16 февраля в Москве на 95-м году жизни скончался Григорий Соломонович Померанц — философ, культуролог, писатель, диссидент, моральный авторитет.

Григорий Померанц родился в марте 1918 года в Вильно, с семи лет жил в Москве; в 1940 году он окончил знаменитый ИФЛИ (Институт философии, литературы и искусства) по отделению русской литературы. В 1941 году пошел добровольцем на войну, был дважды ранен — в 1942-м и в 1944-м — и закончил Великую Отечественную лейтенантом. В декабре 1945 года Померанца исключили из партии за «антисоветские разговоры», а в 1949-м году арестовали и приговорили к 5 годам по обвинению в антисоветской деятельности; он пробыл в лагере до 1953 года, а реабилитирован был еще три года спустя.

Померанц дважды писал диссертацию: первый раз, о Достоевском, еще в ИФЛИ — ее уничтожили после ареста как «документ, не относящийся к делу». Вторую кандидатскую, в которой подробно комментировались основы дзен-буддизма, философу не дали защитить в 1968 году после подписи под «Письмом 224-х» в защиту диссидентов Юрия Галанскова и Александра Гинзбурга (известно, что авторефератом диссертации пользовался Андрей Тарковский при работе над «Сталкером»). Вскоре философа прекращают печатать в СССР; его научные работы публикует самиздат и перепечатывают эмигрантские издания — «Континент», «Синтаксис», «Страна и мир», «Поиски». КГБ интересовался Померанцем и в 1980-е: в 1985 году при обыске был конфискован весь его архив.

В 1965 году Померанц прочел в Институте философии знаменитый антисталинский доклад «О нравственной роли личности»: «Народы, которым было о чем петь, переносили века угнетения и рассеяния, снова подымались и собирались. А великая Ассирийская держава не смогла подняться после первого поражения и рассыпалась в прах, потому что у ассирийцев не было за душой ничего, кроме культов воинских доблестей, грубой силы солдата».

Другая его знаменитая ипостась — оппонент Солженицына. Критикуя его за «почвеннический утопизм» и увлечение национализмом, Померанц одновременно обращает также и внимание на «дух мстительности и непримиримости» в публицистике писателя и отстаивает необходимость вести спор корректно. Знаменита его максима: «Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое и правое дело <...> Вечен дух ненависти в борьбе за правое дело, и благодаря ему зло на земле не имеет конца».

До конца жизни Померанц преподавал и выступал с лекциями, а совместно с женой — поэтом и переводчиком Зинаидой Миркиной — вел религиозно-философский семинар. «Совершив переход "от марксизма к идеализму" ("Я начал комментировать Достоевского по Марксу, а закончил толкованием Маркса по Достоевскому"), Померанц пришел к обоснованию религии и глубинной философии как основ человеческого бытия. Отказ от наукообразных и мифологизирующих идеологий, "самостоянье" личности в религии и культуре, путь вглубь себя взамен растворения в массе — таков предложенный Померанцем выход из духовных и политических кризисов современности», — говорится в биографии философа на его официальном сайте.

По просьбе «Ленты.ру» написать о Померанце любезно согласился Алексей Владимирович Муравьев — историк, религиовед, византинист, публицист, внук Григория Соломоновича.

* * *

Я буду субъективен, но тут иначе нельзя. Григорий Померанц — явление для нашей культуры совершенно уникальное уже потому, что ничего подобного вспомнить практически невозможно. В нем было так много настоящего и своего, что обычная процедура постижения через сравнение с, например, Ганди или Толстым мало что дает.

Померанц — дитя советского контекста, Глеб Павловский верно заметил, что он почти «придумал» советскую интеллигенцию, вытащив это понятие из склада оксюморонов. Но его текст — не советский уже потому, что он глубоко русский.

Опыт Померанца бесценен. Он важен уже только потому, что это главный ценный наш опыт вообще — выживания и самостояния вопреки всему. На вопрос «как сопротивляться?» у него ответ всегда был — идти на глубину, где нет страха. Только на глубине можно найти себя, сверить свое самостояние с абсолютной шкалой. В призыве к интроспекции Померанц сходится с древнесирийским мистиком Исхаком Ниневийским, который призывал спускаться в сердце, чтобы найти в нем лестницу наверх. Он чувствовал внутреннее братство со всеми мистиками, от праведного Иова до Сузо, от Сиддхарты до Даниила Андреева.

Чему научил нас Григорий Померанц? Он научил нас слушать внимательно и говорить спокойно. Его максима о пене на губах ангела — это открытие новой дискурсивности. Но при этом она опирается на антропологические модели еще Аристотеля. Не смысл отдается, а строится диалектическая иерархия.

Померанц объяснил нам, что такое парадокс на примере дзен-буддизма. Его диссертация о религиозном нигилизме поставила вопрос о соотношении нашего религиозного мировоззрения с великими традициями Востока.

Померанц создал стилистическое поле, на котором современный человек может встретиться с Божеством как своим внутренним текстом. Это исключительно важно сейчас, когда мы переживаем тотальный кризис институализованной религии.

И наконец, Померанц показал нам, как можно не лгать. Ведь можно призывать жить не по лжи, но врать по мелочи. А Григорий Соломонович не объяснял, а просто рассказал, как это делается. Эта видимая граница праведности и порока, правды и лжи, которая столь очевидна, что про нее никто не вспоминал. Он научил нас слушать себя и слушать Бога в себе. Это ведь и есть большая Традиция.

«Он показал нам, как можно не лгать»