Разделение оленей. Весенняя сказка в картинках
В советском детстве была такая песня: "Нарьян Мар, Нарьян Мар, городок не велик и не мал..."? Для тех, кто не помнит или не может помнить, даю полезную ссылку. Насладитесь.
Мой детский рассудок всегда изнемогал под тяжестью неразрешимого вопроса, почему оленеводы в этой песне "живут", а рыбаки "рыбачат"? Что же мешает жить рыбакам, а оленеводам заниматься делом? Остальные слова песни меня почему-то полностью устраивали.
Прекрасно, когда ответы находятся, пускай даже лет сорок спустя. Итак, расскажу про рыбаков и оленеводов, а также дружбу между народами.
Я никогда раньше не ездил на снегоходе так далеко и так холодно, я вообще никогда раньше не ездил на снегоходе. Путь из Нарьян Мара до чума 3-й бригады наша маленькая группа из 4-х человек на двух снегоходах проделала в два приема. Запасшись в городе продуктами и горючим, человеческим и снегоходным, мы отправились в путь.
Мне сразу не очень понравилось. Во-первых, трясет. Во-вторых, колени промерзают насквозь на ледяном ветру, а попытка их массировать то одной, то другой рукой, грозит полетом головой в сугроб.
"Короче", как любит говорить наш проводник и хозяин, скучать несколько часов пути до лесной избушки, где мы сделали остановку на ночлег, не пришлось.
Наши местные товарищи растопили печь, и через пару часов температура внутри стала гораздо приятнее наружной.
"Осталось верст десять ходу, — бодро сказал Игорь, раскочегаривая снегоход часов в 11 утра, — за час домчим!"
Было очень солнечно, морозно и бело. Этот час, растянувшийся раз в пять, мне не забыть никогда. Мы кружили и кружили, возвращаясь по собственным следам, пытались ориентироваться по редким деревцам и слабым перепадам местности. "Да, вот же озеро, а там — ручеек, мы почти на месте!" Какое озеро, какой ручеек! Нос отваливается, ресницы смерзлись.
В сотый раз мы двигались по "абсолютно точному маршруту", когда нас перехватил выехавший навстречу шуму оленевод.
Чум был пуст, оленевод Гриша был единственным представителем 3-ей бригады, остальные уехали.
Еще было много собак, ездовые олени, одинокая рыбка — добыча четырех сетей, для проверки которых пришлось 8 раз долбить полуметровый лед озера. Вечер закончился чаем, спиртом, хлебом с колбасой и подсчетом ущерба. Мой коллега, московский фотограф, выгреб из спальника осколки бутылки коньяка, а я извлек из кофра труп фотоаппарата. Коллега развесил вещи из рюкзака над чумовой буржуйкой, а я зарядил в старенький Nikon черно-белую пленку.
Утром я проснулся, обложенный мохнатыми телами собак. Будущее не сулило ничего хорошего. Мы снова загрузились на снегоходы и отправились в 4-ю бригаду по следам уехавших накануне оленеводов. Через час пути будущее настало, и оно оказалось прекрасным, как народная сказка.
Пришла пора рассказать, почему мы не застали работников третей бригады на месте, и что они делали в четвертой. Зачин будет традиционный, но дотерпите до конца, он того стоит. Из третьей бригады ушли олени, так бывает. От огромного стада отделяется несколько сотен голов и рогов, и они уходят. Если оленеводы вовремя не замечают пропажи, стадо часто прибивается к чужому хозяйству. Обнаружив пришлых, злые оленеводы могут пустить их под нож и реализовать мясо — шкуры. Такое поведение считается в высшей степени предосудительным, но случается. Добрые оленеводы возвращают с немалыми трудностями чужое имущество.
История умалчивает, почему олени ушли, а люди не сразу хватились. Может, они выпивали и думали о вечности — какая в сущности разница! Важно, что когда третья бригада холостых коми пришла в себя и обнаружила пропажу, она нашла оленей в четвертой бригаде женатых ненцев, и все животные были целы, одеты, обуты, накормлены и жалоб не имели.
Ради таких моментов торжества любви и справедливости стоит морозить колени, ломать фотоаппараты и отмораживать нос.
Теперь про трудности, связанные с возвратом имущества. Представьте, что вам из нескольких тысяч диких животных, которые стараются не подпускать к себе человека, предстоит отделить несколько сот, равномерно распределенных в стаде голов.
Отличить своих от чужих можно только по надрезам на кромке ушей. Объединенные силы двух разноплеменных бригад организовали мероприятие, перед которым Куликовская битва кажется утренником, а батальные сцены Голливуда — войнушкой.
Редкая цепочка людей с арканами перекрыла по диаметру огромное пространство, ограниченное с одной из стороны деревьями перелеска, а по остальному периметру — несколькими снегоходами и собаками, следящими, чтобы олени не разбежались по тундре.
Многотысячное стадо гнали через цепочку ловцов с одной стороны огромной площадки на другую.
Ловцы выхватили арканами из лавины мчащихся животных нужного, валили на землю и связывали короткими веревками переднюю и заднюю ноги животного, чтобы оно не убежало.
Мы застали уже второй день ловли, и за те несколько часов, что наблюдали это невероятное зрелище, на земле оказалось несколько десятков поверженных оленей. Ловец не только должен набросить аркан на нужные рога, шеи и лапы, но и удержаться на ногах, когда увесистая туша на полном ходу срывает тебя с места, завалить и связать. В одиночку это проделать невозможно, поэтому на подмогу удачно бросившему аркан ловцу бежит второй человек с веревкой. Людей не хватало. В какой-то момент я поймал такой удивленный и обозленный взгляд, что отложив камеру, поспешил на помощь ловцу. Вязать ноги он мне, слава богу, не доверил, поэтому на мою долю выпала задача соединить переднюю и заднюю лягающуюся конечность опрокинутого зверя.
Копыта я удержал только под угрозой несмываемого позора и вечного клейма белоручки, слабака и неудачника.
Долгой дорога была домой, точнее в Нарьян Мар, мы не терялись и не блуждали, просто долго ехали, останавливались, жалели о разбитом коньяке, подкреплялись неразбитым, смотрели на разлетающихся белых куропаток, а сердце грела добрая история со счастливым концом, 12 отснятых пленок. Люди, спасибо вам за сказку!
