Подробно

«Ситуация на Кипре может грозить России повторением кризиса 2008 года»

Прогноз известного экономиста, председателя партии «Гражданская инициатива» Андрея Нечаева

Центральная Европа и конкретно Германия, инициировавшие кипрские события, выйдут из них без ощутимых потерь. Чего не скажешь о России, которой грозит серьезный отток инвестиционных капиталов и кредитное голодание. Если падение будет резким и глубоким, вслед за экономическим кризисом последует и политический, считает Андрей Нечаев - известный экономист и общественный деятель, президент банка «Российская финансовая корпорация», а в начале 90-х – министр экономики РФ.

- Андрей Алексеевич, центральное событие последних дней – смерть Бориса Березовского. Как его только не окрестили – «доктор Зло», «князь Тьмы», Распутин и Троцкий наших дней. Как говорят, его главной ошибкой, главным грехом действительно было обращение власти в капитал, причем в откровенно корыстных интересах. А было в его деятельности что-то светлое?

- Есть его научные достижения еще советского периода. Он был членкором Академии наук, а в советские времена прием в Академию означал наличие серьезного научного вклада. А дальше начинаются оценки: кому-то его результаты кажутся позитивными, кому-то глубоко негативными. Он, безусловно, был одним из тех, кто консолидировал крупных российских предпринимателей на президентских выборах в 1996 году, именно он во многом обеспечил победу Ельцина на этих выборах и предотвратил возвращение к власти коммунистов. В дальнейшем он выступал одним из инициаторов и идеологов создания прообраза партии «Единая Россия» - «Единства», был одним из тех, кто привел к власти Владимира Путина, причем через не совсем демократическую процедуру преемничества. Поклонники Путина должны быть ему за это благодарны, те, кто критикуют Владимира Владимировича, должны рассматривать это как самый страшный грех в его жизни.

- А если бы у власти оказался не протеже Березовского Путин, а их противники Лужков с Примаковым?

- Думаю, что для экономики это имело бы скорее негативные последствия. Хотя однозначно судить нельзя. Когда Примаков при поддержке коммунистов пришел на пост премьера и назначил своей правой рукой, первым вице-премьером одного из видных деятелей компартии Юрия Маслюкова, это правительство, как ни странно, проводило достаточно жесткую финансовую политику. После дефолта 1998 года все ждали от них активной раздачи денег, но этого не последовало. Дальнейший восстановительный рост промышленности нельзя полностью отнести к заслугам Евгения Максимовича: масштабная девальвация рубля, последовавшая за дефолтом, послужила защитным зонтиком для отечественных товаропроизводителей, когда их конкурентоспособность по отношению к импорту за несколько месяцев выросла в 5 раз. Но то, что Примаков этому не вредил, уже было позитивным фактом. Что касается Путина, то на первом этапе своего президентства, до «дела ЮКОСа», он проводил довольно либеральную экономическую политику, и были определенные достижения – принятие и нового Налогового кодекса, и экономической программы Грефа (другое дело, что она была реализована процентов на 15, а потом вообще свернута). В этом смысле не факт, что Лужков с Примаковым были бы лучше. С точки зрения политической трудно сказать. Просто в силу возраста тот и другой вряд ли претендовали бы на два, а тем более три президентских срока – в этом случае было бы важным, кто пришел бы им на смену.

- Родственники и близкие друзья Березовского утверждают, что его задушили. А некоторые наблюдатели сопоставляют его смерть с завершившейся на прошлой неделе сделкой по приобретению «Роснефтью» компании ТНК-ВР и делают вывод о том, что гибель Березовского тут пришлась очень кстати: мол, наконец-то исчезла «кость в горле» и у российской, и у британской стороны…

- Этот вывод лично мне кажется натянутым. Я не вижу здесь ни прямой, ни косвенной связи. Потому что в таком случае следует подозревать не только наши, но и английские спецслужбы, а этот вариант представляется мне маловероятным. Но есть и то, что, правда, смущает. В последние дни на всех госканалах прошли многочасовые передачи, посвященные Березовскому, где он подвергался просто уничижительной критике. Дело не в том, что о покойном либо хорошо, либо ничего, что неприлично пинать мертвого льва. Повышенная и однобокая активность наших госканалов невольно навевает мысль о том, что Березовского очень постарались скомпрометировать, потому что наша власть, видимо, боится информационного взрыва в связи с некими документами, которые могут быть обнародованы после его кончины.

