Lingua Franca: русскоязычные блогеры рассказали о жизни в Грузии
Фото: Reuters 
Вернуться в проект "Лингва Франка"
Н. Асадова: Сегодня мы говорим о жизни русских, русской диаспоры в Грузии. Я буду цитировать сейчас главного нашего специалиста, который помог нам подготовить эту передачу. Это Ия Баратели, журналист из Грузии, которая проделала большую работу, с точки зрения статистики и истории. Начнем по порядку. Что такое русская диаспора в Грузии и сколько лет она насчитывает? Более 200.
В 1783 году был заключен Георгиевский трактат — Грузии нужна была защита от Турции и Ирана, России — союзник в Кавказской войне. С тех пор в Грузии появились русские армия, наместник, названия улиц, постройки, церкви, школы, жандармы и, естественно, первые русские переселенцы массово поехали в Грузию. Следующая волна — Вторая мировая война, в начале 40-х, Грузия была одним из крупнейших центров эвакуации. Многие люди даже пешком шли на Кавказ, оседали в Тбилиси и других крупных городах Грузии. Многие нашли здесь вторую родину, сейчас уже вторые, третьи поколения русских там живут.
Третье переселение приходится на 90-е годы, распад Советского Союза, здесь уже и грузины, и русские массово выезжают из страны. Здесь интересные цифры: в 90-х русские люди, которые себя так идентифицировали, составляли в Грузии около 400 тысяч на почти 5-миллионное население, это была третья по величине национальность, или диаспора, в Грузии.
Сегодня, если верить данным Национальной статистической службы Грузии (последние данные на 1 января 2012 года), русские составляют в Грузии всего 1,5% от общего населения, а общее население порядка 4,5 млн. человек. Почему так произошло, мы понимаем. Сейчас, по разным оценкам, от 20 до 50 тысяч человек, которые идентифицируют себя как русские, живут в Грузии. Среди этих немногих мы нашли блогеров, нашли людей, которые согласились с нами поговорить про жизнь русских в Грузии.
Я попрошу соединить нас с блогером Галой Петри, она написала нам несколько замечательных блогов на сайт PublicPost. У Галлы я бы спросила вот что. Как война 2008 года повлияла на отношение к русским в Грузии, на миграцию русских из Грузии. Многие ли почувствовали себя настолько некомфортно, что решили все-таки уехать? Гала, здравствуйте. Спасибо большое вам за пост, который вы написали. Мой вопрос такой. Почему вы, ваша семья решила остаться в Грузии после 2008 года? И многие ли ваши знакомые русские уехали из страны?
Г. Петри: Если говорить про 2008 год, то я не могу сказать, кто из русских уехал. Из моих знакомых после 2008 года не уехал, пожалуй, никто. Люди уезжали раньше в связи с экономическими проблемами, в связи с какими-то политическими переменами.
Н. Асадова: Отношение к русским в Грузии после этой войны поменялось?
Г. Петри: Я об этом много писала у себя в блогах, много рассказывала своим друзьям в России. Даже в 2008 году, вскоре после войны, через несколько месяцев, в декабре я и мои коллеги, мы провели конференцию для журналистов, на которую пригласили и российских журналистов. Мы старались понять, как медиа вели себя в этой войне, какие ошибки были сделаны с обеих сторон. Это была во многом медийная война. Я не могу сказать, что отношение к русским поменялось. Если говорить о моем опыте, то я живу так же, как я жила до войны, просто прибавилось боли, прибавилось проблем, связанных с непониманием со стороны России. Для меня это главная проблема.
Н. Асадова: А вы с какими проблемами как русская в Грузии сталкиваетесь в первую очередь?
Г. Петри: У меня нет никаких проблем в связи с существованием в Грузии. Мои главные проблемы связаны с отношениями между двумя моими странами. Потому что Грузия и Россия — это две мои родные страны. Все эти противоречия и трения, которые есть, они проходят через наши судьбы, они усложняют нашу жизнь. Для меня на персональном уровне главная проблема — что я не могу поехать к себе домой. Я гражданка Грузии. Для того чтобы мне поехать в свой дом, повидать своих близких, я должна подавать на визу.
