У тяжело больной женщины появился шанс уже весной увидеть свою 5-летнюю дочь

Смоленский областной суд в среду направил на новое рассмотрение в Заднепровский районный суд столицы региона уголовное дело Таисии Осиповой. Активистка движения «Другая Россия» в конце декабря прошлого года была приговорена к 10 годам лишения свободы за хранение наркотиков. Ее сторонники уверены в политическом характере приговора.

То, что произошло в среду с делом Таисии Осиповой, и хорошо, и гнусно одновременно.

Начну с хорошего.

1. Приговор, вынесенный заведомо неправосудно, с диким количеством нарушений (а на самом деле — с обычным в таких случаях, иначе и не бывает) все же отменен. И у тяжело больной женщины появился шанс уже в этом году, а может быть, уже весной увидеть свою 5-летнюю дочь.

2. Безусловно, здесь сыграла свою роль резко возросшая гражданская активность. Освобождение Таисии Осиповой было одним из требований митингов, ее имя было в списке заключенных, неправосудно осужденных по политическим мотивам, переданном в администрацию президента. И хотя лично я, как человек, который участвовал в передаче этого списка в администрацию (вместе с Геннадием Гудковым и Александром Рыклиным), выступаю противником любых списков заключенных, тем не менее я уверена, что возникший вокруг этого списка скандал сильно способствовал привлечению внимания к проблеме заведомо неправосудно осужденных в России.

3. Власть неуверенно и неуклюже пытается поправить некоторые из вопиющих собственных проступков — пусть и накануне выборов, пусть точечно, но пытается. Здесь следует весьма сдержанный книксен, ну, или сдержанный смайлик, с прямой черточкой на желтом кружочке.

На этом хорошее, кажется, исчерпано. О плохом.

1. Решение по делу Таисии Осиповой принималось, разумеется, вовсе не в Смоленском областном суде. Это кремлевское решение, думаю, что лично Дмитрия Медведева. Между прочим, точно так же он поступил в декабре 2010 года, когда начертал на бумаге, описывающей беспредел в деле молоденькой журналистки Айгуль Махмудовой, свою резолюцию — разобраться. И Айгуль Махмутова, борец с незаконной застройкой в Кузьминках, осужденная по двум приговорам на 5 с половиной лет, смогла выйти по УДО. И потребовалось еще полтора года и усилия многих людей, в том числе влиятельных, чтобы восстановить справедливость и отменить все решения. Но главным в деле Махмутовой была отставка Юрия Лужкова — сохранись он у власти, Айгуль могла по-прежнему отбывать абсолютно незаслуженное наказание. Однако не забудем, что и в случае с Таисией Осиповой, и в случае с Айгуль Махмутовой президент сделал то, что делать запрещено Конституцией: а именно вмешался в судопроизводство. По Конституции суд у нас независимый, по факту — в России нет ничего более зависимого, нежели судебная система. И президент это фактически признает. И его это устраивает, ибо, если бы не устраивало, он бы занялся коренной судебной реформой, времени у него на то было предостаточно. Но он предпочел именно вмешаться. Хотя, как юрист, окончивший весьма неплохой юридический вуз, он не может не знать, что президент имеет право только на помилование. Он мог бы помиловать и Айгуль, и сейчас — Таисию, причем без их личного обращения к нему. Это было бы гуманно хотя бы в отношении дочери Таисии, которая обрела бы мать гораздо быстрее, чем она может это сделать в этом году (что далеко не факт). А в таких вопросах и день промедления имеет значение.

2. При отмененных судебных решениях должны понести строгое наказание те, кто эти решения принимал. Громких, резонансных дел с отменой приговоров у нас уже достаточно, чтобы увидеть общую картину, очевидную тем, кто часто бывает в судах: увы, вынесение заведомо неправосудных приговоров — норма для российских судов. Прокуратура как институт давно и прочно уничтожена, и судьи выступают крышевателями ошибок или преступлений своих коллег из системы, которую по нелепой ошибке называют правоохранительной. Пока главный принцип существования этой системы — безнаказанность — не будет устранен, о нормальном функционировании суда не может идти речи. Действующий уголовный кодекс предусматривает преследование и наказание тех, кто совершает преступления против правосудия. Но статьи не работают — наоборот, традицией стало поощрение судей, чьи решения отменены. Им как бы дают понять: ничего, бывает, мы защитим тебя, судья. И защитим всех, кто по звонку или за деньги сажает невиновных людей в тюрьму.

3. Конечно, не факт, что через месяц-другой суд в другом составе судей будет вдруг судить по честному. С чего бы? То есть далеко не факт, что Таисия Осипова обретет свободу.

Означает ли это, что Таисия Осипова и многие другие — сотни тысяч, между прочим, заведомо неправосудно осужденных — невинны как младенцы? Нет, не означает. Но есть большая разница между невинностью и невиновностью. Человек, находящийся под судом, не должен доказывать свою невиновность — так написано в российских законах. Это называется презумпцией невиновности, суд давно об этом забыл и наплевал. Обвинение (не суд) должно доказать вину подсудимого, а все малейшие сомнения трактовать в пользу подсудимого. Того требует закон. Если вы перешли дорогу в неположенном месте, а вас обвиняют в педофилии, вы вовсе не невинны. Но невиновны. Не виновны в педофилии в данном случае. Однако при нынешней системе сидеть вам именно по этой статье. Что автоматически делает вас невинным. Поэтому я считаю всех заведомо неправосудно осужденных (по любой статье) невинными, а дела их подлежащими публичному пересмотру с последующим наказанием виновных.

И еще одна милая деталь, касающаяся Смоленского областного суда и дела Таисии Осиповой. В среду всех, приехавших на суд (а людей неравнодушных оказалось очень много, десятки человек) встречали представители движения «Наши» и обсыпали мукой. Видимо, до «Наших» еще не дошло, что их проект закрывают. Это их последние деньки, а «Наши»-то и не знают. Смайлик.

Ольга Романова о том, что и как произошло с делом Таисии Осиповой