Первые наброски промышленной стратегии

Молодой автор "Рабкора" Иван Щеголев написал статью об оборонной промышленности, провоцирующую на интересные мысли. То, что этот сектор остается одним из очагов индустриального роста и сохраняет конкурентоспособность на мировом рынке, разумеется, хорошо известно. Но каковы перспективы и задачи его дальнейшего развития? Как может (и может ли) он стать локомотивом для других отраслей?

Разговоры о том, что пора сойти с нефтяной иглы, ведутся давно, но никаких "прорывов" не наблюдается. Неправда, будто нет никаких достижений или успехов, но нет именно прорыва. А это означает, что даже на фоне отдельных успехов общие негативные тенденции продолжают развиваться. В правящих кругах уверены, будто достаточно направить куда-то деньги, все остальное произойдет само собой. Итогом оказываются весьма скромные достижения, сопровождаемые громкими коррупционными скандалами. В свою очередь, либеральные критики власти, ничего не анализируя по существу, объясняют, что виной всему — жулики и воры, сидящие в высоких кабинетах. Стоит только их заменить, и все пойдет как надо.

На самом деле ситуация равна обратно той, которую обычно представляют. Не потому ничего не получается, что много воруют, а потому много воруют, что ничего не получается. Дело в методике. Чем конкретнее, яснее, очевиднее и содержательно проще задача, чем больше контроля и власти у конкретных специалистов-техников (а не менеджеров-вообще-проектов), тем меньше пространства, а главное интереса для воровства. Легче всего распилить и разворовать средства, когда вам поручают "пойти туда, незнамо куда, найти то, незнамо что". Собственно, ничто иное, кроме как освоение средств в этом случае и не представляется возможным.

Именно поэтому многие инновационные проекты 2000-х были изначально обречены не только на провал, но и на безумное разбазаривание средств. Деградация науки, несмотря на все разговоры, продолжалась, потому что дело здесь тоже не сводится к деньгам. Теоретическая наука живет во взаимодействии с прикладной, та — с производством, а производство нуждается в науке тогда, когда им общими силами надо решать конкретные задачи.

После краха 1990-х, иллюзий "информационного общества" и "инновационной экономики", амбициозных, но маниловских планов 2000-х, настает время всерьез подумать о перспективах реиндустриализации. Но не на уровне абстрактного лозунга, а на уровне конкретной программы, опирающейся на реально сохранившийся потенциал, с одной стороны, отвечающей на конкретные запросы общества, с другой. Попросту говоря, если мы ограничимся тем, что загрузим "Уралвагонзавод" заказами на производство большего количества танков, это не даст нам даже подобия индустриального рывка.

Точно так же бесперспективны и общие разговоры о подготовке кадров для промышленности. С одной стороны, кадров не хватает. И не хватает настолько, что во многих случаях квалифицированных рабочих уже заманивают всевозможными льготами. Но с другой стороны, в масштабах государства остается непонятно, кого надо готовить и в каком количестве. Льготы для отдельных категорий работников на отдельных предприятиях сочетаются с титаническими усилиями предпринимательского сообщества, направленными на то, чтобы не допустить роста "цены труда". Именно к этому сводятся предложения Михаила Прохорова и проекты экспертов РСПП в области реформы трудового законодательства. Хотя попытки эти обречены на провал именно потому, что одним из ключевых вопросов модернизации является повышение или, вернее, восстановление стоимости рабочей силы (для воспроизводства своей способности труду квалифицированному рабочему нужно не только больше денег, ему нужны лучшие жизненные условия, включая условия социальные, культурные, образовательные). На тактическом уровне государству дешевле было бы поддерживать усилия по подготовке и переподготовке собственных кадров предприятиями вместо того, чтобы создавать широкую сеть профессиональных училищ, где будут опять же готовить неизвестно кого неизвестно для чего. На стратегическом же уровне надо взять курс на переход от экономики дешевого труда к экономике дорогого труда, предполагающей серьезные вложения именно в инфраструктуру и условия жизни людей. Этот вопрос сейчас стоит, порой, даже острее, чем проблема заработной платы. Но работа по восстановлению социальной инфраструктуры сама по себе превращается в источник экономического роста и механизм создания рабочих мест. Причем рабочих мест общественно полезных. Научные кадры (включая, кстати, профессионалов общественных наук) должны быть привлечены к решению этих задач, конкретно привязанных к нуждам развития соответствующих регионов.

Что касается оборонной промышленности, то недостаточно просто зафиксировать ее точки роста и перспективы. Для того, чтобы ими воспользоваться, нужна стратегия. В оборонном комплексе, как резонно показал Щеголев, развивать надо в первую очередь технологии двойного назначения, через которые технологические новинки переходят в массовое производство. Так возникли мобильная связь, персональные компьютеры, интернет. Наша промышленность может получить поддержку правительства даже в рамках ВТО, если рост будет опираться на оборонку. Но это сработает, если оборонка, со своей стороны, ставку сделает на новые задачи, на реконструкцию предприятий, на продукцию двойного назначения, соответствующую современным стандартам. Под это в первую очередь должны выделяться средства, инвестиции. И, кстати, под эту стратегию уже можно разворачивать систему массовой подготовки кадров, не только рабочих, но также научных и инженерных.

В то же время есть возможность "плотной увязки" технологических усилий в четырех направлениях:

— создание современной энергетики;

— реконструкция и модернизация транспортной инфраструктуры (включая экологичные типы транспортных средств, например, дирижабли);

— аэро-космическая отрасль;

— оборонное производство двойного назначения.

Для науки здесь куча интереснейших задач, включая, например, создание новых видов дорожного покрытия, стойких не только по отношению к плохой погоде и низким температурам, но и к коррупции (если дорога находится на десятилетней гарантии, то возможностей для воровства под видом бесконечных ремонтов не остается).

Притом абсолютно необходимо создание в этих четырех и других смежных сферах ЕДИНОГО ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА безо всяких информационных и правовых барьеров между предприятиями и фирмами. Эта последняя задача может быть решена только мерами социалистическими, в рамках государственного сектора. Иными словами, обобществление здесь является технологической и стратегической необходимостью. По счастью, значительная часть предприятий в соответствующих секторах и так связана с государством. Но характер этой связи и ее правовую основу надо радикально менять. Приватизация нынешних госкорпораций была бы несчастьем для страны, но и сохранение их в нынешней форме (фактически в виде частных компаний с государственным участием в активах) бесперспективно. Нужна новая форма современного государственного, точнее общественного (public) предприятия с соответствующей правовой базой, включая контроль технического персонала над принятием многих решений, взаимную технологическую и финансовую прозрачность, обмен кадрами и информацией и т. д. Об этом, кстати, тоже есть несколько слов у Щеголева.

Из кризиса и дискуссий о нем начинают понемногу рождаться контуры новой стратегии. И очень радует, что это — продукт коллективного труда, которым мы занимаемся в рамках ИГСО.