Трое с "Кушеяковской"
Во вторник, 6 августа, три горняка новокузнецкой шахты "Кушеяковская", отработав смену, отказались выйти на поверхность. Как раз в тот день, когда по Кузбассу весело катался на поезде ВИП-экскурсант Дмитрий Медведев.
Проходчик Андрей Сазыкин (28 лет), электрослесарь Василий Горбушкин (24 года), горнорабочий Алексей Понкратов (26 лет). Учинили подземную забастовку, передав наверх свои требования из четырёх пунктов. Все требования - чисто экономические, связаны со структурой оплаты труда и графиком работы.
Возможно, людям, не связанным с углём, способ протеста покажется странным и экзотическим. Поясню, что есть большая разница между забастовкой в форме отказа спускаться под землю и забастовкой, построенной на отказе подниматься из-под земли. В первом случае для дирекции это неприятность, но небольшая. А во втором случае - очень значительная проблема. Таковы жёсткие требования шахтового распорядка и правила ведения горных работ. Рабочие это знают. Использовали на разных шахтах Кузбасса многократно в течение последней четверти века, со времён горбачёвской перестройки.
Ну, что - трое? С тремя справиться легко. Под землю на "Кушеяковской" двинулся целый полк народа - горноспасатели, правоохранители, представители шахтового менеджмента (шахта входит в УК "Южкузбассуголь", принадлежит холдингу "ЕврАЗ"). Силой вытащили бунтовщиков на поверхность. Сейчас выдумывают, как их наказать. Возможно, уволят с предприятия. То есть в краткосрочном измерении конфликт исчерпан, шахта продолжает нормальную работу. Уже и СМИ, позавчера набросившиеся на неординарный случай, почти потеряли к нему интерес.
Под катом - расшифровка любопытного телеинтервью с двумя участниками "бунта". Интервью сделано 8 августа новокузнецким независимым телевидением NK-NV. Если вникнуть в кое-какие детали, не всё в этом сюжете просто.
Во-первых, из рассказа "бунтовщиков" становится более понятным, отчего рядовые вопросы трудовых отношений не решаются в рабочем порядке, а требуют вот таких экстремальных телодвижений. Решать - некому. Они ведь, как оказывается, обращались в профсоюз, писали коллективные письма во многие высокие инстанции. Письма эффекта не имели, а профсоюз угодливо выступил и продолжает выступать в роли "подтанцовки" у собственников. Собственники иногда могут снизойти до конструктивного разговора с рабочими, если надавит сверху руководство страны или региона (особенно после аварии с жертвами). А могут и не снизойти, пообещав перемены, однако на деле оставив всё по-старому.
Во-вторых, видно, что это не спонтанная выходка трёх чудиков, как поначалу представлялось. Это была подготовленная акция, в которой предполагалось участие большого числа шахтёров. То есть люди в принципе созрели для того, чтобы отстаивать свои требования вот таким решительным способом. Только в последний момент дали слабину, заробели. А эти трое - не отступились.
В-третьих, напрашивается аналогия с событиями на междуреченской шахте имени Шевякова, с которой летом 1989 года начались грандиозные забастовки по всему тогдашнему СССР. Бастовали преимущественно угольщики, однако и рабочие других отраслей отчасти присоединились. Схема - та же. Шевяковцы, помнится, тоже писали письма начальству разных уровней, пытались действовать через профсоюз, помаленьку грозили протестными акциями. Требования их поначалу, как и на "Кушеяковской", были чисто экономические (с поправкой на тогдашнюю советскую реальность, конечно). Начальство присылало отписки, отмахивалось, ничего не менялось. Эффект полугодовых усилий протестующих был нулевой. В итоге - рвануло по-крупному. Шахта встала, за ней, присоединяясь к протесту, одна за другой встали в разных городах другие шахты Кузбасса.
Сейчас, на мой взгляд, ситуация не столь взрывоопасная. Полагаю, даже если кушеяковскую троицу бунтовщиков с шахты уволят, бастовать в их поддержку едва ли кто-нибудь отважится. Но настроения быстро меняются. Если Кузбасс в ближайшие полгода не выпутается каким-то чудом из кризиса сбыта угля и металла, уровень социальной напряжённости несомненно возрастёт. И тогда любое аналогичное происшествие может породить очень значительный резонанс. Первый звоночек...
Вот пятиминутный сюжет NK-TV.
(Правда, Медведев назван президентом, фамилия одного из рабочих искажена. Кроме того, участники интервью, как выяснилось, не вполне довольны проделанными в сюжете монтажными ухищрениями. Но сути разговора это не меняет, так что не станем цепляться к мелочам.)