Н. Асадова: А где ваш дом?
Г. Петри: Я родом из Сибири, у меня родные живут в Иркутске. Нет никакой речи о том, чтобы я вдруг собралась и поехала туда. Это большая проблема для меня.
Н. Асадова: А почему? Неужели российское консульство не работает? Неужели не выдают разрешения для русских?
Г. Петри: Я вам поясню в двух словах. Был какой-то период, когда вообще невозможно было получить визу, это было сразу после войны, когда было закрыто все совершенно. А потом стали давать визы после того, как ты получишь приглашение только от родственников первого уровня, это дети, родители, братья, сестры. Причем на это нужно время, нужно, чтобы сначала было получено приглашение официально, потом оно должно достигнуть тебя здесь, потом нужно записаться в очередь, потом отстоять эту очередь, прийти, и там они будут решать, дать тебе эту визу или нет. Мне об этом тяжело говорить. Я писала у себя в блоге о том, что у меня умерли родители, сначала мама, потом отец.
Н. Асадова: Мои соболезнования.
Г. Петри: Спасибо. Я не смогла поехать на похороны, потому что нужно было ждать без гарантии, что виза будет выдана. Таким образом моих родителей похоронили без моего присутствия.
Н. Асадова: А ваши родственники могут приехать в Грузию? Они к вам приезжают в гости?
Г. Петри: Безусловно, они могут приехать. Но они не до конца верят мне — это мои сестры, остались только сестры и племянники, — они не до конца верят мне, что они могут пройти через границу, что их никто не задержит. Я все-таки надеюсь, что этим летом моя сестра приедет ко мне.
Н. Асадова: Про язык, о статусе русского языка в Грузии. Конечно, в Грузии один государственный язык, это грузинский. Вопрос о том, чтобы русский стал вторым государственным, никогда не стоял, просто потому что русскоязычная диаспора всегда была довольно малочисленна.
Однако русский язык является языком межнационального общения многочисленных диаспор, которые проживают в Грузии. Например, азербайджанцы и армяне говорят между собой по-русски, а не по-грузински. Есть данные социологов, которые говорят о том, что примерно половина грузинского населения владеет русским языком, по крайней мере на бытовом уровне. В Абхазии русский язык используется в качестве рабочего в государственных учреждениях, но государственным там считается абхазский. В Южной Осетии уже год как объявлен государственным русский язык, наряду с осетинским.
Теперь мы рассмотрим вопрос образования, есть ли образование на русском языке в Грузии. В 2000 году в Грузии было 214 школ с обучением на русском языке. Сейчас в Тбилиси существуют 2 русские школы, всего в Грузии 28 таких школ, около 50 школ с секторами обучения на русском языке. Сейчас я попрошу соединить меня со знакомым вам Матвеем Ганапольским, который не только является журналистом "Эхо Москвы", но также это человек, у которого семья живет в Грузии. Матвей, добрый вечер.
М. Ганапольский: Добрый вечер.
Н. Асадова: Расскажи, пожалуйста, на каком языке учатся твои дети в Грузии, не только твои, но и их сверстники. Стремятся ли они учить русский язык? Есть ли у них такая возможность? Это школьный возраст.
М. Ганапольский: Конечно, у детей в Грузии есть возможность учиться на государственном грузинском языке и второй язык. Вторым языком может быть русский язык. Ты абсолютно правильно назвала количество школ. Чуть-чуть их больше, их сейчас там не две, а три. Очень много изучают русский язык и хорошо говорят традиционно тбилисские армяне, они очень заботятся, чтобы дети получили образование на русском языке, очень чисто разговаривают. Можешь учить французский язык при французском посольстве.
