Рост цен на нефть позволяет временно разворачивать тенденции в продолжительности жизни, но неспособность страны провести успешную модернизацию ведет к стагнации

Авторы нового варианта «Стратегии-2020» обманули мои ожидания относительно будущего пенсионной системы. Поэтому мне пришлось обратить внимание на продолжительность жизни в России. Открыв страницу в сборнике Росстата, я обнаружила, что проблема гораздо интереснее, чем о ней принято думать.

Как известно, в конце 1980-х — начале 1990-х продолжительность жизни начала резко падать, и объясняется это, во-первых, результатом антиалкогольной кампании (стали пить суррогат), а во-вторых, стрессом от реформ. В последние несколько лет продолжительность жизни растет, и меня заинтересовало, вышла ли она на дореформенные показатели или пока нет.

Первое, что бросается в глаза: продолжительность жизни сейчас все еще немного ниже, чем в 1961 году. Но недостаточно просто сделать вывод, что в 1990-е годы мы откатились на 30 лет назад. Первый раз продолжительность жизни начала падать в 1965 году, и период спада продолжался несколько лет. Падение было довольно ощутимым, особенно для мужчин, хоть и не столь масштабным, как в середине 1990-х. Новый подъем начался на рубеже 1980-х, и к середине 1980-х продолжительность жизни вновь вернулась к уровням середины 1960-х. Потом начался спад, про который все знают, закончившийся в середине 1990-х. Правда, и эта волна была слегка прервана кризисом 1998 года.

Имеющаяся статистика позволяет констатировать, что рост продолжительности жизни в стране последние 45–50 лет был постоянным, но цикличным и подверженным спадам. Корреляция колебаний с реформами есть, но, прямо скажем, не только с реформами Горбачева — Ельцина. Первое падение продолжительности жизни пришлось на начало правления Брежнева и косыгинскую реформу. То есть в принципе оно пришлось на период застоя. Правда, нефтяной шок конца 1970-х, когда СССР окончательно сел на нефтяную иглу, привел к росту продолжительности жизни, закончившемуся с падением цен и началом правления Горбачева. Резкое падение цен на нефть в 1998 году привело к снижению продолжительности жизни (механизмом, согласна, мог быть экономический кризис), а на фоне роста цен на нефть в последнее десятилетие продолжительность жизни начала расти.

Демографы объясняют сложившуюся ситуацию проблемами российской медицины. В 1930–1950-е годы удалось создать хорошую систему борьбы с массовыми эпидемическими болезнями, такими как тиф, туберкулез, холера и др. На их место пришли онкологические и кардиологические болезни, но создать качественную массовую медицину, позволившую эффективно бороться с этими болезнями, в СССР не смогли, и она не создана до сих пор. В результате рост продолжительности жизни остановился и не достиг показателей развитых стран.

Возможно также, что первое снижение продолжительности жизни каким-то образом связано с высокой ранней смертностью среди поколений, воевавших в Великой Отечественной войне. Но напрашивается и другое объяснение: падение продолжительности жизни началось в период, когда резервы индустриального развития были фактически исчерпаны, но страна не смогла изменить институты, пройти следующую стадию модернизации и перейти в постиндустриальное состояние. Рост цен на нефть позволяет временно разворачивать тенденции в продолжительности жизни, но в целом неспособность страны провести успешную модернизацию ведет к стагнации и даже сокращению продолжительности жизни. Можно придумывать различные практические объяснения того, почему это происходит: к примеру, люди просто спиваются на фоне снизившихся стимулов к развитию, закрывшихся социальных лифтов и т. д. Не удивлюсь, если это действительно так. Но протестировать правоту соответствующей гипотезы можно, только начав осуществлять модернизацию. В реальности, а не на бумаге.

Как нефтяные цены влияют на долголетие россиян