Андрей Колесников о том, как провел ночь избранный президент

Вчера ночью специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ в избирательном штабе наблюдал за тем, как кандидат в президенты Владимир Путин становился президентом. Андрей Колесников расспросил Владимира Путина о том, плакал ли тот на Манежной площади во время митинга, услышал новую версию того, почему премьер решил вернуться к президентской работе, и, попытавшись выяснить, будет ли избранный президент баллотироваться на четвертый срок, получил неожиданный ответ.

Пока Манежная площадь готовилась к появлению Владимира Путина, в его избирательном штабе ждали первых результатов, уже зная их. В Большом зале мэрии выступал руководитель избирательного штаба режиссер Станислав Говорухин. Был он мрачен так, словно представлял здесь не Владимира Путина, а Сергея Миронова, за которым к этой секунде прочно закрепилось последнее место в гонке, и было совершенно очевидно, что Сергей Миронов вцепился в него зубами и никому ни за что не отдаст.

— Я думаю,— говорил Станислав Говорухин, мрачнея уже так, что я подумал: он что-то знает, и не про второй ли тур… — что настоящая битва будет за бронзу. У меня есть ощущение, что Прохоров победит Жириновского.

Это заключение на первый взгляд настолько не имело никакого отношения к апокалиптическому выражению лица Станислава Говорухина, что он заслужил от публики в зале неожиданные аплодисменты.

— Просто все «болото» проголосует за Прохорова,— пояснил Станислав Говорухин.

Доверенные лица Владимира Путина, симпатизировавшие Михаилу Прохорову, притихли.

После этого Станислав Говорухин пояснил, что нарушения были, например, в Дагестане и что результаты выборов там могут быть аннулированы.

Навеки в памяти народной

— Нам скажут, возможно, что это не вброс, а перебрасывание из маленьких урн в большую,— господин Говорухин все-таки пытался извлечь хотя бы какую-нибудь пользу из выборов на спорном участке в Дагестане.— И тогда мы сделаем одни выводы. А если нарушение, то опротестуем.

Господина Говорухина слушали внимательно, хоть и с недоумением. На его месте уже минут 20 ожидали увидеть все-таки Владимира Путина.

Но тот в это время выступал вместе с Дмитрием Медведевым на Манежной площади, и не осталось человека, который не заметил бы у победителя гонки слезы на лице. Предположение о том, что их надуло ветром, опровергалось сопутствующим выражением лица Дмитрия Медведева, который не проронил ни слезинки (а у него поводов было, может, как минимум не меньше). Ведь ветер на сцене был один и тот же.

— Я пытался ссориться с Владимиром Владимировичем,— делился своими переживаниями в здании мэрии Станислав Говорухин,— потому что у него установка была, что выборы должны быть самыми чистыми и прозрачными!

Установка у господина Говорухина, очевидно, была прямо противоположной.

— Когда он передал идею с веб-камерами, я был против! — продолжил глава избирательного штаба.

Между тем именно веб-камеры сделались едва ли не главным событием этих выборов: страна не только развлекалась, разглядывая через них избирательные участки, но и отвлекалась, как ни странно, от самих выборов. Люди рассматривали, кто как одет в Чечне и на Чукотке, слушали, что и как говорят (звука не было только на московских и питерских участках, да и разве не понятно, о чем могут говорить в двух столицах про власть, причем власть трудящихся… даже повторять не хочется…), как здороваются, обнимаются и ругаются… Это была словно сцена из американского фильма «Щепка», где главный герой, владелец отеля, установил камеры наблюдения в каждом номере постояльцев. Только вчера нам показывали гигантский документальный фильм про страну, и не факт, что Голливуд бы справился с таким проектом.

Одно из доверенных лиц, сотрудник «Почты России», предложил отметить работу почтовиков, особенно в Якутии, где, по его мнению, 60 градусов мороза, а они до сих пор ездят с избирательными урнами.

Все такой же мрачный и словно примороженный Станислав Говорухин усомнился, что в Якутии такой адский холод, но пообещал обратить внимание на «подвиг почтовиков, хотя это ведь и не подвиг под Сталинградом».

Гораздо больше Станиславу Говорухину нравится идея донести до Владимира Путина мысль о том, что «в нравственно нездоровом обществе нельзя оставлять интернет бесконтрольным».