Вы знаете, все эти года недружбы с Россией Грузия дружила с Украиной. Там есть школа со вторым языком, который украинский. Но нужно сказать, что если родители хотят, то, безусловно, они могут дать образование ребенку на русском языке, т. е. грузинский будет основным, но практически 50% обучения будет на русском языке, половина предметов будут предлагаться на русском языке. Теперь есть ли желающие. Желающие были всегда, но тут произошла очень печальная вещь, о которой я много писал. Это то, что грузинам запретили въезд в Россию. Когда им запретили въезд в Россию, то логика была следующая.
Дело в том, что мы говорим сейчас не о частных школах, а о государственных. Это очень важный и существенный момент. И вот г-н Шашкин, который был министром образования — если вы помните, мы тогда с Венедиктовым отправились в Тбилиси, там было очень большое интервью, — и Шашкин объяснял политику государства. Он говорил следующим образом: вот мы тратим определенные бюджетные деньги, для того чтобы обучать детей второму языку, предлагать в массовом порядке изучать язык, и мы задаем себе вопрос — какой язык мы должны предлагать им изучать.
И дальше Шашкин говорит, я просто его повторяю, это его логика, т. е. это логика грузинского государства времен Саакашвили, я потом еще скажу про Иванишвили несколько слов. Логика была такая: зачем мы будем ребенка обучать языку государства, которое отобрало у нас территорию — раз, во-вторых, которое препятствует гуманитарным связям, не дает ни под каким соусом въезжать на территорию России.
Н. Асадова: Если говорить о фактах, с 2011 года преподавание русского языка в школах перестало быть обязательным в Грузии.
М. Ганапольский: Совершенно верно. Это тогда, когда мы брали интервью у Шашкина. Конечно, мы можем в России возмутиться и сказать — да как так. Но логика правительства — зачем мы будем тратить деньги на мертвый для нас язык, язык, который не дает перспективы гражданам Грузии по причине того, что они не могут поехать в ту страну, язык которой они изучают. На нагретой такой ситуации, которая была, было решено перепрофилироваться в основном на английский язык. Еще я напомню, что английский язык сейчас довольно перспективный, вся научная литература на нем.
Н. Асадова: Мы поняли, что русский язык теперь не обязателен для изучения в школах, очень многие дети хотят учить английские. В подтверждение этих слов я могу процитировать блог, который нам написала Елена Имедашвили, журналист и директор проекта "Новости-Грузия", который выходит на русском языке. Она пишет про свою племянницу Елизавету: "А учить Лизавета хочет английский. "Я поеду в Лондон учиться на дизайнера, потому что в Москву меня все равно не пустят", — рассуждает она. Рассказ о том, что "существуют российские визы, которые невозможно получить", она услышала несколько лет назад, когда просила повести ее в московский зоопарк. С тех пор в Москву она не просится, знает, что поездка невозможна". И Ия Баратели, грузинская журналистка, которая предоставила нам основной массивный текст по данной тематике, она цитирует Аллу Беженцеву и пишет о том, что русские перестали быть модной нацией, такая немодная нация стала в Грузии. Я хочу попросить сейчас связаться с Аллой Беженцевой, руководителем Союза русских женщин в Грузии "Ярославна", она расскажет нам о том, какие есть проблемы с продвижением русского языка, с развитием русского языка, с развитием русской культуры, с распространением русской культуры в Грузии. Алла, здравствуйте.
А. Беженцева: Здравствуйте.
Н. Асадова: Спасибо большое, что, несмотря на болезнь, вышли с нами на связь. Вы говорите о том, что русские стали немодной нацией в Грузии. Как это случилось? В чем это выражается?
А. Беженцева: Я говорила при старом правительстве. Сейчас я не могу до конца утверждать, так это или нет. Но сейчас, если честно сказать, никаких изменений пока нет. Почему я так говорю? Во всех аспектах — взять Министерство образования, там выходят все методические пособия для педагогов, также семинары, тренинги только на азербайджанском, на армянском языке. Если президент Грузии обращается к народу даже с новогодним поздравлением, он перечислит только несколько наций. Это грузины, он приветствует грузин, армян, азербайджанцев. Русские нигде не звучат. Когда я выступаю здесь на встречах с правительством, я всегда говорю: "Почему вы делаете так, что мы становимся немодной нацией, что нас нигде не слышно, нас нигде не хотят признавать". Поэтому вот такая терминология получилась.