- Вернемся к сделке между «Роснефтью» и ТНК-ВР. Можно ли в связи с ней говорить о потеплении отношений между Россией и Британией? Или это чисто корпоративные дела и никакой геополитики тут нет?

- Мне кажется, здесь первична экономика, а не политика. Сошлись взаимные интересы. С одной стороны, это тяжелое финансовое положение ВР после аварии в Мексиканском заливе в 2010 году, с другой – амбиции нового топ-менеджмента «Роснефти» и вообще нашего политического руководства. «Роснефть» и ВР нашли друг друга.

- На Кипре Россия, напротив, поссорилась с Евросоюзом и конкретно с Германией. Большие банковские вклады, а среди них огромную часть составляют вклады россиян, будут «ограблены» на 40-60%. Какими могут быть экономические последствия для нашей стороны?

- Конечно, история с Кипром не добавила сердечности в отношениях России с Евросоюзом. Зная о специфических интересах России на Кипре, руководство Евросоюза тем не менее приняло решение не только без консультаций с нашей страной, но даже не уведомив ее. Наши власти явно обиделись, они этого и не скрывают. Руководители Еврокомиссии принесли извинения, признав, что совершили ошибку. Но пощечина, и громкая пощечина, уже прозвучала. Думаю, этот факт еще долго будет омрачать наши отношения с Евросоюзом.

Если говорить о последствиях, то надо отделять сиюминутные, одноразовые потери, хотя это не копейки, а миллиарды евро, за которые особенно обидно чиновникам, державшим там свои деньги. Однако основная проблема для России не в этом. Долгие годы Кипр играл для нашей экономики совершенно особую роль с точки зрения движения финансовых потоков в Россию и из России. С одной стороны, существенная часть денег, которые выводились из России, шла через кипрские банки – в силу их большей лояльности к клиентам, меньшей придирчивости, того, что они не задавали вредных вопросов. С другой стороны, на Кипре в значительной степени аккумулировались деньги, которые оставались за рубежом от экспорта и которые использовались для финансирования операционной деятельности компаний и реинвестировались в Россию. Не случайно Кипр является крупнейшим иностранным инвестором в Россию, что, конечно, вызывает улыбку, потому что понятно, что скромное островное государство ничего в Россию не инвестирует, а это российские деньги, которые возвращаются на родину под кипрским флагом. Так вот, эти модели, эти финансовые потоки выстраивались годами, причем в этом активно участвовали и российские госструктуры, например ВТБ, который создал на Кипре свою «дочку» и насытил ее деньгами, и помянутая «Роснефть».

- И Сбербанк, и Газпромбанк.

- Сейчас эти потоки будут разрушены, это совершенно очевидно, потому что доверие к Кипру подорвано на многие годы, если не навсегда – вот это гораздо более серьезный удар по российской экономике. Я не исключаю, что в ближайшие месяцы у нас будет просадка так называемых иностранных инвестиций, пока не построят новые схемы, которые позволят реинвестировать деньги в Россию. Ну и совсем печальными будут последствия, если западные банки ограничат лимиты кредитования России в силу повышенных рисков, связанных с Кипром. В таком случае нам будет грозить повторение ситуации конца 2008 года.

- Как вы думаете, Андрей Алексеевич, мы сдержимся в эмоциях в такой ситуации или наступят откровенные заморозки в наших отношениях с Евросоюзом?

- Не думаю, что дело дойдет до разрыва отношений. У нас слишком много интересов в Европе. Она наш главный торговый партнер. Там российских денег, активов, имущества гораздо больше, чем на Кипре. И дети там учатся у подавляющей части крупных чиновников. Вряд ли кто-то осмелится лишиться всего этого в одночасье. Добавим многолетнюю кампанию за безвизовый режим с Евросоюзом – думаю, жалко одним росчерком перечеркнуть потраченные усилия. Поэтому я не думаю, что мы уйдем, громко хлопнув дверью. Но осадок, несмотря на то, что «ложки нашлись», все-таки остался.

- На Кипре русские капиталы попали под раздачу или у европейцев против них был злой умысел?

- Нет, посягать на русские деньги, я полагаю, умысла не было. Причина вообще не в Кипре. Германия сгенерировала эту историю, потому что в сентябре там грядут федеральные выборы, а сейчас активно нарастают настроения типа нашего «Хватит кормить Кавказ!». Там это звучит как «Хватит кормить финансовую безответственность стран периферийной Европы, которые не хотят работать и жить по средствам, но хотят потреблять, как в Германии». Пора прекратить тратить на их благополучие наши деньги, говорят немецкие налогоплательщики. И таким беспрецедентно жестким решением по Кипру госпожа Меркель, как мне представляется, посылает сигнал в первую очередь своим избирателям: я вас услышала. А во-вторых, это «черная метка» другим предкризисным странам Европы, Португалии и Испании, прежде всего: Германия как главный донор Евросоюза и европейских программ стабильности не будет больше раздавать деньги направо и налево, теперь, чтобы получить немецкие деньги, придется раскошелиться и самим.

