"Тишина — это смерть" в ARTPLAY

Выставка современное искусство

В центре дизайна ARTPLAY открылась выставка "Тишина — это смерть. Art. Protest. Rock`n`roll. 1980-2010s", сделанная "Проектом ЖИР" совместно с "Партизанским музеем", то есть, попросту говоря, куратором Татьяной Волковой. Актуальное искусство редко когда звучит — в прямом и переносном смысле — так актуально, считает АННА ТОЛСТОВА.

Концерт на открытии продолжался часов шесть: новые герои нашего времени, прежде всего "Аркадий Коц", прогремевший на весь интернет хитом "Стены рухнут", спетым в автозаке, сменялись еще вполне живыми и бодрыми классиками — Василием Шумовым, Германом Виноградовым и человекомашинным дуэтом Алексея Шульгина и 386 DX. Напоследок ударно тряхнули стариной ветераны из "Среднерусской возвышенности". В коротких промежутках пробивался издевательский "Voice of Freedom" — новый интерактивный сэмплер группы Electroboutique и Сергея Касича, объединяющий белоснежные клавикорды с телевизором, где можно выбрать любую говорящую голову — хоть президента, хоть Ксению Собчак, и сымпровизировать какофонию из их реплик, пользовался большой популярностью у публики. Во всяком случае затмевал знаменитое "Протестное караоке" Ивана Бражкина, предлагающего подпевать кричалкам демонстрантов всех стран и народов. Впрочем, все интерактивные агрегаты, все идущее в режиме нон-стоп музыкальные видео и даже живой концерт порой перекрывали звонкие голоса Pussy Riot: клип "Освободи брусчатку!" по мотивам выступлений панк-феминисток в московском метро и на крышах троллейбусов крутили в отдельном зале "трибьюта", заполненном плакатами, лозунгами, объектами и клипами с акций в поддержку группы.

Готовить выставку об истории революционного альянса современного искусства и рок-музыки в России куратор Татьяна Волкова начала примерно год назад, когда завершалась работа над другим ее "протестным" проектом — фестивалем "Медиаудар" из параллельной программы 4-й Московской биеннале. Тогда Pussy Riot еще и в помине не было, но теперь они невольно стали хедлайнерами "Тишины" и, сидя за решеткой, внесли раскол в ряды предполагаемых экспонентов. В одной выставке с Pussy Riot наотрез отказались участвовать ""Ди папл" под фанеру" в составе Бориса Матросова и Александра Петрелли, а также звезда "Мухоморов" Константин Звездочетов. С "Мухоморов", анфан террибль московской художественной сцены 1980-х, умело прикидывавшихся рокерами, должен был начинаться проект: по преданию, их ернический "Золотой диск" стал последним запрещенным в СССР альбомом. Остальные "мухоморы" между тем от участия не отказались. Из "Золотого диска" вырезаны все звездочетовские партии, а видеокартинка с великолепной пятеркой подретуширована: Свен Гундлах, братья Мироненко и Алексей Каменский по бокам, а фигура "отказника" в центре заменена аппликацией с изображением златоглавого храма Христа Спасителя.

"Тишина" распадается на две части — актуальную и историческую. В актуальной — сегодняшняя музыка баррикад, та, что гуляет видеоклипами по свободному сетевому пространству, иногда заходя на выставки таких кураторов-радикалов, как Андрей Ерофеев, поскольку "ПГ", "Бомбилы" или "Дрисня и Голые Алсу" — группы все же не музыкальные, а художественные. Тут попадаются и настоящие шедевры вроде "Демонстрации анархистов 1 мая 2008 года" Дмитрия Булныгина, но в целом у каждого клипа по отдельности протестное содержание обычно важнее формальных достоинств. Однако собранные вместе, в синхронной пульсации экранов и вен, они кричат о том, что страна чего-то ждет, как в эпоху Виктора Цоя. Историческая же часть рассказывает главным образом о группах 1980-х, созданных самими художникам или при их активном сотрудничестве — от "Мухоморов" и "Среднерусской возвышенности" до "Кино" и "Поп-механики". Здесь можно увидеть нью-вейверские объекты, наряды, афиши и задники вроде покрытой соцреалистической мозаикой и фреской бесструнной гитары Сергея Воронцова или тряпицы в граффити "Новых художников" — этот богемный антураж знаком широкому зрителю по соловьевской "Ассе". Как таковое московское и ленинградское художественное рок-хулиганство предперестроечных и перестроечных лет немногим отличалось от того, что происходило тогда же в нью-йоркских "виллиджах". Но ярость, с которой умирающий советский режим набрасывался на молодежную контркультуру, о чем свидетельствует архивная подборка разного рода запретительных циркуляров, придавала серьге в ухе мальчика Бананана политический смысл. Концертные фотографии и обложки альбомов "обыкновенных", не художественных, рок-групп того времени лучше всяких политических аналитиков говорят, что стилистические разногласия с властью готовы были превратиться в общественную энергию, сказавшую этой власти "прости" в августе 1991-го. Параллелей между "теперь" и "прежде" "Тишина — это смерть" специально не проводит — они напрашиваются сами.

Во весь протестный голос