Н. Асадова: Вы еще писали о том, что проходят всякие концерты, где представлены разные диаспоры в красивых национальных костюмах, а России нет. Не дают деньги на русские костюмы.
А. Беженцева: Да. Это главная моя проблема. Сколько мы диаспора, мы с 2008 года оказались в тяжелом положении. Вы знаете, юридического статуса нет у российского посольства в Грузии, его фактически не существует, а существует секция интересов РФ при швейцарском посольстве. Все программы, которые осуществлялись при функционировании посольства, сейчас сокращены. Сколько раз мы обращались письменно, мы даже не хотим новые костюмы, но дайте уже использованные костюмы. Мы хотим иметь свой ансамбль здесь.
Н. Асадова: Произошла смена руководства в Грузии. Есть ли у вас надежда, что эта ситуация изменится, что будет больше возможности для развития русской культуры в Грузии?
А. Беженцева: Без надежды трудно жить. Конечно, у нас есть надежда. Конечно, мы хотим, чтобы были позитивные действия. Прошло всего несколько месяцев, недавно было сто дней новой власти. Пока не могу сказать, что произошли какие-то существенные изменения. До сих пор я борюсь за то, чтобы был статус памятника всем этим духоборческим религиям. Да, есть решение, но я не могу письменно получить ответ. А второе, за что мы боремся, чтобы получить указ от Министерства культуры на две номенклатурные единицы, местные власти будут оплачивать, это будут администратор и сторож, чтобы сохранить эту всю культуру духоборческую.
Н. Асадова: Скажу пару слов об этих духоборцах перед новостями. Это немногочисленная, очень экзотическая группа христиан в Грузии, которая еще в начале 19 века бежала из России. Они отвергают внешнюю обрядовость церкви. Их сейчас порядка 200 семей проживает в селе Гореловка в Ниноцминдском районе. Там даже есть русская школа, там учится 30 детей. О сохранении этой русской общины и шла сейчас речь. Мы прервемся на новости и рекламу, никуда не уходите.
Н. Асадова: Сейчас я бы хотела поговорить о том, что собой представляет русскоязычная пресса в Грузии. Для этого мы свяжемся с Еленой Имедашвили, директором проекта "Новости-Грузия", главным редактором одного из первых в Грузии русскоязычных информагентств Black Sea Press. Елена, добрый вечер.
Е. Имедашвили: Добрый вечер.
Н. Асадова: Расскажите, пожалуйста, в каком состоянии сейчас русскоязычная пресса в Грузии.
Е. Имедашвили: В Тбилиси выходит несколько русских газет, две из них с очень давними традициями — это газета "Свободная Грузия", которая еще в советские времена называлась "Заря Востока", и выходит газета "Вечерний Тбилиси", это тоже очень старая газета со своей историей. Из относительно новых — газета "Тбилисская неделя".
Н. Асадова: А кто их аудитория?
Е. Имедашвили: Это старшее поколение, у которых основным языком остается русский. Конечно, эта аудитория уменьшается. Года полтора тому назад была встреча редакторов русскоязычной прессы, как раз обсуждалось, что делать дальше в условиях этого небольшого рынка. Существуют интернет-издания на русском языке, понятно, что здесь аудитория намного шире, потому что это аудитория за пределами Грузии, аудитория которая интересуется тем, что происходит в Грузии. Был русскоязычный телеканал "ПИК", который закрылся в конце прошлого года.
Н. Асадова: А почему? Не выгодно или какие-то политические причины?
Е. Имедашвили: Официально было объявлено, что закрытие этого канала связано с финансовыми проблемами. Не было политической воли, скажем так. Это произошло на фоне поражения "Нацдвижения" в результате парламентских выборов, победила коалиция "Грузинская мечта". Было не до этого канала.
