Бывший глава МИД РФ Игорь Иванов написал статью специально для “Ъ”

После того как в ноябре США отказались дать Москве юридические гарантии ненаправленности против нее создаваемой системы ПРО, а президент РФ Дмитрий Медведев объявил об ответном пакете военных мер, большинство экспертов похоронили перезагрузку в отношениях между двумя странами. По мнению экс-главы МИД РФ ИГОРЯ ИВАНОВА (1998–2004 годы), Москва и Вашингтон обязаны переломить наметившуюся негативную динамику во взаимоотношениях — иначе эти отношения вернутся к модели соперничества на грани конфронтации.

В России оптимизм почему-то редко входит в моду. То ли климат у нас неподходящий, то ли сложное историческое прошлое дает о себе знать. К оптимизму у нас традиционно относятся с предубеждением, считая это качество признаком либо политической ангажированности, либо интеллектуального дефицита. Пессимизм же, напротив, воспринимается как свидетельство остроты ума и независимости суждений.

Вот и сейчас, когда только-только стали появляться практические результаты российско-американской перезагрузки, отдельные выступления энтузиастов потонули в разноголосице скептиков. Со страниц газет и с экранов телевизоров стали раздаваться призывы не обольщаться, не возлагать чрезмерных надежд на оттепель между Москвой и Вашингтоном, а сосредоточиться на фундаментальных расхождениях позиций по многим принципиальным вопросам. Даются советы не предаваться иллюзиям относительно возможных перспектив сотрудничества России и США как на протяжении политически сложного для обоих государств 2012 года, так и на более отдаленный период.

Любопытно, что в своем скепсисе неожиданно объединились наши «патриоты» с противостоящими им «либералами». «Патриоты» полагают, что надеяться на партнерские отношения с Америкой — верх легкомыслия, поскольку американские правящие круги всегда были, остаются и будут враждебны России, кто бы ни возглавлял Белый дом. По мнению «патриотов», русофобия в крови у американцев, во всяком случае у политической элиты США.

«Либералы» исполнены пессимизма по другой причине. Кремль, по их мнению, просто не готов к серьезному диалогу с США, поскольку традиционно использует ссылки на «враждебное внешнее окружение», отвлекая тем самым внимание населения.

И ту, и другую точку зрения надо иметь в виду. Однако, не вдаваясь в тонкости этой полемики, можно вместе с тем с уверенностью говорить о том, что инерция негативной динамики в российско-американских отношениях сохраняется на высоком уровне. В результате даже «мини-кризисы», имевшие место в наших отношениях в последнее время, вполне могли перерасти в серьезную конфронтацию. И не так важно, какие конкретные события провоцировали ухудшение отношений — конфликт на Кавказе или выборы на Украине, интервенция НАТО в Югославию или война в Ираке, выход США из договора по ПРО или суд над Ходорковским. Все они свидетельствуют о том, что мы имеем дело с устойчивой тенденцией.

Хотя с окончанием холодной войны Россия перестала быть глобальным соперником Вашингтона, для очень многих и в России, и в Америке конфронтация остается естественным состоянием отношений между нашими странами, а черно-белая картина мира — единственно возможной (или, по крайней мере, единственно морально приемлемой). На конфронтацию работают психология, привычки, личные комплексы, бюрократические механизмы, наконец, очень влиятельные интересы.

Ситуация сегодня даже более сложная, чем она была во время холодной войны. Тогда, по крайней мере, у Москвы и Вашингтона был десятилетиями отработанный механизм двусторонних переговоров и консультаций, была понятная обеим сторонам основа, на которой строились наши отношения. Теперь та основа разрушена, а новая, к сожалению, так и не сложилась. Предпринимавшиеся попытки создать такую основу в виде многофункциональных межправительственных структур (комиссия Черномырдин—Гор, президентская комиссия Медведев—Обама) пока что трудно назвать успешными. Мы так и не смогли заложить многослойный фундамент партнерских отношений, который мог бы амортизировать естественные в современном мире столкновения позиций по тем или иным проблемам. Достаточно сказать, что на Россию приходится менее 1% американской внешней торговли и экспорта капитала, а доля США во внешнеторговом обороте России — менее 4%. Как говориться, комментарии здесь излишни.