- Почему же под горячую немецкую руку попал именно Кипр?

- Потому что его вклад в европейскую экономику совершенно незначителен. Ну и потому, что там нет денег Центральной Европы. Там британские деньги, которых, кстати, больше, чем российских, там восточноевропейские деньги, украинские в том числе, ливанские и так далее. Удар по Кипру не несет прямого ущерба гражданам Центральной Европы, и это обстоятельство, конечно, облегчало принятие такого беспрецедентно жесткого решения.

- Может ли конфликт на Кипре оттолкнуть нас от Германии и приблизить, например, к той же Великобритании? Интересуюсь, потому что конфигурация этих стран всегда определяла положение дел в Европе.

- Российские отношения с Германией настолько превосходят отношения с Великобританией, что я очень сомневаюсь, что мы увидим альтернативу Германии в лице Англии. Скорее речь идет о нашей переориентации на Восток – Китай, Корею (о чем говорит и состоявшийся в конце прошлой недели визит китайского премьера Си Цзиньпина). В Британии, я подозреваю, нам всегда будет сложно.

- Как вы думаете, российские капиталы, «поселившиеся» на Кипре (а это десятки миллиардов евро), вернутся в Россию? Или они найдут себе новое убежище?

- Сейчас в российских компаниях идет напряженная аналитическая и менеджерская работа по поиску альтернативы Кипру. Это может быть Лихтенштейн или тот же Лондон.

- Но не Дальний Восток, как предложил Дмитрий Медведев?

- Идея с Дальним Востоком вообще непонятна. Если это офшор для внешнего употребления, то на Дальнем Востоке пока нет даже зачатков необходимой инфраструктуры. Если же речь идет о внутренних офшорах, то это крайне опасная затея, которая нанесет колоссальный удар по российскому бюджету. Мы на эти грабли уже наступали, когда у нас были внутренние офшоры в виде ЗАТО, Калмыкии, Калининграда и так далее.

Я вообще не думаю, что деньги, которые рано или поздно разморозят на Кипре, тут же побегут в Россию, хотя постепенно, в виде инвестиций, они все-таки придут. Если же в принципе говорить о возвращении своих и привлечении иностранных капиталов, то надо заниматься не созданием офшоров, а обеспечением здесь благоприятного предпринимательского климата – независимой судебной системы, защиты прав собственности от рэкета правоохранительных органов и чиновников, которые активно участвуют в переделе собственности, нормального налогового администрирования и так далее. Вот тогда деньги придут в Россию. А испугать их в одном месте не значит привлечь их сюда.

- Предполагают, что Борис Березовский наложил на себя руки от безысходности, от осознания того, что путинизм – это надолго. Так ли надолго с учетом возможности повторения кризиса 2008 года?

- Это будет определяться двумя обстоятельствами. Если мы вступим в полосу серьезной рецессии, тогда неизбежно придется резать социальные программы, и это, конечно, может резко расширить социальную базу протеста. Потому что одно дело – люди, протестующие против фальсификации выборов и ограничения демократических свобод (их все-таки меньшинство), другое – пассивное большинство, которое сейчас поддерживает власть в рамках негласного консенсуса: вы даете нам постоянный, зримо растущий уровень жизни – мы закрываем глаза на коррупцию, ограничения свобод и так далее. Если в течение короткого промежутка времени после первого удара в 2008-09 годах произойдет ощутимое ухудшение качества жизни, то база социального протеста будет существенно расширена. Как было, например, в рамках монетизации льгот. Это первое.

И тут – это второе - будет важно, продолжит ли власть закручивать гайки или у нее наступит осознание того, что нужны послабления. Первые признаки этого проявлялись после декабрьского протеста 2011 года, но сейчас они почти полностью ликвидированы. Тем не менее Путин человек не глупый и его советники не круглые идиоты, надеюсь, они понимают, что напряженная ситуация долго продолжаться не может. Опасно, если власть выберет путь поиска внешних и внутренних врагов – тогда котел может взорваться. Лучше, если она, хоть и вынужденно, пойдет на политические реформы.

ПоделисьБеседовалАлександр Задорожный