Н. Асадова: На ваш взгляд, каковы перспективы у русскоязычной прессы в Грузии? Вы говорите в интервью, что журналистов, которые могут писать на русском, становится все меньше. Аудитория, вы говорите, это пожилые люди, их становится все меньше. А русские, даже в русских семьях дети, они говорят уже по-грузински, учатся в грузинских школах.
Е. Имедашвили: Безусловно, эта аудитория сокращается. Я думаю, что тенденция будет такова, что у проживающих здесь людей русский язык будет терять свои позиции. В лучшем случае, с точки зрения распространения русского языка, можно будет говорить о том, что он может быть вторым. Но для того чтобы читать местную прессу на русском языке, эта пресса должна быть качественная, на несколько порядков выше, чем грузинская, т. е. чтобы она была интересна.
Н. Асадова: А сейчас, если сравнить грузинскую прессу и прессу на русском языке, по качеству что лучше?
Е. Имедашвили: Сложно сказать. Смотря что сравнивать. И среди грузинских газет встречаются хорошие, встречаются просто ужасные, и в русских местных газетах встречаются интересные публикации, а иногда бывает что-то ужасное.
Н. Асадова: А можно ли услышать русскую речь на телеканалах в Грузии?
Е. Имедашвили: Пару раз за последнюю неделю я слышала в ток-шоу, они были связаны с проблемой национальных меньшинств, там звучала русская речь. Русская пресса может постепенно приобретать дополнительную функцию, ориентироваться на приезжающих сюда людей не только из России, но из Армении, из Азербайджана, из Украины, для которых русский язык остается языком межнационального общения, чтобы они понимали, что происходит в стране, им же интересно будет почитать. Ориентир на туристов.
Н. Асадова: Последний вопрос, уже не связанный со СМИ. Вы пишете про свою племянницу в своем блоге о том, что она не хочет учить русский язык, а хочет учить английский. Сколько ей лет? Ее сверстники какие языки предпочитают выбирать в школе? Понятно, что они учатся по-грузински в большинстве своем.
Е. Имедашвили: Выбирают не дети, а выбирают родители все-таки.
Н. Асадова: Хорошо, родители для своих детей в условиях, когда русский не обязательный. Есть какая-то статистика, какие языки выбирают в первую очередь?
Е. Имедашвили: Конечно, английский. То, что касается конкретно нас, мы выбрали немецкий после английского.
Н. Асадова: Но не русский.
Е. Имедашвили: Не русский, потому что она носитель языка, она по-русски говорит очень хорошо.
Н. Асадова: Понятно, это семейное образование.
Е. Имедашвили: Сейчас у них в школе есть занятия по русскому языку, она, кстати, очень любит туда ходить, потому что она там лучше всех знает этот русский язык, ей не нужно делать домашние задания. Для нее это просто не тот уровень.
Н. Асадова: А нужен будет детям русский язык в жизни? Для семейного общения — да, а для жизни, для карьеры нужен будет?
Е. Имедашвили: А вот это не известно. Когда мы росли, у нас был другой перекос, он был неправильный. С детства мы знали, что мы поедем учиться в Москву. У нас произошел перекос именно в сторону русского языка, потом нам пришлось добирать грузинский уже взрослыми. И нам было очень тяжело. И до сих пор я комплексую. У меня русский родной, я боюсь по-грузински сказать что-то неправильно. И это до сих пор у нас осталось. Поэтому с племянницей у нас перекос уже пошел в сторону грузинского, потому что мы боялись, что у нее грузинский не станет родным.
Н. Асадова: Удалось вырастить билингву.
Е. Имедашвили: Удалось. Сейчас, правда, мы еще подтягиваем и русский.
Н. Асадова: Сейчас мы переходим к другой теме — к религиозной. Мы знаем, что подавляющее большинство грузин — это православные христиане. Но при этом церквей, подчиняющихся РПЦ, на территории Грузии не было даже в советское время. Я сейчас попрошу связаться с журналистом (имя неразборчиво) Беслан Кмузов, он изучал этот вопрос. Я пока расскажу то, что я знаю.