Господин Говорухин не предложил альтернативы этой идее. А ведь, скорее всего, проще попытаться оздоровить общество. Да и дешевле выйдет просто начать разговаривать с людьми.

К этому времени многие узнаваемые лица, перестав, видимо, с должным доверием относиться к словам господина Говорухина, который, кажется, только разговорился, уже вышли фойе. Здесь были накрыты столы, и нельзя сказать, чтобы бедно.

А глава избирательного штаба по видеосвязи уже беседовал с представителями региональных штабов, рекомендовал им расслабиться и выпить по рюмке водки.

— Через меня,— пояснял он,— Владимир Владимирович передает всем благодарность. Дело в том, что я только что разговаривал с ним и просил вас поблагодарить.

Всем должно быть очевидно, что без него никто из них никакой благодарности не дождался бы.

В холле между тем собрались уже все доверенные лица, приехавшие в здание мэрии. Их, кстати, с каждой минутой становилось все больше. Ресторатор Аркадий Новиков не мог скрыть своего внимания к меню кейтеринга. Оно было в меру обширным, но несистемным — совсем как оппозиция.

— Похоже, не ваша работа? — спросил я.

— Нет,— сказал он.— Это «Конкорд».— Мы с ними меняемся.

Впрочем, именно доверенным лицам в эту ночь только и могли, может быть, поручить такое дело. Или наоборот, они сегодня должны были стать выше этого.

У Аркадия Новикова было очень хорошее настроение. Он пытался помочь окружающим словом и делом. Так, телеведущей «Вестей-24» он попробовал положить с собой в сумочку пару соленых огурцов со стола, чтоб никто не заметил, а мне рассказал историю про газету «Гардиан», чей ресторанный критик нелестно отозвался о новом лондонском ресторане «Новиков».

— Какой-то неравнодушный к России человек писал эту колонку,— заметил господин Новиков.— Его девушке не понравилась паста, сказала, что похожа на «Доширак». Вообще-то если ты критик, то ты должен опираться исключительно на свое мнение. Но для него вряд ли еда была главной. Он написал, что Новиков — друг Путина, что русские ходят по Лондону обязательно загорелые, подтянутые, наверняка после ботокса. И что, в общем, вряд ли стоит ходить в такой ресторан.

Аркадий Новиков добавил, что выручка этого ресторана составляла « обычно 25–30 тыс. паундов в день». На следующей день после публикации в «Гардиан» цифра изменилась до 55 тыс. На третий день «это было уже 80 тыс. паундов с чем-то».

У господина Новикова есть основания полагать, что после результатов вчерашних выборов еще лучше станут и результаты выручки.

— А вот вы еще 12 лет назад,— напомнил я ему,— на приеме по случаю первой инаугурации Владимира Путина, поделились идеей сделать рыбный ресторан «Путина». Читался бы как «ресторан Путина». Что же отказались?

— Так вы же сами и отговорили! — удивился он.— А вообще хорошая идея была!

— Так, может, вернуться?

— Да, причем именно в Лондоне! — обрадованно продолжал Аркадий Новиков.

— Поймут ли англичане? — с сомнением спросил я.

— Какие англичане?! — с сожалением посмотрел он на меня.— Наши люди ходить будут. Вы хоть представляете, сколько там наших?!

В фойе люди спрашивали друг друга, что происходит в других штабах.

— Прохоров, говорят, сейчас в «Поединке» у Соловьева, сказал кто-то,— сказал джазист Игорь Бутман.

— Видимо, кампания продолжается у него,— предположил певец Сергей Мазаев.

— Ну да,— добавил еще кто-то,— он же говорил, что она до 25-го продлится.

Я поинтересовался у Игоря Бутмана, до какого времени действительны удостоверения доверенных лиц. Это крайне заинтересовало всех окружающих.

— До 17-го,— констатировал господин Бутман.

— До 17-го года? — уточнил проходивший мимо продюсер Иосиф Пригожин.— Я надеюсь на это!

— Нехорошая цифра,— сказал я.— После 17-го года обычно революции случаются.

Слово «революция» не понравилось никому.