КОРР. Буквально позавчера здесь был президент Медведев, которому как раз и говорили по 8-часовой рабочий день. Про то, что надо какие-то определённые экономические требования… Про них говорили шахтёры. То есть можно ли связать приезд Медведева с вашей акцией?
Андрей САЗЫКИН. Нет, мы не хотели привязывать забастовку ни к Дню шахтёра, ни к приезду Медведева, ни к чему. Это то есть просто был как бы наш протест. Потому что вокруг столько несправедливости по отношению к трудящимся. Когда на фоне неработающего профсоюза и того, что работодатель забирает у простых трудящихся те крохи, которые у них остаются… То есть мы вот таким способом решили сказать своё слово, остаться под землёй…
КОРР. Почему, на ваш взгляд, вас не поддержали, скажем, остальные коллеги ваши?
САЗЫКИН. До того как… Ну, сказать можно, за месяц, когда я поднимал этот вопрос под землёй и на участке, нас собиралось поддержать больше половины первой смены. И люди со смены. В итоге люди испугались и не стали нас поддерживать. Вот, осталась тройка людей. А так как ещё были приняты меры со стороны директора, и людей вообще не пускали в шахту… То есть к нам, ну, никто не мог присоединиться, чисто физически.
Алексей ПАНКРАТОВ. Если бы у кого-то возникло желание что-то… ну, как-то поддержать, то они физически это не могли сделать. Ну план ликвидации работал, людей вывели, как-то так…
КОРР. В Интернете писали, что вас били. Это правда или нет?
ПАНКРАТОВ. Ну, я бы не сказал, что били. Но нас изымали оттуда как бы. Это физически делалось как бы. Мы не сопротивлялись, но в нашу сторону, то есть…
САЗЫКИН. Как не сопротивлялись, сопротивлялись мы. Когда пришло ВГСЧ, приехало, около, можно сказать, полчетвёртого приехало ВГСЧ, через минут тридцать пришёл человек, который представился прокурором Новокузнецкого района и сказал, что мы должны выйти на поверхность… И он, то есть… Мы сказали, нет, мы не выйдем. Он взял, за рубаху потянул. Ну, он одёрнул, я сказал, я не пойду. Он сказал: это сопротивление. Тогда люди с ВГСЧ набросились на нас, начали оттаскивать, пытаться затащить в дизель. На что я вцепился в трубу и сказал, я никуда не пойду, то есть, пока наши требования не будут удовлетворены.
КОРР. Вы вообще свои требования кому-то в письменном виде передавали или нет?
САЗЫКИН. В письменном виде требования по поводу графика три-три были предоставлены ещё в феврале. То есть наш коллектив, я в том числе, собирал подписи, коллективное письмо, отправляли и в ЕврАЗ и в «Южкузбасуголь», и в Государственную думу. О том, чтобы вот наш, то есть… Как мне объясняли в профсоюзе, мы не работаем по этому графику, так как есть закон, который не разрешает нам работать по 8 часов... Хотя есть шахты и в «Южкузбассугле», это Ерунаковская-8, она работает по 8 часов. И для неё закона нет, получается. А для всех остальных шахт есть этот закон. Мне вот это тоже не понятно. То есть…Им, соответственно, пришёл ответ, что вы можете работать по этому графику. То есть раньше мы поднимали этот вопрос по поводу графика…
КОРР. По заработной плате. То есть вот, у вас там было требование что 70 процентов. То есть то, про что говорил Путин. То есть можно ли, получается, сказать, что в ЕврАЗе требование Путина не исполняется?
САЗЫКИН. Да сейчас по-моему вообще мало чьи требования исполняются. То, что говорят, я так понимаю, быть может, отчёт идёт, что оно есть на самом деле. Но это не исполняется. То есть… Ну, сейчас за план 50 тысяч, так, зарплата, а отсутствие плана - 30 тысяч. Но это… Если будет коэффициент, то эта зарплата… Там коэффициент безопасности… То зарплата будет ещё меньше. То есть, ну, она также может вырасти, но вырастает она очень редко.
КОРР. Какие-то вообще сейчас репрессивные меры со стороны компании или правоохранительных органов к вам вообще в итоге применяются?
ПАНКРАТОВ. Визуально это не чувствуется. Конечно, они ведут деятельность там по как бы упорядочению этой ситуации и преодолению её, в своих кабинетах, как-то на совещаниях между собой решают, потому что для них это тоже ситуация такая нестандартная и... Пока в отношении нас ничего не ощущается.
КОРР. Штраф-то вам выписали какой-нибудь?
ПАНКРАТОВ. Ну, штраф… Штраф есть… Административное нарушение, тысяча рублей, то есть неподчинение приказу полицейского покинуть… Покинуть, скажем так, шахту…
http://nk-tv.com/interview/8444-shakhtery-zabastovshchiki-my-reshili-skazat-svoe-slovo.html