Несмотря на то, что Грузинская Православная церковь не подчиняется РПЦ, отношения между двумя церквями очень теплые, и мы это видим воочию. Например, в январе этого года патриарх Илия II посетил с визитом Москву по приглашению патриарха Кирилла, его наградили премией Международного общественного фонда единства православных народов. Он также повстречался с президентом Путиным. Мы понимаем, что в условиях, когда между Грузией и Россией не существует дипломатических отношений, здесь, вероятно патриарх грузинский Илия выполняет дипломатические функции. Сейчас у нас на связи журналист и блогер Беслан Кмузов.
Б. Кмузов: Здравствуйте.
Н. Асадова: Не могли бы вы рассказать про дипломатические функции патриарха Илии в связи с восстановлением отношений, попыткой восстановить отношения между Россией и Грузией?
Б. Кмузов: Основная причина, почему прервались отношения между Грузией и Россией, — это признание или непризнание Абхазии и Южной Осетии.
Н. Асадова: Это камень преткновения, никто не сдвинется со своих позиций.
Б. Кмузов: С одной стороны патриарх Илия II, ему удалось выйти на Кирилла. Русская Православная церковь не единожды заявляла о том, что для нее Грузинская епархия неделима, и когда в Абхазии даже поднялся разговор о том, чтобы выйти из-под начала Грузии, естественно, в России сказали, что мы этого не можем. По канонам православия нужно, чтобы Вселенский собор собрался и объявили бы о новой автокефалии. С одной стороны, РПЦ признает неделимость Грузии, но, с другой стороны, патриарх Илия II не смог вступить на абхазскую землю, хотя он просил у Кирилла, просил у руководителей, чтобы ему организовали поездку в Абхазию. Ему это не сделали. В принципе, это вполне понятно, потому что в Абхазии к Грузинской Православной церкви отношение очень сложное, ее считают едва ли не рассадником шовинизма. Плюс не могут забыть патриарху Илье II его дружбу с Джабой Иоселиани, которого обвиняют в уничтожении этнических абхазцев. Естественно, небезопасно для Илии II в таком контексте попадать в Абхазию. Дальше словесной поддержки это не пошло. И никаких политических движений не последовало. Так что, в принципе, это бесполезная езда.
Н. Асадова: Правда ли, что в грузинских церквях иногда идет служба на русском языке?
Б. Кмузов: Правда.
Н. Асадова: Мои друзья ездили венчаться в Грузию. Так сложилось, что они познакомились в командировке в Грузии. Они оба не грузины, жили в Москве, но решили романтически обвенчаться в Грузии. Им удалось это сделать. Это было скорее исключение?
Б. Кмузов: Нет, это не совсем исключение. В какой церкви они венчались? В Тбилиси есть две русские церкви. Одна из них — Александра Невского, церковь, которая на Марджанишвили, ее так и называют — русская церковь. Вторая — это Владимирская церковь. В этой церкви службу ведет господин Роман Лукин, который в 2010 году был прислан в Грузию в качестве посла от РПЦ. Хотя тут теологи чуть с ума не сошли: какие могут быть послы одной православной церкви в другую, это типа как из одного управления внутренних дел, допустим, в Хабаровске, прислать своего посла в управление внутренних дел Карачаево-Черкесии. Т. е. есть церкви, в которых точно можно обвенчаться.
Плюс еще такой момент, что в Грузии русские, если они православные, это представители религиозного большинства здесь. Здесь грузины православные воспринимают их абсолютно как своих братьев, даже проблема признания Абхазии и Южной Осетии уходит на второй план, если встречаются два православных — грузин и русский, они быстро находят общий язык Когда либералы приезжают и начинают говорить о том, что Путин был не совсем прав, на него смотрят косо, потому что он либерал, он будет защищать права геев. Тут для православных этот момент имеет большее значение. Есть еще такой момент. Для либеральной интеллигенции эти поездки г-на Илии II в Россию...
Н. Асадова: Либеральная интеллигенция — это русская либеральная интеллигенция в Грузии, кого конкретно вы имеете в виду?
