Сингапур показал пример того, как сделать, чтобы средний класс самоустранился из общественной жизни. Зачем создавать проблемы, когда тебе есть что терять?

UPD: 18 марта 2015 года появились слухи о смерти великого сингапурского реформатора Ли Кван Ю. Forbes публикует с сокращениями главу из книги Джон Кампфнера «Свобода на продажу. Как мы разбогатели и лишились независимости», посвященную покойному.

Сингапур обеспечивает один из самых высоких в мире ВНП на душу населения, сопоставимый с показателями наиболее развитых стран Запада. Граждане, в свою очередь, стараются не доставлять ему неприятностей. Город-государство превратился в памятник обогащению. Он одновременно соблазняет и тревожит. Все замечательно работает. Богатые исключительно богаты. Бедные исключительно благополучны. Сингапурский эксперимент проводился Ли Гуанъяо (более распространенная транскрипция Ли Кван Ю. — Forbes), бессменным на протяжении 30 лет премьер-министром, который до сих пор формально остается высшим руководителем государства. Несмотря на то, что Ли был центральной фигурой, сингапурский Пакт обязан своим существованием не одному человеку. Для этого потребовалось добровольное содействие большинства — и оно было оказано. [...]

Ли добивался образования новой нации как географической и культурной общности. В то время как его соседи по Юго-Восточной Азии бросались из одной крайности в другую, то устанавливая диктатуру, то заигрывая с демократией (и не добиваясь успеха ни там, ни здесь), Ли создавал нечто среднее. Он считал ключом к успеху восстановление страны за государственный счет и предлагал законопроекты, согласно которым большие участки земли реквизировались под социальное жилье и другие инфраструктурные проекты — дороги, школы, больницы. В момент получения независимости более половины работающих не имело образования. К 1990 году две трети имели законченное среднее образование. В 1965–1995 годах экономика ежегодно росла на заметные 9%, то есть в три раза быстрее, чем экономика США. Доход на душу населения рос в среднем на 7% в год, удваиваясь примерно каждые десять лет. Валовой национальный доход вырос с $1 млрд до $86 млрд. Открытие новых школ и колледжей быстро принесло удивительные плоды. Система здравоохранения стала предметом зависти азиатских соседей. Ли нравилось называть свою маленькую страну «оазисом первого мира в регионе третьего мира».

В течение полувека Ли вручную управлял государством, вникая во все мельчайшие детали. Он лично проверял пригодность претендентов на брак с правительственными служащими (обычно на основе коэффициента интеллекта) и определял, сколько детей у них должно быть. С помощью пропагандистских кампаний он призывал граждан вести себя в соответствии с введенными им ограничениями. Были подготовлены инструкции по всем вопросам, от гигиены до этикета. В 1970-х годах кампания «Остановитесь на двоих», нацеленная на снижение рождаемости, оказалась настолько успешной, что вслед за ней пришлось начать кампанию «Заводите трех и больше, если можете себе позволить». [...]

Чем дольше Ли оставался на своем посту, тем больше он убеждался в том, что нашел азиатскую модель прогресса. Считая открытую критику помехой с первых дней своего правления, он поставил СМИ под контроль двух госкомпаний: «Сингапур пресс холдингс» управляет газетами, а «Медиакорп» руководит ТВ и радио. Выборы происходят каждые пять лет, и оппозиционные партии теоретически могут в них участвовать. Однако любой политик или журналист, который сделает спорное заявление о властях предержащих, может быть арестован и обвинен в клевете. Когда такой человек потратит все деньги на судебные издержки и штрафы, его объявят банкротом и могут посадить в тюрьму. Даже минимальные демократические процедуры были «модифицированы» в интересах партии Ли. Округа, в которых значительная часть избирателей голосует за оппозиционных кандидатов, к следующим выборам обычно перекраивают так, чтобы они относились к уже занятым местам в парламенте. [...]

Партия народного действия находится у власти с 1959 года. В настоящее время она занимает 82 из 84 мест в парламенте, несмотря на то, что на последних выборах, прошедших в мае 2006 года, она получила всего 67% голосов (на выборах 7 мая 2011 года Партия народного действия получила 81 из 87 депутатских мандатов, набрав 60,14 % голосов — это самый низкий ее результат с момента обретения Сингапуром независимости). Другими словами, представительная демократия не должна казаться высокообразованному электорату недостижимой. Голосуя за оппозицию, люди выражают свое недовольство. Правда, они осознают, что голосование совершенно ничего не изменит, и их, кажется, это не очень беспокоит. [...]

Те, кто фактически представляет оппозицию, знают, что с ними случится. Си Шуньцюаня и Дж. Б. Джеяретнама преследовали годами. Джеяретнам стал первым оппозиционным членом парламента от Рабочей партии и пробыл им два пятилетних срока. Каждый раз его обвиняли во множестве нарушений, от клеветы до нецелевого использования фондов. После своей второй победы в 1997 году Джеяретнаму пришлось 11 раз участвовать в тяжбах по обвинению в диффамации (это в конце концов довело его до банкротства). В последние годы жизни он, некогда состоятельный, яркий, высокого уровня юрист, стал торговать своими книгами о сингапурской политике на перекрестках или у метро: ни один книжный магазин не взял бы их. Он говорил, что потерял счет искам о клевете. Джеяретнам умер в сентябре 2008 года в возрасте 92 лет. Правительство прислало семье вежливое сухое соболезнование. В блогосфере прозвучало несколько сочувственных оценок его деятельности. Все прочие быстро перешли к следующим пунктам повестки. [...]

