Сергей Максимишин фотограф

Сергей Максимишин дважды становился лауреатом World Press Photo — престижнейшего мирового конкурса документальной фотографии. В этом году у него была задача потрудней — отсмотреть 366 снимков-победителей этого года, выставка которых откроется 29 мая на «Красном Октябре», выбрать из них 15 наиболее интересных и заодно рассказать, чем русская школа фотожурналистики отличается от западной, и что такое правда в документальной фотографии.

1

Доминик Нар (Dominic Nahr).

«Приграничные войны в Судане»

17 апреля 2012. Труп солдата Вооруженных сил Судана (SAF), обнаруженный в луже нефти близ разрушенного нефтяного завода в районе Хеглиг после столкновений с Народной Освободительной Армией Судана (SPLA).

Пожалуй, это первое изображение, которое меня по-настоящему зацепило. До этого была война-война-война-война. Она из года в год одинаковая. Люди бегут, люди стреляют, люди плачут над ранеными. Страшно-страшно-страшно. Но отличить, какой год, какая война — практически невозможно. Мне кажется, что одним из критериев «хорошести» фотографии является вот такая штука. Посмотрел массив из 366 фотографий, и спросил себя, что осталось в голове. То, что осталось, и есть настоящая фотография. Эта фотография — как раз из таких.

Есть такое ощущение, что эта фотография для русских. Сара Мун когда-то сказала о какой-то фотографии «фотография с добавочной стоимостью». Это фотография, в которой есть нечто большее, чем совокупность ее составляющих элементов. Я смотрю на этот снимок, и первое, что вспоминаю — князя Андрея Болконского на поле Аустерлица, его взгляд на летящие облака. Только князь смотрел вверх, а этот смотрит вниз, и там было небо, а здесь нефть. И второе, что мне напомнила картинка — это фотографию Александра Птицына «Нефть Сибири». Все та же нефть, но как по-разному. Эта картинка мне сильно нравится. Она, конечно, жутковатая, но как раз из тех, что с добавочной стоимостью. В ней много каких-то русских смыслов, и она говорит русским больше, чем всем остальным людям.

Комментарии к статье