— До 17 марта,— уточнил Игорь Бутман.— Вот только почему именно до 17-го?.. Неужели потому, что 16-го у моего сына день рождения?.. И 17-го утром еще можно на машине ездить с чувством собственного достоинства в любом состоянии?!

Пока строились различные предположения, он напряженно думал, и вдруг лицо его просветлело.

— Эх вы,— укоризненно произнес он.— Да ведь 17-го официально подводят итоги выборов! Нам ли не знать! Так что до этого мы серьезные люди.

А Иосиф Пригожин позже рассказал, что удостоверение доверенного лица он попытался использовать только один раз: из-за выезда делегаций Красноярского экономического форума задерживали вылет рейсового самолета, на котором он летел, и он попросился на свежий воздух, раз уж все равно дверь открыта. В паспорте лежало удостоверение, и бортпроводница заметила его. Она с интересом изучила удостоверение, новыми глазами посмотрела на Иосифа Пригожина, но из салона, конечно, не выпустила.

Впрочем, нет особенных сомнений, что избранный президент и сам найдет способ отблагодарить поддержавших его людей. В крайнем случае они ему подскажут, как лучше это сделать.

Постепенно все перешли в Большой зал мэрии. Всем казалось почему-то, что когда Владимир Путин придет, он обязательно выступит перед собравшимися именно здесь. Очень скоро оформились группы по интересам: на одном краю зала группой единомышленников оформили себя члены ОНФ, еще недавно возникшие, казалось бы, ниоткуда и, главное, не ушедшие бы в никуда.

Они посматривали на представителей другой группы, куда вошли Олег Табаков, Федор Бондарчук, Надежда Бабкина, Михаил Куснирович, которые возникли гораздо раньше.

Члены Агентства стратегических инициатив, еще одной идеи, реализованной господином Путиным во время кампании, причем еще парламентской, тоже держались вместе, как и представители штаба Станислава Говорухина. Они, видимо, чувствовали себя однояйцевыми близнецами.

Впрочем, просматривался тут и другой штаб, который избирательно руководил кампанией и повлиял на ее успех гораздо больше многих других. Здесь были люди и из администрации президента, и из Белого дома. Они не сторонились друг друга, но и не старались быть заметными или даже замеченными в зале. А что-то их все-таки выдавало. Незаметность, что ли.

Ну и на самом верхнем ряду зала сидел Никита Михалков, и к этому нечего добавить.

Лидер независимых профсоюзов Михаил Шмаков, который всю кампанию активно работал, теперь вспоминал, какой неочевидной временами была эта победа:

— И в мае прошлого года был кризис, и в сентябре… Ну а потом, конечно, кризис перешел в очищающий катарсис…

— Вы слезы Владимира Путина на Манежной имеете в виду? — уточнил я.

Михаил Шмаков посмотрел на меня так, что сомнений не осталось: имеет.

В комнате, где Владимир Путин, который должен был подъехать уже с минуты на минуту, тоже хотел поговорить с регионами (как и Станислав Говорухин), появились официальные лица: глава администрации президента Сергей Иванов, глава Совета федерации Валентина Матвиенко. Доверенные лица, которых посвятили наконец в сценарий, заполнили холл и широкую лестницу: избранный президент должен был пройти сквозь доверенных, подняться на ступеньки и сказать им что-то такое, отчего мурашки побежали бы по спине, да и вообще.

Но Владимир Путин, приехав в штаб, сначала зашел в небольшую комнату, где его попробовали по телефону соединить с некоторыми другими кандидатами. Сначала набирали Владимира Жириновского. Откликнулся он не сразу, так что у меня появилась возможность кое-что выяснить у Владимира Путина, тем более что других журналистов, кроме корреспондента «Интерфакса», здесь не было.

— Ваши слезы… — сказал я,— от ветра или другая какая причина?

— От ветра, конечно,— сказал Владимир Путин.— А как вы думаете, от чего? Ветер был, ветер, особенно на сцене…

А мне-то казалось, что слезы эти примерно того же происхождения, что и у фигуристки Ирины Родниной, когда она взяла третью олимпийскую медаль и поднялась на пьедестал, так же, как Владимир Путин на сцену — и увидел тысяч сто человек перед собой в ночном городе. Вот и прошибло. В конце концов, для него это тоже было в третий раз. А так-то, конечно, ветер.

