями. Но самым большим ударом судьбы для Генриха Боровика была смерть сына, так похожего на него талантом и яркостью. И Артем начинал репортером в "Огоньке", и Артем писал оттуда, где воевали, и даже первая книжка у сына, как и у отца, вышла в серии "Библиотека "Огонька"" в мягкой обложке.

Невероятное, теперь и очевидное