В результате наши отношения по-прежнему зависят от политической конъюнктуры, и даже такое очевидное достижение перезагрузки, как договор СНВ-3, оказывается под угрозой. Конечно, если Москве и Вашингтону так и не удастся договориться по проблеме ПРО, новая холодная война не начнется, поскольку в этом не заинтересованы ни Белый дом, ни Кремль. Более того, есть основания полагать, что при любых возможных проблемах в двусторонних отношениях Москва и Вашингтон будут хотя бы де-факто соблюдать договор СНВ-3, по крайней мере в том, что касается сокращения своих ядерных потенциалов. Новая гонка вооружений между Россией и США представляется крайне маловероятной, учитывая бюджетные дефициты, экономические и другие проблемы национальной безопасности, не связанные напрямую с их стратегическими ядерными арсеналами.

И тем не менее отсутствие прогресса по проблеме ПРО — это очень серьезно. Сотрудничество в сфере стратегической безопасности на данный момент остается самым значимым итогом перезагрузки за три года реализации этого нового подхода к российско-американским отношениям. Достижения в сфере региональной безопасности — афганский транзит, сотрудничество по ядерной проблеме Ирана и КНДР, Ближний Восток — все это можно скорее отнести к вопросам тактики, а не стратегии. Эти договоренности при всей их значимости гораздо легче пересмотреть, изменить, чем договор СНВ-3.

Взаимодействие в стратегической сфере — это своего рода индикатор состояния отношений между нашими двумя странами. Хотим мы этого или нет, но провал на этом направлении будет истолкован очень многими в России и США, да и в мире в целом, как точка перелома в этих отношениях, как завершение их восходящего развития и начало сползания к традиционной модели соперничества на грани конфронтации. В обеих странах есть влиятельные силы, которые никогда по-настоящему не верили ни в какую перезагрузку, которые последние три года только и делают, что ждут смены тренда, и которые используют любую возможность для того, чтобы вернуть отношения между Москвой и Вашингтоном в привычное, с их точки зрения, русло. Неудача попыток достичь компромисса по ПРО — это сигнал всем скептикам, всем консерваторам, всем еще не демобилизованным бойцам холодной войны, что их время вернулось, что по большому счету ничего в отношениях между Москвой и Вашингтоном изменить нельзя и наши страны обречены вечно противостоять друг другу, независимо ни от каких разрядок и перезагрузок.

Что же нужно сделать, чтобы этот сценарий не стал реальностью? Нужно существенно расширить позитивную повестку дня наших отношений. Если не фиксироваться на традиционных вопросах безопасности, то возможных точек приложения совместных усилий найдется немало — от энергетики до инновации, от образования и науки до реформы системы международных организаций и так далее. Приходится констатировать, что во всех этих областях успехи перезагрузки оказались более чем скромными. За три последних года сколько-нибудь значительного прорыва в российско-американских экономических и гуманитарных связях так и не произошло, не удалось наладить естественный для современного мира диалог между представителями гражданского общества наших стран.

Можно любить или не любить Америку, можно по-разному оценивать перспективы американской экономики и американского общества в целом. Но, оставаясь на позициях реализма, нельзя не признать очевидного: на протяжении обозримого будущего «американское измерение» будет присутствовать в любом сколько-нибудь важном направлении российской внешней политики. Глобальная безопасность и международное право, региональная стабильность и устойчивость мировой валютно-финансовой системы, противодействие терроризму и нераспространение ядерного оружия, продовольственная безопасность и изменение климата — по всем этим и многим другим вопросам нам так или иначе придется взаимодействовать с американцами. Даже если бы мы решили полностью отгородиться от Вашингтона и сосредоточиться на развитии отношений со своими ближайшими соседями — странами СНГ, Китаем, Европейским союзом и так далее, мы все равно на каждом шагу натыкались бы на фактор США. Да и Вашингтону будет намного труднее решать интересующие его вопросы без партнерских отношений с Россией.