Б. Кмузов: Да, хотя бы в Грузии, тут много либеральных интеллигентов. Они реально причисляют себя или к консерваторам, или к новаторам, или к либертарианцам.
Н. Асадова: И как они относятся к поездкам Илии?
Б. Кмузов: Достаточно скептично. И видят в этом даже некоторую угрозу. В прошлом году, когда произошел большой конфликт по поводу строительства мечети Азиза в Батуми, тут поднялась большая шумиха, начали говорить о том, что мусульмане нас давят, шли едва ли не призывы снести мечеть бульдозером, если ее построят. Почему "едва"? Действительно, шли такие призывы. Даже друзья на этой почве ссорились. Многие углядели в этом, что Грузинская Православная церковь никак не повлияла на охлаждение этих страстей. Серьезно говорили о том, что, вполне возможно, часть духовенства проводит интересы российских спецслужб, которым выгодно было бы разжечь вражду в Батуми. Если начнется вражда в Батуми с мусульманами, то Турция имеет право отозвать по Карсскому договору признание Аджарии частью Грузии.
Н. Асадова: Это очень сложная теория заговора.
Б. Кмузов: Это очень сложная теория, но на самом деле после этого укоренилось у части населения такое мнение, что поездки в такой сложной ситуации духовного лидера в Россию — это как минимум небезопасно.
Н. Асадова: Мы меняем тему и поговорим про российский бизнес в Грузии. Опять-таки после того, как дипломатические отношения между нашими странами были разорваны, мы помним, что и вино, и "Боржоми" из Грузии запрещено возить. Сейчас идут переговоры о частичном восстановлении товаропотока между нашими странами. Но в Грузии, как ни странно, до сих пор работают российские бизнесмены, они являются владельцами разного рода предприятий. Несмотря на то, что была война, даже во время войны РАО "ЕЭС", которое владеет тбилисскими электросетями, исправно подавало населению свет.
Мы сейчас будем на связи с журналистом Геннадием Абаровичем. Геннадий специализируется, он как раз пишет про бизнес в Грузии, в частности, про российский бизнес, он может нас просветить в этом вопросе. Пока мы связываемся с ним, я поделюсь какой-то статистикой. Например, тот же Геннадий Абарович, когда давал нам интервью для заметки на сайт PublicPost, сказал, что в год в Грузию поступает свыше 1 млрд. инвестиций, пик пришелся на 2007 год, т. е. до войны. До войны было в два раза больше — 2 млрд. долларов, в том числе из России 89 млн. долларов инвестиций было. Геннадий у нас на связи. Геннадий, здравствуйте.
Г. Абарович: Здравствуйте.
Н. Асадова: Расскажите, пожалуйста, как поживает российский бизнес в Грузии, в каких отраслях работают российские бизнесмены? И как сказалась война 2008 года на бизнесе?
Г. Абарович: Сразу скажу, что война никак не сказалась, все работало нормально. В основном в Грузии представлены крупные компании. У нас есть "Билайн".
Н. Асадова: "Билайн" не так давно зашел на грузинский рынок.
Г. Абарович: Уже больше 5 лет он у нас. Как раз сейчас в Грузинском театральном музее проходит выставка "Билайна", посвященная 5-летию его работы в Грузии. В 2003 года пришло "Интер РАО", сейчас в Тбилиси электроэнергию нам обеспечивает "Интер РАО". Банк "ВТБ" входит в пятерку крупнейших банков Грузии. "Интер РАО" еще принадлежат теплоэлектростанции, гидроэлектростанции. Был подписан меморандум в 2011 году о том, что они рассматривают возможность строительства еще новых ГЭС в Грузии.
Н. Асадова: У меня чисто технический вопрос. Они ведут бизнес в Грузии. Получается, что бизнесмены из России беспрепятственно приезжают в Грузию, потому что Грузия отменила в одностороннем порядке визы. А назад?
