Медведев замахнулся на расходы чиновников

Антикоррупционные инициативы Дмитрия Медведева вышли на новый виток. На сайте Открытого правительства для всеобщего обсуждения выложен законопроект "О контроле за расходами". Документ встроен в национальный план противодействия коррупции на 2012-2013 годы, о подписании которого президент заявил накануне. Главным нововведением в нем стал контроль за расходами чиновников. Теперь госслужащему придется объяснять происхождение денег, если стоимость заключенной им сделки превысит суммарные доходы членов его семьи за три года. PublicPost узнал у экспертов, будет ли закон работать, или так и останется интересной инициативой.

Елена Панфилова, директор центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International:

— Почему законопроект не предполагает уголовного преследования провинившихся чиновников?

Есть два ответа, какой хотите — такой и берите.

Первый заключается в том, что 20-я статья Конвенции ООН против коррупции, которая вводит понятие уголовной ответственности за незаконное обогащение, действительно предполагает так называемое "обратное доказательство" — то есть ставит под вопрос презумпцию невиновности, возлагая обязанность доказать природу и источники вызывающего вопросы имущества на плечи чиновника, которого уличили в незаконном обогащении. Соответственно, правовой ответ: у нас в РФ незыблем принцип презумпции невиновности, и мы не можем отступить от этого принципа. Хотя, конечно, во многих юрисдикциях оговариваются некоторые ограничения для публичных должностных лиц — беря на себя обязанности общественного служения, люди в той или иной степени ограничивают себя в правах. И мы это видим на системе декларирования: обычные люди не делают этого, а чиновники обязаны.

Ответ второй: все этого боятся, и никому это особо не нужно. Все знают — и во власти, и в обществе, — что реально принадлежащих чиновникам активов и недвижимости довольно много. Если мы введем уголовную ответственность, то она превратится в серьезную угрозу для благополучия большого количества людей. Именно об этом часто говорили в прошлом году, когда вообще не стоял вопрос ни о каком декларировании расходов. Говорили: нам это не надо, потому что это может привести к новому переделу собственности и чуть ли не к гражданской войне. Вот этого и боятся. Боятся, что, имея на руках не очень прозрачную систему следствия, отчасти коррумпированную систему правосудия, действительно все может начать работать не для борьбы с коррупцией и прозрачности, а для совсем иного. Не доросли мы до этого.

— Что за структура будет отслеживать нарушения?

Структуры такой нет. Обязанность проверки декларации высших должностных лиц возложена на президиум совета при президенте по противодействию коррупции. Соответственно, они и будут заниматься, но это не структура. Совет — это совещательный орган, он собирается дважды в год. Проблема в том, что у него нет ни аппарата, ни мощности, ни идей, ни знаний, ни умений — никого, кто умел бы проверять и работать с декларированием. Все у нас до истерики почему-то боятся некоего органа, хотя никакого органа близко и в помине нет.

Медведев регулярно, два раза в год, каждую осень или каждую весну, вносил те или иные предложения, какие-то пакеты в антикоррупционное законодательство, всё принималось. Так что пока все держится в графике.

Георгий Сатаров, политолог, один из создателей Национального антикоррупционного комитета:

Извините ради Бога, этого мальчонку не обсуждаю.

Александр Хинштейн, член комиссии Государственной думы по противодействию коррупции:

Законопроект, безусловно, является продолжением той линии, которая проводилась ранее. Вопрос лишь в том, что он несет в себе совершенно конкретные вещи, в частности — вопрос по контролю за расходами госслужащих, а также право их увольнять в случае, если они не в состоянии подтвердить легальность происхождения крупных покупок, превышающих совокупный доход членов семьи. Мне кажется, это крайне важно.

Вопрос уголовного преследования за такие проступки мы будем обсуждать при поступлении закона в Государственную думу. Сам законопроект я пока не видел, видимо, там прописан механизм его реализации. Но такие структуры уже есть сегодня. В частности — мониторинг.

— Не превратится ли этот законопроект в инструмент репрессий или запугивания?

Репрессий в отношении недобросовестных чиновников и жуликов? Превратится. Я двумя руками за такие репрессии.

Валерий Хомяков, генеральный директор Совета по национальной стратегии:

У нас замечательные законы, великолепный Уголовный кодекс, у нас Конституция — если не самая передовая в мире, то почти передовая. Мы ее делали, когда еще не было таких понятий, как административный ресурс, других понятий. Слово "коррупция" тогда было, конечно, но ее не было, потому как новый класс чиновников тогда еще не родился, а старый сдох. У нас все в порядке с законами.

И когда подобного рода инициативы начинают озвучиваться и, наверное, будут реализованы, будет введена эта норма в закон о коррупции, то сразу возникает вопрос: кто это всё будет проверять? И вот мысленно представляешь себе: вот сидит глава управы в Сокольниках, бывший, у которого особняк огромнейший в Пушкине, Пушкинском районе, его зама посадили за махинации с квартирами, у этого зама тоже, наверное, выше крыши всего. Кто будет проверять-то? Придет начальник отделения полиции под номером 24? Они друзья. И что? Да он (чиновник — PP) скажет: "Да ладно тебе, сколько тебе? Шел бы ты. Ты проверил, у меня ничего нет, я голодранец". Поэтому все чиновники будут более тщательно скрывать то, что у них нажито незаконным путем.

С другой стороны, в условиях нашей коррумпированной правоохранительной системы лица, которые будут заниматься финансовой разведкой, получают хорошую возможность построить себе дворцы и замки. Система прогнила, ее всю надо менять целиком, а не заниматься боданием, как это делают наш президент и премьер. Я руками и ногами за эту инициативу, но работать она не будет. А то, что не работает, называется — профанация.