Заявления главы Совбеза Николая Патрушева, сделанные им с интервалом в несколько дней, свидетельствуют о резком изменении отношения Кремля к «оранжевой угрозе»

В установочном и стилистически стерильном, как шаги солдат на плацу, интервью «Комсомольской правде» глава Совбеза Николай Патрушев заявил, что оранжевой революции в России не будет: «На сегодня в России отсутствуют предпосылки к возможным цветным революциям и есть уверенность, что мы не допустим реализации подобных сценариев в нашей стране». Сценарии эти, «которые больше похожи на инструкции», разумеется, разрабатываются за рубежом.

Оранжевая революция — давний кошмар российской власти. Ему недавно сравнялось восемь лет. И все эти годы память о киевском майдане — 2004 не давала покоя борцам с демократической заразой и ее заокеанскими хозяевами. Декабрьские тезисы Патрушева из интервью свидетельствуют о том, что «концепция поменялась» по ходу действия. Идеологема «революции не будет» новая. Еще до встречи Владимира Путина с доверенными лицами руководитель Совета безопасности, выступая перед представителями этого нового «института» (на Старой площади он считается инструментом обратной связи, вероятно, потому, что выборы эту функцию выполнять уже не могут), сказал: цветные революции по-прежнему угрожают России и некоторым странам СНГ.

Что должно было произойти за эти дни, чтобы столь серьезный мужчина поменял свои представления о действительности? Только одно: пришла новая вводная. Согласно новым установкам, белый протест сугубо московский, глубоко антинародный, «революция бобровых шуб»; здоровые силы в обществе его не подхватили. Победа, одержанная в мае, подкреплена законодательной рамкой, инспирированный Западом «оранжад» задавлен в зародыше. Как говорил товарищ Сталин в феврале 1946 года, выступая перед избирателями Сталинского округа города Москвы, победил «наш общественный строй», а еще «победил наш государственный строй». Что на социолекте той эпохи означало: перемен не будет — оставьте все надежды на послевоенную либерализацию. На политическом диалекте нынешнего времени слова, популярно отчеканенные Патрушевым, как присяга, означают ровно то же самое.

Проблема только в одном. В параноидальном поиске истоков любых протестов, любых революций на Западе. Степень адекватности этих представлений даже неловко обсуждать. Просто получается, что из анализа полностью исключаются внутриполитические и социально-экономические факторы. То есть нет никаких политических причин для протестов — всех все устраивает. И экономических тоже нет. О чем Патрушев тоже сообщил, приведя данные снижения безработицы (зарегистрированной!) и коэффициента Джини. Сами себе построили башню из слоновой кости, завешали окна фотообоями и агитационными плакатами — и собрались жить долго и счастливо.

Не на Украину надо смотреть, а, например, на гораздо более близкий и по-настоящему трагический пример — Жанаозен. Событиям в этом городе нефтяников в Западном Казахстане сравнялся всего лишь год. Официально беспорядки унесли жизни 17 человек, есть и осужденные, есть и снятые с должностей. Здесь, по крайней мере, власти пытались сохранить какой-то баланс в поисках виноватых, хотя до сих пор неясно, из какой искры разгорелось пламя. В Казахстане, кстати, уже много лет назад прошли некоторые структурные реформы, с которыми возится Россия, например та же пенсионная. Что не сняло проблем, характерных для всех постсоветских государств, среди которых проблема моногородов. А Жанаозен — моногород, ориентированный на моноотрасль.

Если угодно, трагические события годичной давности в Казахстане — это модель протеста, которую наши борцы за безопасность вообще не рассматривают в своих прогнозах: глаза застит все тот же сон, все тот же углеводородный туман, которого и у наших соседей хватает. От протеста такой модели не спасает и авторитаризм, даже если он иногда обнаруживает некоторую гибкость и его называют чуждым нам словом smart. Понятно, что природа беспорядков не только экономическая, но тут все по-марксистскому канону: убогая жизнь, низкие зарплаты, неурегулированность отношений по линии работник-работодатель и — социальный взрыв. Белоленточников в чистом виде в Жанаозене не было. Как и Поклонной горы, которую можно было бы на них натравить.

Так что Николай Патрушев не перевел свой народ через майдан. Он просто так думает. А на самом деле стоит в самой середине площади, да еще в полном тумане. Органы безопасности готовятся к вчерашней цветной революции. К тому же выдуманной ими самими.

Оранжевая революция в России: новый сценарий