Внуки, братики, сыновья

Чтобы почувствовать специфику "Болотного дела", стоило походить подряд на все банальные, казалось бы, судебные процедуры по "продлению содержания под стражей". Много писали о том, какие они все разные - обвиняемые: активисты и обыватели, левые и правые, бизнесмены и безработные, молодые и не очень... Неожиданным для меня стало как раз их сходство: они все мне понравились. Ну отличные ребята просто. Может, это и есть "признак Болотной"?

Интеллигентного и добродушного правозащитника Колю Кавказского я и прежде знал. Сияющие глаза Саши Духаниной уже видел на снимках. Андрей Барабанов, судя по обвинению, яростно бросавшийся на омоновцев, оказался милым и скромным парнем с веселыми глазами. На суд, преодолевая грипп и температуру, пришла его девушка (да жена по сути - 4 года вместе), и они не отрывали глаз друг от друга. А рядом сидела мама. И во взглядах всех троих было столько тепла, что сразу ясно - все хорошо в этой семье.

Полихович гораздо грузнее, чем на старых фотографиях, разлетевшихся с его страницы ВКонтакте, но взгляд - такой же детский, разве что чуть обиженный. Мужественный и спокойный Луцкевич. Полуслепой и безденежный (о залоге даже и речи не шло) левак Акименков обращается к суду с удивительным достоинством и спокойствием, да он и говорил о своем унижаемом тюрьмой достоинстве - отличным, ясным языком говорил. С неменьшим достоинством держится и Артем Савелов - ни разу не "борец-революционер", а обычный машинист метро, явно не готовивший себя заранее к тюрьмам и каторгам. Держит осанку, улыбается сквозь конвой брату и отцу. А отец не только к сыну ходит - два дня до вечера сидел на чужих судах, "чтобы все видеть своими глазами", говорит.

Кстати, о поддержке: на каждом заседании зал полон, но зал - человек 15-20, могло бы приходить и побольше. Больше других и пестрее публика у Кавказского: к нему приходят и социалисты, и ЛГБТшники, и еще невесть кто. На свободе он защищал многих, теперь время защищать его. К Луцкевичу ходят солидные дядьки в орденах и лампасах из Союза военных моряков. Ругают власть на чем свет - за развал советской армии и продажность Западу, но мне и с ними удалось найти общий язык. Тема очевидна: за соблюдение закона и независимый суд. Каждого из обвиняемых неизменно встречают и провожают в коридоре аплодисментами.

Есть и еще одно невеселое сходство: тюрьма уже пометила всех бледностью, нездоровой кожей лица, усталостью какой-то. Хотя держатся все неплохо.

Общее у всех - ходатайство следствия о продлении ареста. Написано под копирку, и это не преувеличение: в документе по Савелову значилась фамилия Ярослава Белоусова. Это сочли просто технической ошибкой...

В типовом документе ни одного аргумента, доказательства - лишь пустое "может сбежать, давить на свидетелей, уничтожать улики, продолжить преступления". Адвокат Луцкевича Дмитрий Динзе 20 минут рассматривает каждый из пунктов, педантично доказывая их абсурдность. Ответ обвиняющей стороны лаконичен: "У следствия ДОСТАТОЧНО оснований".

После очередного продления кто-то бросает реплику в коридоре: "Кажется, больше всего они боятся, что ребята никуда не убегут, даже если их отпустят!"

Адвокаты выбирают разную тактику. Кто-то акцентирует внимание на характеристиках и поручительствах. Обвиняемых готовы взять на поруки депутаты, ученые и писатели. Не дают. Предлагают залоги от 50 000 до квартиры (мать Луцкевича) - не берут. Люди хотят учиться, растить детей, заботиться о больных родственниках - нельзя. Пусть сидят, хотя ни с кем следователи не общались с начала июля.

Адвокат Динзе сам засыпал следствие ходатайствами о всевозможных действиях по установлению "материальных доказательств преступления". Дактилоскопии шлема, который якобы сорвал с бойца Луцкевич, и прочих исследованиях, способных реально, а не на словах доказать вину Дениса. Ведь что иначе представлять суду - противоречивые показания "пострадавшего" бойца, который сам "все вспомнил" лишь несколько месяцев спустя, а до того - не помнил? Но следствию, видимо, доказательства не нужны. Оно уверено в "надежности" суда.

Еще одна примета этих дней - наметившийся наезд на адвокатов. Суд назначает слушания на день, когда Фарит Муртазин, адвокат Савелова, должен участвовать в суде в другом городе, о чем предупреждает заранее. Тем не менее, прокурор, следователь и судья пламенно возмущаются, грозят отстранением от дела, даже приобщают к протоколу телефонограмму, посланную адвокату. Следователь, правда, проговаривается: "когда мы с ним обсуждали дату заседания..." Защитник Барабанова Светлана Сидоркина звонком предупреждает о затянувшемся с утра процессе в соседнем суде, время есть, просто сперва решают слушать Кавказского. Но когда она появляется, ее для начала отчитывают по всей строгости, заставляя унизительно оправдываться, как школьницу.

А зачем адвокат и зачем аргументы? Вон Аграновский божится, что в одном из его дел следователь так обосновал необходимость держать человека в тюрьме во время следствия: "С целью обеспечения последующего наказания в виде лишения свободы".

Так понимается у нас право...