Полдень. Я стою на лужайке у здания городского совета. Установленный в 2001 году знак гласит, что это «уголок ораторов». Его учреждение стало ответом властей на утверждения, что Сингапур представляет собой диктатуру. Правительство настаивает на том, что люди имеют возможность говорить, что они хотят, при этом оставаясь в рамках закона. Это непросто. Правила перечислены в инструкции на указателе: необходимо зарегистрироваться в полицейском участке (он за углом), заполнить соответствующие бланки и дождаться разрешения. Если вы получили его, выступление записывают и хранят шесть лет. Этот текст может быть использован против вас при обвинении в клевете или в судебном разбирательстве по любому другому поводу. Запрещено затрагивать любые религиозные или этнические темы и оскорблять представителей власти. На тот случай, если кому-нибудь захочется испытать судьбу, здесь же заботливо перечислены положения законов, которые может нарушить оратор. Я заглянул в полицейский участок, чтобы узнать, когда следует ждать появления следующего оратора. «Вряд ли скоро», — ответил полицейский. Он не смог припомнить никого, кто обращался за разрешением.

Власти тщательно прочесывают интернет в поисках потенциальных возмутителей, однако закрывают сайты-нарушители c неохотой. [...] Демонстрации очень редки, они собирают небольшую стайку протестующих (обычно менее десятка). Они не оказывают сопротивления, когда их быстро растаскивают по полицейским фургонам. Шэ Чанне, много чего повидавший политический комментатор, фиксирует политический протест (или его отсутствие) в своем блоге. Вот как он отозвался, например, о недавнем малочисленном митинге в поддержку демократического движения в Мьянме: «Не в состоянии представить себе 2000 студентов с сумками от Армани и «айподами», идущих маршем по Орчард-роуд и швыряющих бутылки с коктейлем Молотова». [...]

Можно говорить о политике правительства, можно критиковать связанные с правительством компании за их непрозрачность или неподотчетность, но если вы говорите о ком-то персонально и утверждаете, что он берет на работу членов своей семьи, если вы называете его имя, — то рискуете быть привлеченным к суду за клевету. [...]

Есть и другая причина столь трепетного отношения к государственным служащим. Это попытка предотвратить коррупцию на всех уровнях: предполагается, что при таких высоких зарплатах выгоды от возможности набить карман не перевешивают риск. Однако при существующих ограничениях на журналистские расследования утверждения об отсутствии в Сингапуре крупномасштабной коррупции можно только принимать на веру. Что же касается непотизма, то на него смотрят косо только в случае, если речь идет о человеке, заведомо непригодном для той или иной работы. Так, например, назначение в 2004 году премьер-министром страны Ли Сяньлуна, старшего сына Ли Гуанъяо, изображалось как соответствующее конфуцианским ценностям. «Семейственность» (guan xi), китайское понятие для обозначения личных взаимоотношений или связей, по мнению властей, не то же самое, что кумовство. [...]

Один из наиболее интересных аспектов авторитарного коктейля от Ли — это пыл, с которым сингапурский лидер защищает его повсюду, где бы ни оказался (особенно в лекционных турне). Во время дебатов с Лоренсом Саммерсом в Гарварде в 2006 году Ли заявил, что свою цель он видит не в том, чтобы его партия, ПНД, оставалась у власти, а в обеспечении стабильности в широком смысле после того, как он отойдет от дел: «В конечном счете мы предлагаем нашим гражданам то, что хочет каждый, — хорошую жизнь, безопасность, хорошее образование и будущее для детей. Это хорошее управление государством». [...]

Ответственность правительства, таким образом, оказывается технической — обеспечивать хорошую жизнь в обмен на поддержку электората. Выборы — это, по сути, табель успеваемости: я обещаю, я выполняю, вы голосуете за меня. Демократия используется в целях формальной легитимации этой формулы. Демократия безо всякого смущения отходит от либеральных презумпций. Она превращается из представительства в опекунство, от прав личности поворачиваясь в сторону коллективного благоденствия. Вот к чему все сводится. [...]

Вместо того чтобы способствовать освобождению и самопознанию, Сингапур показал пример того, как сделать, чтобы средний класс самоустранился из общественной жизни. Зачем создавать проблемы, когда тебе есть что терять?

Ли Гуанъяо сейчас далеко за восемьдесят, и сингапурцам трудно представить себе жизнь без человека, который вел их за собой с момента обретения независимости. Подавляющее большинство его подданных, включая людей, которые, как мне известно, обладают достаточной информацией для сравнения, приняли его довод о том, что только следование выбранным с самого начала путем позволило Сингапуру стать настолько хорошо организованным и преуспевающим государством. Ориентация на потребительский комфорт выражена настолько ясно, что предыдущие экономические спады — азиатский финансовый кризис 1997 года и эпидемия атипичной пневмонии в 2003 году — вызвали глубокий шок. Если они и имели какие-либо последствия, то разве что усиление жажды политической стабильности. Многие заявляют о желании иметь более свободную прессу и менее авторитарных политиков, но в то же время не желают пожертвовать ни одним из аспектов благосостояния — ни бесконечным шопингом, ни изобилием превосходных ресторанов и баров, ни теннисными и плавательными клубами, ни «мерседесами» и БМВ.

Как Сингапур променял свободы на экономический достаток