Г. Абарович: Решается это. Присылаются специальные запросы, делаются рабочие визы через МИД. Никаких проблем не было. У меня есть знакомые, которые работают на российские компании, они выезжают в Россию по рабочим визам. Конечно, иногда бывают задержки с получением, но выезжают без проблем.
Н. Асадова: Есть ли какие-то особенности для российских бизнесменов в Грузии по ведению бизнеса?
Г. Абарович: Именно для российских бизнесменов?
Н. Асадова: Да.
Г. Абарович: На сегодняшний день у нас более упрощенное законодательство. Предпочтения или ущемления для российских бизнесменов нет, они на абсолютно равных правах со всеми другими бизнесменами.
Н. Асадова: А есть ли у вас статистика, как изменился объем инвестиций из России после войны 2008 года?
Г. Абарович: Да. Объем инвестиций, конечно, уменьшился. Если у нас в 2007 году был максимум, это 89 млн. В то же время в общем объеме... У нас до войны под полтора миллиарда были инвестиции, 2007-й, 2008-й, начало года. 89 млн., в сущности, незначительная цифра. Последние годы — 30-35 млн., где-то в два раза меньше. Это не связано с тем, что... Просто не совершаются в последнее время крупные покупки. Прошлые инвестиции, про которые мы говорим, например 2007 год, это был приход "Промышленных инвесторов", купили "Маднеули", купили электровозостроительный завод (неразборчиво), свердловская компания. В основном с этим связано.
Н. Асадова: А во что сейчас вкладывают деньги российские бизнесмены, в какие отрасли?
Г. Абарович: Сейчас в основном разговор идет о том, что все-таки те бизнесмены грузинского происхождения, граждане России, они в основном занимаются инвестициями в Грузию в сфере услуг: это ресторанный бизнес, туризм, мелкие гостиницы, рестораны и так далее. Сейчас надеемся, если вино запустится, то, как и было до 2006 года, пойдут инвестиции в винную промышленность.
Н. Асадова: Ресторатор Егор Крюков тоже обещал быть у нас сегодня в эфире. Сейчас мы попробуем с ним связаться и узнать, как живется российским рестораторам в Грузии. Я знаю, что среди владельцев или совладельцев грузинских виноделен тоже были русские бизнесмены. Вот как они пострадали или не пострадали, тоже было бы очень интересно узнать. Может быть, Егор об этом тоже расскажет. Егор, здравствуйте.
Е. Крюков: Здравствуйте.
Н. Асадова: Я знаю, что вы ресторатор, правильно?
Е. Крюков: Да, этим тоже занимаюсь.
Н. Асадова: Как давно у вас ресторан в Тбилиси?
Е. Крюков: Полтора года. Сейчас еще есть проект в горнолыжном курорте Гудаури.
Н. Асадова: Выгодно это? Почему вы выбрали именно Грузию для ведения бизнеса?
Е. Крюков: Я ездил по разным странам СНГ, много где был.
Н. Асадова: Почему вы выбрали именно Грузию?
Е. Крюков: Поездил по многим странам бывшего Советского Союза. Понравилось в Грузии в первую очередь жить, потому что приятный и комфорт, и погода. Во-вторых, когда стал заниматься здесь делами, понял, что это проще.
Н. Асадова: А насколько проще? Ходят легенды, что за три дня или за один день можно зарегистрировать свою компанию.
Е. Крюков: Почему легенды? Да, приходишь, сдаешь документы — к вечеру у тебя компания зарегистрирована.
Н. Асадова: Т. е. вы довольны, как развивается ваш бизнес в Грузии, вы своим друзьям посоветовали бы.
Е. Крюков: Да. За последнюю пару лет достаточно много моих приятелей, знакомых переехали сюда или бизнес открыли.
Н. Асадова: Вы говорите только по-русски. По-грузински вы не говорите. Если вы связываете свою жизнь и бизнес с Грузией, будете ли учить грузинский язык? Или это не нужно?
Е. Крюков: Я учу.
Н. Асадова: Т. е. это необходимо.
Е. Крюков: Конечно, это нужно. Здесь очень сложно без знания языка.