Ядовитый дедушка авангарда Филипп Соллерс - о войне за чтение
Француз Филипп Соллерс в этом году выпустил целых две книги – роман L'Éclaircie и сборник эссе Fugues. Неплохой результат для автора, которому в ноябре исполняется 76 лет. Соллерс -- знаменитый теоретик и практик литературного авангарда, один из конструкторов того, что обычно (не очень доброжелательно) называют «французской теорией», основатель и редактор «Тель Кель» - главного (для свободной от беллетристической чепухи словесности) журнала шестидесятых-семидесятых. Левак, демагог, автор почти нечитабельных книг, муж философа Юлии Кристевой. Казалось, время его (и его друзей, врагов, его революций и контрреволюций) прошло, на дворе Мир 2.0, враждебный всяческому сложному, теоретически обоснованному политическому, философскому, литературному жесту, мир бесформенной простоты, вязкого словесного мусора, мир вечно connected - Бог знает, между кем и кем, и, особенно, Бог его знает, зачем. Сегодня Соллерс издает маленький, почти интимный журнал «Бесконечность» (L’Infini), сочиняет мало кому интересные (хотя, думаю, сами по себе не менее интересные, чем раньше) романы и изредка дает интервью, вроде процитированного мною. Беседа Филиппа Соллерса с Марусей Климовой, прозвучавшая в программе Дмитрия Волчека 10 марта 2011 года, произвела на меня большое впечатление; странным образом – своей возвышенностью. «Возвышенный» - то самое слово; речь идет о возвышенных предметах, которые говорящий считает самыми насущными, гораздо более насущными, нежели, к примеру, деньги или даже слава (и это учитывая профессию Соллерса!). Суть «возвышенного» заключается не в том, чтобы витать над практичнейшей землей, она в том, чтобы точно попасть в цель. А сделать это невозможно, если не целиться чуть выше.
Уже хотя бы поэтому следует внимательно прислушаться к тому, что говорит семидесятишестилетний писатель. Создатель чуть ли не главного антиконформистского журнала шестидесятых-семидесятых, он - признанный критик современности. Его апология, казалось бы, консервативной, буржуазной (с его же собственной точки зрения сорокалетней давности, не говоря о духе знаменитой книги Сартра «Слова») ценности под названием «чтение» - вовсе не капитуляция разочаровавшегося революционера. Соллерс по-прежнему знает толк в провокации, в дерзком культурном жесте, он, не смущаясь, цитирует своего бывшего кумира Мао («Но это затяжная война, как сказал Мао Цзэдун в 1938 году в своем знаменитом тексте, который так и назывался "О затяжной войне". И впоследствии он доказал, что такая стратегия является для Китая лучшей») и до сих пор не может простить психоаналитика Жака Лакана за то, что тот сдрейфил и не поехал с ним в 1974 году в КНР. Нет, никакого раскаяния здесь нет – несмотря на явное изменение Соллерсом и эстетических позиций (его сочинения последних двух десятилетий вполне, иногда даже нарочито традиционны), и даже мировоззренческих (знаменитый эпизод, когда он поднес Иоанну Павлу Второму в подарок «Божественную комедию»). Все, произошедшее с писателем и мыслителем Соллерсом -- результат внутренней и довольно гармоничной трансформации, которая происходит в уже давно определенных рамках. Радикально поменялся не он, а – как сказали бы плохие журналисты – время.
Что же до ядовитого тона старого авангардиста, то он за эти десятилетия не выдохся:
Маруся Климова: Как вы относитесь к идеям феминизма? Будущее принадлежит женщинам или мужчинам?
Филипп Соллерс: Советую вам прочитать мою книгу под названием «Женщины». Еще Арагон говорил, что женщина – это будущее мужчины. А вообще-то я считаю, что женщины не существует. Поэтому про них следует говорить исключительно во множественном числе: не женщина, а женщины. Мужчины также не существует. Есть только отдельные личности, и идентифицировать людей по половой принадлежности можно исключительно совместно, в совокупности, или же как отдельное лицо, без пола. Таков мой опыт, полученный в общении с издательством «Де Фам», которым руководят феминистки. Но если серьезно, то актуальный феминизм, мне кажется, сейчас полностью растворился в одной из его разновидностей. А революционные чаяния женщин, как это было с абортами, проституцией и т.п. в 70- годы, и сейчас, во времена регресса, в котором мы все находимся, опять выходят на первый план. Отчего у вас невольно возникает такое чувство, будто вы слышите колокольный звон, причем звон в данном случае воспринимается и как сигнал тревоги, и как пустое сотрясение воздуха.