Антонио Грамши когда-то вывел замечательную формулу «пессимизма разума и оптимизма воли». Только политическая воля с обеих сторон способна переломить наметившуюся негативную динамику в российско-американских отношениях. Причем одних усилий политического руководства двух государств здесь будет явно недостаточно. Нужны скоординированные и настойчивые усилия политиков, бизнесменов, журналистов, экспертов. Только все вместе мы сможем выстроить отношения, достойные наших двух великих стран. Сейчас не время для столкновений личных честолюбий и выяснения отношений — слишком высоки ставки, по которым идет игра.

Цена вопроса

Растянувшаяся на несколько недель эпопея с отправкой в Москву нового посла США в России Майкла Макфола стала одним из символических событий 2011 года. Неожиданно и для Вашингтона, и для Москвы эта история вышла далеко за рамки традиционных разборок между демократами и республиканцами, становящихся все более ожесточенными по мере приближения новых президентских выборов в США. Фактически на карту оказалось поставлено будущее перезагрузки российско-американских отношений, имеющей немало противников как в Вашингтоне, так и в Москве. Сегодня становится все более очевидно, что российские и американские противники перезагрузки спят и видят, как бы ее поскорее похоронить.

Самое же парадоксальное в том, что главным могильщиком перезагрузки с американской стороны выступает команда Обамы, включая тех ее ключевых игроков, которые в 2009 году стояли у истоков новых отношений с Москвой. Бесконечно лавируя и пытаясь одновременно угодить как Кремлю, так и республиканским противникам Москвы в Конгрессе США, в последние два года в своей российской политике администрация Обамы зачастую действовала по принципу «шаг вперед, два шага назад». В итоге она столкнулась с угрозой поражения сразу на двух полях: крупно разочаровала Москву и при этом так и не сумела доказать свою правоту политическим оппонентам, обвиняющим Белый дом в сдаче национальных интересов в угоду России.

Ожидаемого кардинального перелома в двусторонних отношениях после подписания нового договора СНВ так и не произошло. Внимательное сопоставление российской политики позднего президента Буша и позднего президента Обамы показывает, что между действиями двух администраций в Белом доме становится все больше сходства.

Так, по главному раздражителю — проблеме ПРО — Буш и Обама имеют «чисто стилистические разногласия». От создания новой системы, в которой Москве в качестве «утешительного приза» уготована роль статиста, никто не отказывается. Кроме того, мы возвращаемся в эпоху, казалось бы, благополучно забытых перебранок по проблеме демократии и прав человека.

Главным символом произошедшей в Вашингтоне метаморфозы служит госсекретарь Клинтон, по иронии судьбы в свое время подарившая Сергею Лаврову кнопку перезагрузки. В последние недели уходящего года Хиллари Клинтон все чаще говорила о России с интонациями своей предшественницы Кондолизы Райс. Тем самым она сделала королевский подарок российским сторонникам теории «вашингтонского обкома», по отмашке которого десятки тысяч людей якобы выходят на Болотную площадь и проспект Сахарова.

Такая «американская забота» вряд ли сделает российскую власть более сговорчивой в диалоге с гражданским обществом — скорее наоборот. А отстаивающим свои права и свободы представителям наиболее активной части российского общества, выходящим на площади с ироничными плакатами «Хиллари, где наши деньги, Путин обещал» и «Мне заплатил лично Обама», будет гораздо труднее доказывать, что они действуют самостоятельно, а не «поют с чужого голоса».

Сергей Строкань, обозреватель

Перезагрузка под нагрузкой