— Вы сказали как-то на мой вопрос,— сказал я,— что если, принимая решения, обращать внимание на то, что скажут люди вокруг, то вообще никогда ничего не сделаешь. Это тот случай?

— Так и есть,— подтвердил он.— Именно такой.

Он хотел что-то добавить, но ту его соединили с господином Жириновским, с которым господин Путин теперь, по его словам, очень рассчитывал на совместную работу.

Интересно, а какой же она была до этого?

Потом искали Сергея Миронова.

— После выборов многое будет по-другому? — спросил я Владимира Путина.

— Многое,— сказал он.— Постараемся. И в экономике, и в политической жизни. Правда постараемся.

— Ловим на слове.

— Вы увидите,— сказал он.

После этого я спросил:

— Вы хотели бы еще раз пройти через такие выборы?

— Через такие сложные? — уточнил он.

— Скорее через выборы.

— Пока нет! — засмеялся он.

— Но я так понимаю, что еще не вечер.

— Как же не вечер! — воскликнул господин Путин.— Уже даже ночь!

— Но вы же понимаете, что я не в том смысле,— сказал я.

— Понимаю, согласился он.— Если так, то пожуем — увидим.

И примерно так, в разных вариантах, он будет отвечать на этот вопрос следующие шесть лет.

Сергею Миронову Владимир Путин по телефону сказал, что рассчитывает на его поддержку. Впрочем, вряд ли господина Миронова могло что-то воодушевить в эту его черничную ночь.

После этого разговора Владимир Путин пошел к выходу из комнаты, и я спросил, почему он не позвонил, например, Михаилу Прохорову.

— Так он, кажется, где-то в дороге,— рассеянно произнес избранный президент.

— Как вы относитесь к его идее создать правую партию, которая стала бы реальной альтернативой существующим, а в перспективе — основой двухпартийной системы? — спросил я.

Премьер остановился.

— Михаил Прохоров… — кивнул он.— У него, между прочим, очень хороший результат.

— Бронзовая медаль! — мгновенно подтвердил оказавшийся рядом Станислав Говорухин.

— И главное,— продолжил господин Путин,— у него получается. Пусть делает, почему нет? Партия такая востребована на самом деле, даже очень. Вот вы помните, я помогал создавать правую партию? Лозунги висели: «Путина — в президенты, Кириенко — в Думу»? И прошли они тогда. А в следующий раз продули… В общем, я буду помогать. Я, во всяком случае, буду помогать.

Он сделал еще несколько шагов к выходу и остановился:

— А кто возглавит такую партию? Ну да, Прохоров показал очень хороший результат… Но, наверное, могут быть и другие люди…

Интересно, что об этом же говорил и господин Прохоров. Если, сказал, не наберу 10% голосов. Не набрал.

После этого разговора Владимир Путин все-таки решил разыскать Михаила Прохорова и, соединившись с ним, вкратце передал то же самое.

События в штабе разворачивались еще долго. Владимир Путин беседовал с рабочими «Уралвагонзавода», конечно, и благодарил их за то, что они «поставили на место людей, которые зарвались и оскорбили человека труда».

— Оказалось,— приободрил он их,— ваш интеллектуальный уровень оказался на два порядка выше, чем у тех, на ком боженька заснул!

А они и в самом деле приободрились.

Потом Станислав Говорухин просил у господина Путина публичного покаяния за то, что не оценил идею веб-камер: избранный президент в это время подошел к стене метров десять на десять, состоящей из десятков действующих видеокартинок. И в самом деле, прямо «Щепка», да и все тут. Владимир Путин с большим интересом разглядывал живые картинки. Вспомнилась его фраза, когда-то обращенная к журналистам: «Их послали подглядывать, а они подслушивают».

Закончилось, конечно, апофеозом, то есть проходом Владимира Путина сквозь коридор доверенных лиц. Он читал Есенина: «Если скажет рать святая: “Кинь ты Русь, живи в раю”, я скажу…»

И конечно, кто-то уже кричал:

— Слава президенту России!

И конечно, кто-то крикнул:

— А давайте его покачаем!

А ведь еще недавно те же люди призывали не раскачивать.

Теперь, видимо, можно.

Владимир Путин: «Пожуем — увидим»