Александр Кель продает фармацевтам программы, корректирующие состав лекарств. И собирается поучаствовать в буме персонализированной медицины.

Мы можем разложить по полочкам ваш геном!» — это смелое заявление встречает всех, кто заходит на сайт Genexplain.com. Основатель одноименной немецкой компании, уроженец Новосибирска Александр Кель не является членом семьи миллиардера, как Энн Войджицки, жена создателя Google Сергея Брина, чей сервис 23andme анализирует ДНК любого смертного. Зато Кель подобрался к набирающему популярность бизнесу персональных генных исследований со стороны академической науки. Созданная им компания приносит $1,5 млн в год.

Идея индивидуального лечения для каждого больного появилась в конце нулевых в США. Катализаторами послужило растущее проникновение интернета и кризис фармацевтики. «Фармбизнес построен на том, чтобы разработать лекарство-блокбастер, которое можно продать миллиарду человек, — объясняет Кель. — Однако природа вещей такова, что нет одинаково подходящих всем людям средств».

Бизнес Келя — продажа фармкомпаниям компьютерных программ, рассчитывающих, насколько то или иное лекарство способно навредить пациентам. Первый шаг в этом направлении специалист по теоретической биологии сделал 10 лет назад, создав в Новосибирском Академгородке при НИИ цитологии и генетики, где тогда работал, компанию «Институт системной биологии». Команда молодых программистов за несколько лет создала «виртуальную модель клетки человека». Располагая ей, как утверждает Кель, можно проанализировать конкретную ДНК и предсказать, как организм пациента будет реагировать на те или иные лекарства. Следующим шагом стало создание интернет-платформы, куда любой программист мог выложить программы, связанные с биоинформатикой. По замыслу должен был получиться проект для обмена разработками в биотехнологической области на манер Wikipedia или сообществ программистов Linux. «Разработчики по всему миру умели общаться друг с другом и передавать данные — надо было просто правильно создать общую среду», — вспоминает Кель. Параллельно он работал вице-президентом по исследовательской работе в немецкой компании BioBase, специализирующейся на написании ПО для биологических исследований, где научился продавать софт своего направления.

В 2010 году, предчувствуя бум разработок  в области персонализированной медицины, Кель уволился из BioBase и сконцентрировался на собственном бизнесе. Для начала он монетизировал свою интернет-платформу (другие похожие порталы, например американская Galaxy Bioinformatics, остаются некоммерческими). Программисты, выложившие свой софт, получили возможность продавать его фармкомпаниям. (Владелец платформы берет с них процент.) Выручка платформы, переехавшей недавно на сайт Genexplain.com, пока невелика — около $15 000 в месяц. Программисты «Института системной биологии» тоже продают свой софт фармкомпаниям и институтам. Среди клиентов новосибирцев — Johnson & Johnson, Bayer и Novartis.

А главный хит бизнеса Келя — программа PASS, которая предсказывает биологическую активность молекул. Экспериментально, например на животных, подобные тесты заняли бы годы. PASS позволяет проанализировать 60 млн молекул за несколько часов и выдать с высокой вероятностью список веществ, которые могут обладать активностями, имеющими отношение к раку, диабету и т. д. Программа продается с 2002 года; за это время в научных журналах вышло более 200 публикаций, ссылающихся на результаты ее работы. «Сейчас мы потребляем лекарства, которые изобрели 10–20 лет назад с помощью средств тридцатилетней давности. То, что мы делаем сейчас, поможет сделать лекарства для наших детей или внуков», — утверждает Кель.

На PASS приходится большая часть продаж Келя (около €1 млн в год); покупатели — фармацевтические компании вроде Amgen, Genentech, Eli Lilly и отраслевые научные учреждения. «У них известная в научной среде платформа, мы тестируем ее новую версию, планируем покупать услуги Genexplain на коммерческой основе», — сообщил Forbes научный сотрудник парижского Института Кюри Андрей Зиновьев.

Впрочем, фора, полученная Келем и другими генетиками за счет того, что они с 1990-х возделывали свою научную грядку, быстро сокращается. Рынок софта для персонализированной медицины уже оценивается в $1 млрд, и запах денег привлекает крупных хищников.

Системный интегратор Oracle в феврале 2012 года приступил к исследованиям в больницах США, чтобы разработать программу, которая анализирует информацию из больничных баз данных (анамнез пациентов, назначавшиеся им лекарства). Цель — установить, какова эффективность лечения определенными лекарствами в зависимости от генетических особенностей больных.

Медицинские концерны формируют сильные научные подразделения, а также скупают перспективные стартапы. Например, основанная российскими учеными компания Ariadne Genomics, продающая программу, которая ищет информацию о результатах исследований разных веществ и клеток по базам научных и медицинских заведений, недавно куплена голландским концерном Elsevier.

Поняв, что российской платформе трудно продавать свои услуги, Кель зарегистрировал Genexplain в Германии. В сооснователи он позвал приятеля и бывшего СЕО BioBase Эдгара Винденгера. Его главная цель в ближайшие годы — достучаться не до b2b-клиентов, а до конечного потребителя.

Люди хотят узнать, какова вероятность заболеть той или иной болезнью. В планах Genexplain — удешевить расшифровку генома, взятого из биообразцов, присланных клиентом, и продавать информацию о здоровье людей им напрямую. Пока, по оценке Келя, его специалисты могут прочесть геном за два дня, потратив на это $1000. Цена неконкурентоспособна: тот же 23andme обещает предсказать будущее за $299.

Однако у Genexplain есть преимущество — 23andme анализирует далеко не весь геном. Нужны более глубокие исследования, и Кель вполне способен их провести, признает основатель Ariadne Genomics Илья Мазо. Он оценивает инвестиции в разработку массового сервиса в $3–4 млн, а сам Кель — в $6 млн. Бизнес-план он заказал Ernst & Young и, как он сам утверждает, вместе с Эдгаром Винденгером ищет стратегического инвестора.

Но Кель по-прежнему хочет зарабатывать и на информации для фарминдустрии. Речь идет об исследованиях, основанных на растущем банке данных Genexplain. Ведь отдавая свою кровь на исследование, пользователь отдает информацию о своем геноме. «С конечных потребителей много денег не соберешь, но люди нам полезны для создания информационной среды, — рассуждает ученый. — Выручку планируем делать на продуктах для большого бизнеса, которые будут основаны на нашей базе данных». Насколько реалистичны эти планы? «Персонализированная медицина — очень разогретая тема, на ее волне профессиональные и серьезные исследователи, такие как Genexplain, могут создать сервисы по распознаванию болезней через анализ генома. Но надо понимать, что первые публикации о возможности предсказывать вероятность распространенных заболеваний появились недавно, так что риски такого рода бизнеса могут реализоваться лет через 20», — подытоживает Андрей Зиновьев из Института Кюри.

меньше 2% генома человека составляют гены, которые кодируют белки. Остальные 98% — это так называемая мусорная ДНК, функция которой недостаточно изучена.

Цифра

2,7 млн проб составляет самый крупный банк ДНК в мире — Национальная база Великобритании. Главным источником данных для него выступает полиция, которая сдает биообразцы не только осужденных, но и подозреваемых.

$1 трлн — этого объема мировой рынок лекарств достигнет  в 2015 году.

Источник: IMS Health

Сеть для генетиков